Исповедь Плейбоя (СИ) - Субботина Айя (лучшие книги txt) 📗
— Ты не собираешься завязывать? – спрашивает Марина, когда через пару минут мы быстро приводим одежду в порядок.
Пожимаю плечами. Я много чего собираюсь, но стараюсь жить по принципу, что богу лучше не рассказывать о своих планах.
Уже на улице она ни с того, ни с сего вдруг говорит:
— Слышал про Костю? – Когда понимает, что я не очень понимаю, о ком речь, называет знакомое прозвище: - Костя-Одуванчик.
— Что с ним?
— Похоронили на прошлой неделе.
Я просто киваю, мысленно стараясь стряхнуть с себя эту грязь, но она плотно облепляет меня с каждой секундой, забивается в поры, как сохнущая на болванке глина, и точно так же стягивает противным ощущением безысходности.
Костя не зря был «Одуванчиком», я его и знал-то только под этим прозвищем. Этакий сладкий прилизанный мальчик для дам за пятьдесят, которым нужен не ебарь, а просто подружка с членом в штанах, которую, если водки будет много, можно и трахнуть под хорошую закуску. Одуванчик быстро взлетел, пользовался большим спросом, а потом его что-то закоротило: начал глотать всякую дрянь, нюхать и «сел» на иглу. Быстро, как колобок, скатился вниз. А в нашем деле никто не любит нариков, потому что нарики рано или поздно превращаются в говно.
Когда я видел Одуванчика в последний раз – с полгода назад – он уже не мог жить без дозы, и от симпатичного парня с пухлыми девичьими губами не осталось даже призрака.
Вот на хуя мне было знать, что теперь он лежит под слоем земли? И какого меня это жучит, словно мы были не разлей воду друзьями?
Я притормаживаю на светофоре и цепляюсь взглядом за афишу с рекламой нового мультика. Премьера уже завтра. Тянусь за телефоном, и почему-то злюсь, что прошлое сообщение от Снежной королевы было в субботу, а сегодня уже среда и от нее нет ни буквы. Видимо, медовый месяц удался.
На свадьбе я случайно застукал, ее мужа, когда он жарил в туалете какую-то кобылу.
Почему-то даже не возникло мысли рассказать об этом Эвелине. Зато возникли мысли расквасить мудаку рожу, потому что, даже если у богатых свои причуды и «свободные отношения», трахать левую бабу на собственной свадьбе – это просто пиздец.
«Когда ты возвращаешься?» - пишу Эвелине уже на следующем светофоре, хоть вроде как пообещал себе, что просто забью и не буду ничего ждать.
Она не отвечает ни через пять минут, ни через десять. И даже когда я иду встречать мать с автобуса, на всякий случай проверяя телефон, Снежная королева не присылает ни строчки. Обещаю себе, что просто заблокирую ее номер. Мне, прожженному цинику, нужно было давно зарубить на носу, что никакой дружбы между проституткой и бриллиантовым сокровищем априори не может быть.
Но в последнее время жизнь любит щелкать меня по носу, потому что через минуту, когда я замечаю с кем приехала моя мать, рука сама тянется к телефону. Но это сообщение я пишу только в своей голове, чтобы сразу спрятать в папку «Никогда не будет отправлено».
«Мне нужны твои ловцы снов, Снежная королева, потому что мой кошмар ожил».
— Руслан! – Мама обнимает меня точно так же, как и в детстве: как будто хочет объять необъятное, и согреть айсберг, угробивший «Титаник». – Какой ты! Дай посмотрю!
Я с трудом переставляю ноги, но все-таки верчусь вокруг своей оси, пока она хватает меня то за локти, то за спину, а потом подталкивает навстречу своей спутнице.
— Обними Таню, что ты как не родной. Забыл, кто тебе первый телефон подарил?
Таня – это ее младшая сестра. Моя родная тетка. Моя, сука, первая женщина.
«Иди к мамочке…» - говорят ее синие глаза, и я до боли в зубах сжимаю челюсти.
Она совсем не изменилась, хоть последний раз мы виделись тринадцать лет назад, за Новогодним столом. Мать сидела во главе стола, я – справа, а Таня и ее муж – полковник – напротив меня. Он держал ее за руку и постоянно подносил ладонь к губам, чтобы поцеловать, а Таня громко смеялась и в шутку грозилась сбрить ему усы.
И все это время ее ступня под столом была у меня между ног. И я ни хера не мог сделать, потому что мы жили бедно, а «тетя Таня приехала с подарками».
— Просто не узнать, как вырос, - говорит Таня, обнимая и затягивая в себя, словно болотная тина.
Телефон напоминает о себе назойливым жужжанием, и я хватаюсь за него, как за соломинку. Снежная королева прислала фотографию огромной шипастой ракушки и сообщение: «Прилетаю в субботу в 19.20. Везу тебе подарок».
«Позвони вечером, когда будешь свободна», - быстро пишу в ответ.
Свободна – значит, без мужа под боком, Снежная королева должна это понять.
«Для секса по телефону?» - пишет она через пару секунд.
«Тебе бы хотелось?» - молнией в ответ.
— Руслан, - корит мать, и я вдруг «просыпаюсь», потому что мы до сих пор стоим на платформе. – Что-то настолько важное?
— Девушка, наверное, - говорит Таня, и ее лицо становится того самого, знакомо с детства, приторно-сладкого оттенка, после которого она любила напоминать, кто в нашей семье благодетельница.
«Никогда не пробовала», - отвечает Эвелина.
«Тебе понравится», - обещаю я.
Мы не знаем друг друга.
Мы никто друг другу, но говорим так, будто собираемся стать любовниками.
И я буду держаться за этот короткий разговор, чтобы прошлое снова не сломало мне спину.
****
Самое фиговое, что мне нужно быть рядом с ними весь день. Хотя бы сегодня, иначе мать обидится. Да и в конце концов, в последний раз мы виделись на ее день рождения, еще в марте, и с тех пор я только то и делаю, что обещаю приехать в гости. И не еду. Потому что не хочу ехать в тот мир. Ей там комфортно, она там родилась и выросла, и состарилась среди людей, которые ей близки по духу. А для меня в том маленьком городишке на каждом столбе и под каждым кустом лежит жирное и вонючее напоминание о том, что я мог быть нормальным парнем, если бы не пошел по самому легкому пути.
Мать пару минут, как въедливый полицейский, наворачивает круги вокруг «Ровера» и не прекращая качает головой.
— Валя сказала, что ты фотомодель, - говорит Таня, становясь поближе.
У нее все те же очень крепкие духи, что и тринадцать лет назад. Нет, они не вонючие и наверняка что-то винтажное, что уже и днем с огнем не найти, но меня от этого запаха выворачивает наизнанку. Чувствую себя беременной бабой, которую скрутило от запаха жаренной рыбы.
— Да, - не поворачивая головы, отвечаю я. Не могу совсем ее игнорировать, но пара коротких фраз должны дать понять, что я не собираюсь поддерживать разговоры. Ни сейчас, ни вечером. Вообще никогда.
