Слаще любых обещаний - Джордан Пенни (библиотека книг TXT) 📗
У начальницы намечался отпуск. И она планировала состыковать его с уходом на пенсию мужа.
— Как только Джеральд уйдет на покой, мы будем проводить больше времени вместе. Хотя не знаю, сможет ли он привыкнуть к жизни в Брюсселе, — призналась она.
Но Луиза подозревала, что основная причина ее беспокойства кроется не в этом. Просто здесь он будет лишь ее тенью.
Рабочий день Луизы был ненормированным. И по окончании собрания девушка, не задумываясь, направилась домой. Надо кое-что дочитать и доделать кое-какие дела. На собрании были затронуты некоторые вопросы, нуждающиеся в проверке, а потом можно расслабиться в бассейне. Бассейн и тренажерный зал находились прямо в доме, и Луиза старалась регулярно их посещать.
Ильза Вейлс снова пыталась завладеть вниманием Гарета, подумала девушка, перебирая бумаги. Преодолевая личную неприязнь, она была вынуждена признать, что Гарет отлично справился с возложенной на него миссией. Перед глазами стояли восхищенные и полные уважения взгляды членов комиссии, когда Гарет обходительно, но твердо отвергал их самые дерзкие и неприемлемые требования.
С профессиональной точки зрения, без сомнения, его подход заслуживал высшей оценки.
Краем глаза Гарет заметил, что Луиза собралась уходить.
Конечно, то, что девушка работала в Брюсселе, не являлось для него секретом, и он был готов увидеться с Луизой.
Тем не менее неожиданная встреча на борту самолета повергла его в шок, и по телу пробежал мощный электрический разряд.
Ильза все еще говорила с ним. А он, наклонив голову, вежливо улыбался в ответ. Надо признать, что у этой роскошной блондинки великолепная кожа. А под легким шерстяным топом угадывается упругая грудь с выступающими возбужденными сосками. Мужской инстинкт подсказывал Гарету, что она хороша в постели, но тело его оставалось холодным.
Луиза… Короткая стрижка под мальчика ей очень к лицу. Она выгодно подчеркивает изящную тонкую кость, делая девушку более женственной. Ее одежда не такая вызывающая, как у Ильзы, и соски не выпячиваются из-под надетой под жакетом блузки. Искорка неприязни, блеснувшая в ее глазах при встрече в самолете, не ускользнула от его внимания. Наверное, все еще не может забыть тот случай в Тоскане, подумал Гарет.
— Гарет.
— Прошу прощения, Ильза, но я прослушал. Что вы только что сказали? — переспросил он, заметив, как ее белая, ухоженная рука с великолепным маникюром и накрашенными блестящим темно-красным лаком ногтями легла на его плечо. На память пришли коротко подстриженные, некрашеные ногти Луизы, умудрившиеся оставить глубокие царапины на его спине во время бурных проявлений страсти — хотя и не к нему. Ее страсть предназначалась для другого. Изнемогая от желания, девушка умоляла утолить ее жажду, произнося имя этого другого. А может, она хотела его позлить?…
— Извините меня, Ильза. Но мне пора, — прервал он женщину.
Ильза покрутила между пальцами край рукава его рубашки.
— О, но я еще не закончила… Впрочем, мы ведь увидимся вечером за ужином. — И, окинув его игривым взглядом, добавила:
— Может, мне удастся устроить так, чтобы вы сели рядом со мной…
— Думаю, это не понравится остальным членам комиссии и вызовет массу пересудов, мягко предупредил он, высвобождая руку.
Только ее мне не хватало, подумал Гарет, не испытывавший ни малейшего желания крутить романы. Он закрыл глаза и прислонился к стене. Чего же он хотел?… Смешно, но, наверное, того, о чем беспрестанно толковали его мама и замужние сестры. Ему нужна жена, дети… семья… Луиза!
Однако ему не везло. Не везло с того рокового лета в итальянской деревне, когда по своей собственной воле он совершил навсегда заковавшую в цепи его сердце глупость. Глупость, позволившую эмоциям заглушить голос разума.
С тех самых пор надеяться на счастливое продолжение ему не приходится. Но откуда ему было знать, что любая другая женщина после Луизы будет занимать лишь второе место? А дети, как бы сильно он их ни любил, станут лишь тенью тех, которых он мог бы иметь с ней.
Конечно, он знал, что девушка не испытывала тех ярких, затмевающих рассудок моментов горькой правды и самопознания, с которыми приходилось бороться ему. Он знал, что случившееся не имело для девушки особого значения и она не терзала себя воспоминаниями. А мысль о том, что за его напускным гневом скрывается нечто большее, никогда не приходила ей в голову. Она и не догадывалась, что мужчина изо всех сил пытается убедить себя в том, что его влечение продиктовано лишь физической потребностью организма.
Таким образом, Луиза лишь наказывала себя, пытаясь уничтожить свою любовь к другому, забывшись в страстной пучине охватившего их чувства. Вся разница в том, что наказание так и осталось наказанием и холодная похоть не трансформировалась в чистое золото любви, как у него.
Утром, чувствуя ответственность за случившееся, он попытался найти ее. Но на вилле никого не оказалось. И лишь на следующий день Мария поведала ему о несчастье.
По возвращении в Британию он звонил ей домой в Чешир. Трубку сняла Дженни. Она узнала его, и он решил осведомиться о здоровье деда.
Дженни поблагодарила Гарета за звонок и записала номер телефона, оставленного специально для Луизы, на случай, если у нее появится желание поговорить с ним до начала занятий.
Повисла напряженная пауза. После чего Дженни, немного смущаясь, сообщила ему о решении дочери перевестись на другой факультет.
Именно тогда он понял: девушка не хочет продолжения. И твердо решил, что сможет это пережить — в конце концов, он зрелый, здравомыслящий мужчина.
В какой-то степени Гарет преуспел в этих попытках. Он перестал просыпаться каждое утро с мыслями о Луизе, а воспоминания о проведенном вместе времени посещали его крайне редко — по крайней мере, до некоторых пор.
Он слишком разборчив и отдает все силы работе, полагала обеспокоенная его неустроенностью семья.
— Берегись, а то закончишь свою жизнь в одиночестве, — предупредили родные в последнее Рождество, буквально вырывая из его рук маленьких племянников, с которыми он ни на миг не расставался.
— Смотри, а то я стану бабушкой раньше, чем ты папой, — припугнула Гарета старшая сестра.
Но поскольку ее старшей девочке не исполнилось и тринадцати, Гарет не беспокоился об этом, прекрасно понимая, что для обретения такого желанного, тихого семейного счастья ему не хватает лишь одного, без чего оно просто невозможно.
Любить и быть любимым — вот что нужно для полного счастья. Гарет уже вышел из того возраста, когда простое физическое влечение, неважно, насколько сильное, можно принять за любовь.
— Пожалуйста… не судите Лу строго… она не виновата, — говорила Гарету Кэти дрожащим голосом, словно желая взять на себя боль сестры. — Понимаете, она влюблена.
О да, Луиза влюблена!…
— Если я не могу быть с Саулом, то мне все равно, с кем… — страстно заявила она в ответ на его предупреждение о последствиях легкомысленных заигрываний с молодым итальянцем на вилле.
С кем угодно… даже с ним… Гарет устало склонил голову. Боль и чувство вины — что тяжелее? Осознание того, что он не может контролировать свои эмоции или себя самого? Два одинаково разрушающих душу чувства, но если выбирать… Он снова посмотрел на девушку. А она, словно почувствовав его взгляд, оторвалась от своих дел и тоже посмотрела на него. Неприязнь и ненависть в ее глазах были видны даже на расстоянии. Интересно, как бы она отреагировала на его предложение пойти… пойти прогуляться?…
Заметив, что Гарет отошел от стены, Луиза резко отвернулась. Дрожащими руками она собрала последние заметки. Затолкав бумаги в портфель, девушка приказала себе не поддаваться эмоциям.
Сама мысль о том, что Гарет Симмондс знает о ней так много, была ненавистна Луизе. Она презирала себя за то, что позволила ему возыметь над ней необратимую власть, ведь тот роковой вечер в итальянской деревне никогда не уйдет из ее памяти. Временами она просыпалась среди ночи с его именем на устах. Изнемогая от желания, Луиза слышала эхо собственного голоса, зовущего его. Несмотря на то что это был ее первый сексуальный опыт, несколько часов наедине с Гаретом полностью изменили Луизу. Ее тело расцвело, и она превратилась в настоящую, доселе незнакомую Луизе женщину.
