Такая как есть (Запах женщины) - Кауи Вера (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
– Разумеется, моя бабушка ничего другого не могла носить.
Вернувшись в Уимблдон, Ева направилась в банк и предъявила выписанный ювелиром чек. Причитающуюся ей сумму Ева распорядилась перевести на недавно открытый счет в местном отделении банка «Барклайз». И ни Джон, ни мать ничего не узнали о том, что у нее открыт счет в банке. И никогда не узнают об этом. Когда она открыла наконец собственный салон, на фасаде дома была элегантная вывеска, на которой золотыми буквами было написано ее имя: «Ева Черни». Конечно, ей пришлось пойти на значительные расходы, но Ева была уверена, что уже через три месяца ее салон будет приносить немалую прибыль. Ева проделала за это время огромную работу. Она посетила все большие универсальные магазины в Вест-Энде, внимательно изучая все, что продавалось в отделах парфюмерии и косметики.
Но она дерзко мечтала о том, чтобы ее косметика заняла прочное место в лучшем из лучших универсальных магазинов Англии – в «Херродзе». Ева посетила несколько салонов красоты самых престижных парфюмерных фирм, и ее острый глаз подмечал каждую мелочь, которую она могла использовать. Ей понравилась идея подавать в салоне клиенткам чашечку кофе и легкий ленч на подносе. Она решила, что в ее салоне должны быть и маникюрши – так же, как в самых дорогих салонах. Еве удалось найти химическую лабораторию, где она заказала основу для кремов, составленных по ее старым рецептам, и продолжала экспериментировать до тех пор, пока результаты полностью не удовлетворили ее.
В помощницы себе Ева взяла молоденькую и симпатичную соседскую дочку – чтобы та подавала кофе, который Ева готовила сама, и маленькие сандвичи, завернутые в специальную бумагу, – с перламутрово-розовой семгой, ростбифом или паштетом из крабов, закупленных у хозяина соседнего магазинчика по имени Куллен. И вскоре салон «Ева Черни» стал местом, куда стремились попасть все женщины и для того, чтобы «сделать лицо» и привести в порядок кожу, и для того, чтобы провести время с удовольствием и в хорошем обществе.
К концу месяца доходы Евы позволили ей оплатить и помещение, и все остальные расходы. Маникюрше, которую она пригласила работать в салон, она платила на несколько центов больше, чем в других местах.
Ева была уже на шестом месяце беременности, но до сих пор ей удавалось держать свою свекровь в неведении. Ева поздно возвращалась домой, уставшая, она сразу же отправлялась в свою спальню, стараясь не попадаться на глаза Мэри Брент. Да и та не стремилась к общению с невесткой. К тому же у Евы почти не было живота, а свободная одежда, которую она с некоторых пор начала носить, полностью скрывала наметившуюся округлость.
Но в конце концов Мэри Брент пришлось поставить перед фактом, и она возмутилась, почему ей не сообщили об этом с самого начала.
– В противном случае вы не позволили бы мне работать, а мне нужно было время, чтобы самой устроить в салоне все как следует. Теперь, пока меня не будет на месте, дело пойдет само собой.
– О! Ты из тех, кто всегда отлично устраивается. Лгунья! Ты соблазнила и заставила моего сына жениться на тебе, чтобы у твоего ублюдка был отец. Шлюха. И очень скоро ты снова займешься своими делами.
– А ты – злобная, мстительная, религиозная фанатичка. Не смей мешать мне, иначе, клянусь, я сделаю так, что ты больше никогда не увидишь своего драгоценного сыночка. Ты и представить себе не можешь, как я могу навредить тебе. Не пытайся угрожать, запугивать или мешать мне делать то, что я считаю нужным. Не стой у меня на пути.
У Мэри Брент с самого начала не было никаких иллюзий относительно того, какого сорта женщина стала женой ее сына. Но ей пришлось проглотить горькую пилюлю. Обычно ничто, кроме мук ада, не пугало ее в жизни. Но тут она почувствовала иную страшную угрозу. «Эта женщина – одержимая, – подумала Мэри Брент. – В нее вселился злой дух». И в то же время она каким-то образом чувствовала, что для этой женщины Южный Уимблдон – всего лишь временное место посадки и она собирается держать путь куда-то дальше. Мэри не стала продолжать разговор, она переключилась на сына.
– Наш дом пропах будто какой-то бордель, – жаловалась она Джону. – И, кстати, куда она девает свои деньги?
– Платит за отопление, например.
– Бессмысленные траты.
– Но они не касаются тебя.
– Надеюсь, нет, – Мэри фыркнула. – Но, как я вижу, она совершенно не готовится к родам и не покупает ничего для ребенка.
– Это ее дело, – не задумываясь ответил Джон, чем еще больше увеличил подозрения матери.
– Я обязана верить, но не могу не признаться тебе, что весьма сомневаюсь в том, что ребенок, которого она носит, – твой ребенок. Я как-то взглянула на нее, когда она выходила из ванной комнаты. Ее беременности не четыре месяца, а по крайней мере – шесть. И ребенок родится в августе, а не в октябре. Если же нет, то я сменю свои очки.
Джон промолчал.
– Каким образом она заставила тебя жениться на себе?
– Она? Это я умолял ее выйти за меня замуж.
– Но почему? Скажи мне ради Бога? Всякий отлично понимает, кто она такая. Неужели я этому учила тебя всю жизнь?
– Не все осуждают то, что проклинаешь ты.
– Но попробуй пошевелить мозгами, если они у тебя еще остались. Зачем такой женщине, как она, нужен такой человек, как ты? Да ты только посмотри, как на нее смотрят мужчины. Это женщина, которая переходит из одних рук в другие – от одного богача к другому, еще богаче. Разве такие выходят замуж за учителей? Она птица не нашего полета, это же видно с первого взгляда. И то, что она сделала, она сделала по каким-то своим причинам, неизвестным нам. Ты хоть понимаешь, что она завлекла тебя в свои сети, просто использовала тебя?
– Не желаю больше говорить об этом! – возмущенно воскликнул Джон.
– Тогда расскажи, как все это происходило?
– Не твое дело!
Мать тяжело вздохнула:
– Я уже вижу плоды ее работы. Я буду молиться за тебя, мой мальчик, потому что ты идешь прямой дорогой в ад.
– Не желаю, чтобы ты говорила о Еве подобным образом.
– Если она живет в моем доме, я могу говорить о ней все, что хочу.
– Дом, может быть, и твой, но сейчас Ева полностью оплачивает все расходы по нему.
– Но ведь это ей требуется дополнительное отопление, а не мне. Ей нужен телефон, а не мне. Камин в вашей спальне и новое одеяло – тоже для вас, коли на то пошло. Так что не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я говорю тебе о том, что Ева платит за все сама – включая и телевизор, который ты смотришь целыми днями.
Мэри Брент вынуждена была замолчать, а Джон, воспользовавшись паузой, укрылся в спальне. Но позже, лежа в кровати под новым тонким, из гагачьего пуха одеялом, он невольно принялся перебирать в памяти то, что высказала ему мать. В самом деле, Ева сейчас зарабатывала намного больше, чем получал он. Правдой было и то, что она совершенно не готовилась к появлению ребенка. Никаких пеленок, чепчиков, распашонок. «Пожалуй, мама права – это трудно понять, – подумал он. – Я-то знаю, что она не очень хочет, чтобы этот несчастный ребенок родился. Но рано или поздно он появится на свет, и кто будет присматривать за ним?» Он знал, что Ева не станет заниматься ребенком. В ее планах не было пункта «материнство».
– Почему бы тебе немного не передохнуть, – сказал он вскоре Еве. – Дела в салоне идут хорошо, деньги у тебя теперь есть.
– Но это только малая часть того, что я хочу иметь. Маленький салон в пригороде Лондона – это не то, о чем я мечтаю. Мне нужно гораздо большее.
– Но зачем?
Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– Потому что такова моя судьба, – ответила она, словно это объясняло все.
«Она в самом деле верит, что ее ждет необыкновенная удача, – думал Джон. – И это ее убеждение не поколеблет никто».
Джон никак не мог понять, чего все-таки она хочет? Денег, славы, власти? «А как же счастье? – подумал он. – Или же она получит его с такой же легкостью, как и все остальное?» Ева была слишком независимой, слишком стремительной, чтобы Джон смог удержать ее. И все же она доставляла ему ту радость, которой он до сих пор не знал, и это была не только радость физической любви. Она умела заставить его смеяться, она изменила облик их холодного и неуютного дома, в который он теперь с удовольствием возвращался после работы, хотя случалось, что частенько Евы дома не было.
