Должница (СИ) - Гуляева Евдокия (библиотека электронных книг TXT) 📗
Футболка на ней уже ничего не скрывает, а лишь подчеркивает, но я собираю ее руками, снимая мокрую, сейчас мешающую тряпку, откидывая в сторону. Сверху вниз смотрю на нее, взглядом цепляясь за безупречную линию ключиц, отмечая ее хрупкость, провожу по ним пальцами, не веря своим глазам, тактильно наслаждаясь идеальностью девушки. Она шумно втягивает воздух, покрываясь мурашками и придвигается ближе, прижимается губами к моей груди, со стороны сердца, и я отстраняю ее, потому, что самоконтроль на исходе, не хочу отпугнуть напором своей страсти…
Хочу взять ее, сразу, быстро, без прелюдий и долгих, мучительных, изводящих меня поцелуев, но понимаю, что не могу… с ней так нельзя.
Но ее откровенное нетерпение рушит стену моей самодисциплины разнося вдребезги, камень за камнем, обнажая эмоции. Делаю шаг к ней, интуитивно она отступает, спиной упираясь в стену душевой и это то, что мне сейчас нужно…
Пальцем провожу от ключиц вниз, к груди, не задевая сосок, а пока лишь обводя его, по спирали, постепенно приближаясь к маленькому пику, сатанея от ее реакции, видя, как подается ко мне, выгибается, не желая ждать…
И я не хочу терпеть, не могу больше!
Поэтому наклоняюсь и жестко втягиваю сосок в рот, уступая, идя на поводу у своей страсти. И она стонет, громко, открыто, не стесняясь дарить мне свою реакцию, открывая прямой доступ к своим чувствам. Облизнув, чуть прикусив пик зубами, втянул в рот снова, заводясь от ее стонов, каменным от нарастающего возбуждения членом задевая ее, потираясь о нее. Простынь давно слетела, мокрым комком откинутая мной в сторону, вслед за ее футболкой. Голые, абсолютно, кожа к коже, если не считать надетых на ней маленьких трусиков, которые я подцепляю пальцами и спускаю вниз, по стройным ногам, а она в этом мне помогает, выгибаясь и переступая через них.
Терпения не осталось! Не прекращая играть с ее соском, который так восприимчив к ласкам, пальцем дотрагиваюсь до ее складочек, вырывая очередной, полный муки желания стон. Чувствую ее влагу, поэтому легко просовываю его на фалангу глубже, скользя по аккуратным нижним губкам, не заходя внутрь, только играя с ней. Податливая… Нетерпеливо слегка раздвигает ножки, впуская чуть дальше, открывая мне больше доступа…
Проведя туда-сюда пальцами, поглаживая складочки, чувствую, как все больше увлажняется, сквозь рев крови в ушах, слышу ее стоны, поднимаю голову, отрываясь от груди, прижимаюсь к ее рту губами, жадно глотая раздариваемые ею эмоции. Она впивается в мою шею пальцами, притягивая к себе за затылок, перехватывает инициативу, врываясь маленьким язычком мне в рот и теперь, в подарок, получает уже мой, первый громкий стон-поражение. Нетерпение уже главенствует в моем теле, разнеся в щепки хваленный самоконтроль!
Больно! Член от перевозбуждения болит так, что кажется, вот-вот кончу, поэтому опускаю вторую руку вниз и с силой сжимаю его, пытаясь унять легкую первую пульсацию. По движению ее губ, чувствую, что она что-то бессвязно шепчет мне в рот, но ничего не слышу, впервые готовый настолько, что желание граничит с сумасшествием.
Пальцами еще раз проверяю ее готовность, потираю клитор, высекая искры, указательным скольжу внутрь ее тела, первый раз, и замираю…
Девственница…
— Бл. дь!
Не сдержавшись, не желая принимать очевидный факт, еще раз пробую войти. Так узко, туго, что четко понимаю: не моя, и от дикого разочарования реву зверем, утыкаясь лбом в холодный кафель поверх ее плеча.
Возбуждение не проходит, оно только сильнее раззадоривает меня, пульсируя, разнося вместе с пылающей кровью по венам: «Моя! Только моя!» Но я знаю, что вру сам себе, идя на поводу у ненормального, перекрывающего все доводы разума, сильнейшего желания, больше напоминающего собой одержимость.
Она не поймет…
Для меня ее девственность не имеет значения, я легко могу взять ее сейчас, переступив через нее и выбросив завтра из своей жизни. Если хранила, значит для нее она важна — пусть остается так как есть, со своим подарком для нового парня, которого встретит и захочет с ним будущего. Со мной его не будет…
Не видит моей реакции, не понимает, поэтому потирается о меня кошкой, телом задевая каменный эрегированный член и я, интуитивно, делаю выпад бедрами, поджимая ягодицы, вжимаясь в желанное тело, понимая, что не могу, но пытаясь мучить себя, продляя сумасшедшую, накрывающую меня, агонию.
Пальцами прикасаясь к ее складочкам, вновь обводя запретную дырочку, больше не делаю попыток зайти внутрь, понимая, что остановиться не смогу, поэтому возвращаюсь к припухшему клитору, и уделяю внимание только ему, поглаживая, усиливая трение и набирая темп.
— Девочка, — не сдерживаюсь и постанываю ей в губы, ловя первые признаки приближения оргазма.
Подается к моей руке, пытаясь прижаться ближе и я потираю его сильнее, ритмично, не сбавляя темпа, чувствуя, как пальцы сами просятся внутрь, предательски соскальзывая по смазке, туда, к запретному для меня входу. Не удержавшись, оставив большой палец руки на клиторе, указательным, нырнул вдоль складочек к манящей дырочке и, не прекращая стимуляцию, подушечкой обвел его, только потрогал… и она поплыла, кончила мне на руку, бешено пульсируя, пытаясь втянуть палец внутрь…
Не смог остановиться, легко зашел фалангой в нее, сатанея от тесноты и плотности сжатия.
Второй рукой прикоснулся к своему члену, пару раз дернул вверх вниз по перенапряженному стволу, туго стиснув его в кулак. Больше не потребовалось. Кончил в след за ней сразу, получив скупую разрядку, громко застонав от непрошедшего возбуждения, которое до сих пор разрывало мне яйца. Хотелось вдалбливаться в нее с силой, резко, до искр из глаз, ловить не пальцем, а членом первые, яркие отголоски и спазмы ее оргазма…
Прикрыл глаза, притянул ее к себе, вжимая в свое каменное, напряженное тело, сделав вместе с ней шаг назад, под прохладные струи воды. Обнимая ее, крепко прижимая к себе, прощался с ней, подняв голову вверх, подставляя лицо беспощадным каплям… Контраст разгоряченного желанием тела и бьющей по лицу холодной воды был необходимым, с трудом, но приводящим в чувство. Струи стегают по лицу не щадя, обжигая своей безжалостностью и отрешенностью. Еще каких-то двадцать минут назад они соединяли нас, ласкали, привлекали друг к другу, а теперь отдаляют нас, стеной холода вставая между нами.
Молчу…
И она молчит… Потому, что все поняла и приняла для себя так же, как согласился сам с собой я.
«Не моя…»
С каждым толчком крови, разносится по телу ядовитое, отравляющее — «не моя»!
Рукой зарываюсь в ее мокрые волосы, не давая ей отстраниться, пытаясь хоть немного продлить момент единения, удерживая ее голову на своей груди, но она поднимает свою хрупкую руку и убирает от себя мою ладонь, делая шаг назад… потом еще один… и, больше не глядя на меня, боясь поднять глаза, выходит из душа, очень тихо прикрыв за собой дверь, так ни разу не обернувшись.
А я поднимаю голову вверх и реву, громко, страшно, от дикого, терзающего меня неудовлетворения и от осознания того, что когда выйду отсюда, ее уже не будет в моем доме…
Ушла…
Точно так же, как все они, легко появлялись в моей жизни и так же тихо уходили из нее…
Глава 14
Все тело пульсирует от отвращения к самой себе!
Кому я вру?!
Это яркая вспышка оргазма, которая на бешенной скорости пролетела по моему телу, словно комета, безжалостно сметая все на своем пути, заставляя трепетать, оглушительно стучать и биться о ребра мое ноющее сердце от непрошедшего до сих пор, сумасшедшего пика возбуждения. Трясло от переизбытка эмоций и ощущений! Оказывается, их тоже бывает слишком, сверх меры… Каждая клеточка на моем теле растревожена подаренным мне наслаждением, раздражена, удовлетворена, поэтому мерцает, вибрирует, посылая импульс призрачного, единовременного счастья по венам.
Обида оглушает, полностью отключает мозг, разъедая его, словно кислотой! Поднял меня на вершину и без сожалений бросил вниз, одну, столкнув в пропасть восторга прямо на острые камни унижения, на которых я осталась до сих пор, нанизанная, с разорванным от его отказа-насмешки, на куски самолюбием…
