Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Мы вышли из здания, прошли всю парковку и уселись в машину. Молча. Аманда была за рулём и на пути сюда, но сейчас зачем-то ещё дальше отодвинула кресло.
— Куда ему ещё расти, скажи! — выдала она, глядя перед собой.
Между животом и рулём оставалось довольно много места. В сидячем положении живот будто сдувался — наверное, весь переходил в дополнительные подбородки, но о них лучше не заикаться. К тому же, они не портили лицо, а просто делали Аманду похожей на пупса, разодетого под взрослую куклу.
— Врач сказал, что я перехожу. Шейка матки даже не начала размягчаться.
Я пожала плечами.
— Ну и что! Ты только позже в Рино уедешь и больше постановок нарисуешь. Это же здорово!
Только подбодрить её у меня не получилось. Я вновь ошиблась с выбором слова.
— Что здорово?! Он же после сорока недель расти как ненормальный начинает! Как я слона сама рожу?
— Да что ты нервничаешь! Врач же только предполагает. И ничего больше. Ведь так? Дети ж, они ж не предсказуемы!
— Да что ты знаешь о детях!
Аманда махнула рукой и в сердцах надавила на газ. Только газанула не вперед, а назад. Прямо в дерево! Хруст был очень громким. Затмил даже её вскрик.
Аманда сидела истуканом, и я первой выскочила из заведенной машины. Бампер присыпало старой корой, и оценить ущерб не удалось.
— А теперь можешь поехать вперёд? Чуть…
Я сжала губы. От фразы разило сарказмом, хотя у меня и в мыслях не было смеяться над Амандой. Просто я сама струхнула. Против дерева не сработает никакая краска.
— Сама. Я не могу.
И Аманда действительно вылезла из машины, так и не дотронувшись до ключа. Я отыскала ногой газ и ещё раз проверила коробку передач. Сердце выскакивало из ушей. Я дёрнула машину, даже не взглянув в боковое зеркало, чтобы удостовериться, что Аманда отошла, и потому слишком громко выдохнула, увидев её у дерева. Только она и не думала отряхивать бампер. Она держалась за живот. Тренировочные схватки? Или в туалет от страха приспичило?
Я сжала ключи и провела кулаком по бамперу. Дерево магическим образом нас пожалело, отдав на растерзание беременным нервам кору.
— Ничего! — обернулась я к неподвижной Аманде. — Слышишь, даже царапины нет.
Но она не дёрнулась. Только руку выставила — замолчать или не подходить? Я решила не делать ни того, ни другого.
— Фу, — выдохнула наконец Аманда. — Я уже и забыла, что такое брэкстоны. Врач даже давал послушать схватки, но я абсолютно ничего не чувствовала. А сейчас хоть кричи, так сжимает живот.
Я приблизилась на пару шагов.
— Тебе помочь?
— Как ты поможешь?! — огрызнулась Аманда.
— Ну, не знаю, — отступила я на шаг. — За руль сяду.
— Понятно, что сядешь! — с прежней злобой перебила она. — У меня аж руки трясутся после дерева!
Я уселась на место водителя, но не захлопнула дверцу. В зеркало было видно, как Аманда продолжает держаться за живот. Но моя помощь — это вести машину. Больше ничего.
Казалось, прошло минут пять, прежде чем Аманда заняла место пассажира. Лицо каменное. Руки сложены на животе. Молчит, а мне не хотелось первой нарушать зловещую тишину. Но лучше спросить, куда ехать. Может, ей от пережитого страха захотелось съесть что-то необычное, и надо завернуть в магазин. Ещё минуту тишины я выдержала, но больше не смогла.
— Послушай, а может всё же купим игрушку какую-нибудь?
— Зачем? — прозвучал ледяной ответ.
— Я тут подумала… Но, может, я и не права, — тут же добавила я на всякий случай. — Ребёнок же чувствует, что ты не хочешь ехать в Рино, вот и решил не вылезать. А если мы украсим квартиру детскими вещами, он захочет их посмотреть, и вылезет…
— Они две недели ничего толком не видят.
— Что, даже лицо матери? — удивилась я.
— Наверное, оно для него как подушка…
Отличное сравнение! Только мятая подушка… Я завела машину, продолжая ждать объявления маршрута.
— Ну давай заедем в магазин, — разрешила Аманда, и мы поехали в ближайший универмаг, где можно было отыскать что-то со скидкой.
Мне понравился мобиль, но Аманда покачала головой — у нас нет кроватки. Тогда я взяла большую погремушку с мелкими шариками. Аманда опять покачала головой — громко, а ему надо спать. Тогда я схватила синее одеяло с корабликом, но вовремя бросила. Аманда, к счастью, воздержалась от комментария.
— Видишь, покупать-то нечего!
Тогда я стащила с полки ботиночки — такие крохотные. Явно малыш в них на ноги не встанет, но их можно подвесить к лампе, как украшение.
— Зачем деньги тратить?! — не выдержала Аманда. — С ребёнком нужно просто поговорить. И уговорить вылезти.
— Но только через неделю. А то мы же на «Призрака Оперы» идём.
— Я пока рожать не собираюсь. Ещё полных тридцати восьми нет.
— Завтра будет!
За эту неделю мы уже дважды были в театре — после мексиканских баллад побежали на оперу «Отелло» местной труппы — без декораций, на сцене только кровать, на которой мавр убил жену, да ещё и пели на итальянском. Я уж не знала за чем следить — экраном с переводом или жуткими гримасами Дездемоны. Нельзя в театре садиться так близко — актриса была лет на двадцать старше Отелло, и никакой грим её не спас. Я всё ждала, когда тот выкрикнет «Нонна», или как у них там на итальянском будет «бабушка» — но, кажется, именно так написано на упаковке с бискотти —, а Отелло продолжал петь про любовь… В конце я уже только на него и смотрела, игнорируя действо и хор из переодетых мужчинами женщин. Я ждала на роль афроамериканца, и для меня стало откровением, что Отелло на деле араб. По фамилии актёр был мексиканцем, но казался цыганом — высокий, смуглый без грима, и с такой улыбкой, что ему можно было и не петь. Я жалела, что в зале темно, и у меня нет блокнота с карандашом. Его портрет надо было ставить на афишу, а не какую-то дурацкую картину!
— У меня аж голова закружилась от слежения за экраном, — пожаловалась Аманда. — В следующий раз пойдём на что-то на английском.
Я не думала, что этот «следующий раз» наступит так быстро. Я пыталась остановить Аманду, но та не слышала доводов разума.
— Ты не понимаешь, что это мой последний шанс? — выпалила она на мой протест.
Это тоже был мой последний шанс довести проекты до ума. Минус ещё один вечер уменьшал мои шансы получить приличную оценку.
— Ты всё успеешь, а я нет. Потом я ни в какой театр не пойду с ребёнком. И Бродвей не приезжает в Рино!
Да, он приезжает в Сан-Франциско! И дешёвые билеты оказались только в среду днём. Минус ещё один мой день в университете, ведь я согласилась пойти с ней к врачу в учебное время. Вернее, у меня не было выбора.
— А если у меня раскрытие? Я ведь могу не чувствовать. И тогда меня не отпустят домой.
И после такого заявления она купила билеты на мюзикл! Эти билеты отлично сочетались с полиэтиленом, которым она вновь попыталась застелить диван, чтобы сберечь от околоплодных вод.
— Может, три простыни постелить? — спросила Аманда из темноты. — Тогда не будет скользить.
А я думала, что не сплю одна. Какое там скользко? У меня давно не было места для кручения, но даже сквозь пижаму я чувствовала холод пластика.
— А, может, тебе спать в спальнике на полу? Ковролин можно будет отмыть специальным пылесосом.
И Аманда согласилась. Даже как-то умудрилась забраться в спальник вместе с подушкой. Я с радостью стащила с дивана полиэтилен, но уснуть не смогла. Теперь надо было перебраться к стенке, чтобы ненароком не свалиться на пол прямо на Аманду, но я разучилась так спать — и как бы ни легла, упиралась в стенку то спиной, то коленками, и при любом неловком движении выстукивала по ней глупый такт.
— Знаешь, — послышался теперь уже издалека голос Аманды. — Если бы мне оказалась нужна капельница, это было бы лучше.
Я напряглась, но побоялась вставить в паузу глупую реплику.
— Тогда бы я хоть что-то точно знала про свои роды, — продолжила она. — Как думаешь, животные так же боятся родов, как и люди?
