Неторопливо, бережно, всецело (ЛП) - Фолкнер Тэмми (бесплатные полные книги TXT) 📗

— Скажи мне, что случилось.

— Кажется, я совершила ошибку.

— Что произошло? — ведя меня к кухонному столу, спрашивает мама. Она показывает на стул, и я опускаюсь на него.

— Ничего, — пищу я, вновь обретя способность дышать.

Поверить не могу, что только что это сделала. Атаковала бедного парня, который и не сделал-то ничего, кроме как схватил меня за футболку и сказал, что не хочет меня. Но я не могу рассказать об этом маме.

Она упирает руки в боки.

— Неправда, — настаивает она.

Тут задняя дверь открывается, и входят папа с Линком, а за ними — свидетельство моего позора.

— Можешь дать Питу немного льда, чтобы приложить к глазу? — просит папа маму.

Она вопросительно поднимает брови и смотрит на меня таким взглядом, под которым захотел бы стать невидимым даже самый огромный великан. Затем она начинает набирать лёд в пакет.

— И зачем Питу нужен лёд? — небрежным тоном спрашивает мама.

Папа показывает на меня.

— Твоя дочь ударила его в лицо.

— Рейган! — ахает мама.

Она подходит к Питу, осматривает его, а затем нажимает большим пальцем на его переносицу. Он с шипением втягивает в себя воздух. Одна сторона его лица покрыта грязью, наверное, из-за того, что папа впечатал его в землю. Мама даёт ему смоченное в воде полотенце, и Пит осторожно вытирает лицо. Когда оно становится чистым, мама нажимает подушечкой большого пальца на его глазницу. Пит морщится и отдёргивает голову.

— По-моему, Рейган достаточно его покалечила. Хватит мучить парня. — Папа тоже пристально смотрит на меня. От стыда мне хочется спрятаться.

И тут я замечаю, что Пит держится за своё левое запястье. Мои глаза спешат встретиться с его взглядом, и я вижу лишь любопытство. Хотя он должен быть чертовски зол на меня. У него на это есть все права.

— Рука тоже травмирована? — тихо спрашиваю я.

Уголки рта Пита чуть заметно приподнимаются.

— Всё в порядке.

— Ничего не в порядке, — ворчит папа. — Она может быть сломана.

— Вот дерьмо, — выдыхаю я.

— Рейган, — предупреждающе окликает меня мама.

— Вот дерьмо, — повторяет за мной Линк.

Вот это уж точно дерьмо дерьмом — Линк теперь повторяет это слово за мной.

— Вот дерьмо, — снова произносит он.

Я прячу лицо в ладонях. Мои родители убьют меня, когда я останусь с ними наедине.

— Рейган, будь добра, возьми пикап и отвези Пита в пункт неотложной помощи, — говорит папа.

Я поднимаю голову. Не может быть, чтобы он это всерьёз.

— Вот дерьмо, — монотонно повторяет Линк. Мама скрипит зубами.

Папа показывает мне, чтобы я вставала, и бросает ключи от машины мне в голову — теперь у меня нет другого варианта, кроме как поймать их.

— Ну, пап, — жалобно говорю я.

— Если от этого тебе станет легче, то я вообще-то тоже не горю особым желанием находиться с тобой в замкнутом пространстве, — говорит Пит и, осторожно коснувшись глаза, морщится.

Я этого заслуживаю. Очень даже.

— Пойдём, — вздохнув, говорю я.

Пит следует за мной до папиного пикапа и открывает для меня дверцу со стороны водителя.

— Спасибо, — бурчу я. Он обходит машину и садится с другой стороны. — Ты уверен, что ничего не повреждено?

— Моё сердце разбито, — отвечает он.

Я вскидываю голову.

— Что?

Его голос опускается до шёпота:

— Меня убивает то, что ты думаешь, будто я смог бы каким-то образом обидеть тебя. — Он поворачивается ко мне лицом. — Я никогда не забуду, как ты выглядела той ночью. И никогда и ни за что не сделаю ничего, что причинило бы тебе боль.

Я завожу машину. Легче избегать этого разговора, если мои руки чем-то заняты и есть причина, чтобы не смотреть на него.

— А, забудь, — бормочет Пит и, отвернувшись от меня, прижимается виском к окну. Аккуратно держась за запястье, он даже не смотрит в мою сторону.

Пит

Я не знаю, что сказать ей. Понятия не имею, как об этом заговорить. Моё запястье болит, но оно не сломано. Её отец настоял на том, чтобы она отвезла меня в пункт неотложной помощи, а я не стал возражать. И вот она ведёт машину и ничего не говорит уже десять минут. То и дело её рот приоткрывается, как будто ей хочется что-то сказать, но она тут же закрывает его.

Внезапно Рейган резко уводит машину вправо, въезжает на участок для разворота и ударяет по тормозам.

Я опираюсь на руки и тут же жалею об этом, когда запястье охватывает болью.

— Дерьмо, — бормочу я.

Она тяжело вздыхает и прячет лицо в ладонях. Но через мгновение поднимает свои зелёные глаза, и наши взгляды встречаются.

— Прости, — тихо говорит она.

Мне охренеть как больно, и я раздражён настолько, что хочу, чтобы она тоже немного пострадала.

— За что именно? — говорю я сквозь сжатые зубы и бережно прижимаю запястье к груди.

— За всё, — отвечает Рейган. Затем делает глубокий вдох, а на её глаза наворачиваются слёзы. Она старается избавиться от них, яростно моргая. Мой гнев исчезает в ту же секунду, когда я вижу её слёзы.

— Со мной всё в порядке, — ворчу я. — Не забивай свою хорошенькую головку заботами обо мне.

Да, хорошо, я вёл себя резко и, возможно, даже оскорбил её, но у меня до сих пор всё болит.

— С тобой не всё в порядке, — вставляет она. — Я тебя ударила. — Рейган сжимает зубы. — В лицо.

В салоне пикапа повисает тишина. Тяжёлая, словно на машину опустилось мокрое покрывало.

— У меня до сих пор есть проблемы из-за той ночи, — наконец говорит Рейган. Она откидывает голову на подголовник сидения и смотрит в потолок.

— Где ты научилась так драться? — спрашиваю я. Я мог бы и дальше колоть её булавками, да ещё и прокручивать их. И сейчас я не имею в виду иглоукалывание. Но лучше мне перестать срываться на ней.

— Папа научил. — Она переводит на меня взгляд. Вдруг у неё такой чертовски беззащитный вид. — После того, что случилось в колледже, я стала ходить на курсы самообороны. Затем поняла, что у меня к этому талант, поэтому продолжила заниматься и совершенствовать технику.

Я осторожно нажимаю на свой глаз. Её лицо смягчается, и на нём появляется виноватое выражение. Но она только что оставила свои слова висеть в воздухе, так что я хватаюсь за них.

— Теперь, зная, что можешь уложить любого парня, ты чувствуешь себя в безопасности? — спрашиваю я.

Её лицо бледнеет, и она отводит глаза.

— Прямо сейчас — нет.

— Но обычно?

Её лицо всё ещё бледное, а взгляд останавливается везде, но только не на мне.

— Мне нравится знать, что я смогу избежать опасности, — тихо говорит Рейган.

— А как по-твоему, я опасен? — Соври мне, принцесса. Потому что даже от мысли о том, что она боится меня, у меня сжимается сердце.

— Тогда — да, — увиливает она от прямого ответа. — Мы можем просто не говорить об этом?

Нам нужно поговорить об этом. Но, похоже, она действительно не хочет этого.

— Ладно, — отвечаю я, добровольно подчиняясь её желанию. Всё для неё. Если это то, чего она хочет. — Когда я касаюсь тебя, твоя кожа покрывается мурашками? — вырывается из меня. Мне нужно знать, чему я противостою.

Она кивает и делает глубокий вдох, словно я только что бросил ей спасательный круг.

— Ты заставляешь моё сердце биться быстрее, в очень-очень хорошем смысле. — Она, наконец, смотрит на меня. — Я понимаю, ты не можешь простить меня, но мне правда очень жаль, что так вышло.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться её лица, но она уклоняется, подавшись назад, и моя рука падает на мои колени.

— Мне не нужно было хватать тебя. Это всё моя вина. — Я не знаю, что говорить. Не знаю, что сделать, чтобы она почувствовала себя лучше. Если бы на моём месте был какой-то другой парень, я был бы в чёртовом экстазе от того, что она ударила его в лицо, когда он схватил её.

— Это не твоя вина, — возражает она. — А моя. — Я больше чувствую, чем слышу, как она совсем тихо шепчет себе под нос: «Его вина».