На что похожа любовь? - Кузнецова Юлия (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Я вздохнула.
– Бабушка Люба стала меня убеждать, что, мол, дорого, не надо. А для меня это – как барьер. Ты же видишь, какая я?
– Упрямая.
– Точно.
– Как коза Розка.
– Розка – это корова. Ты ж читал в детстве «Папу, маму, восемь детей и грузовик»? В общем, я начала её переубеждать. Что, мол, не так дорого, как она думает. И что это будет отличная поездка. И когда она уже почти согласилась, Олег сказал мне: «Давай выйдем?» Мы вышли в коридор, и он спросил: «Ты с ума сошла? У тебя есть три штуки?» «У меня полторы, – говорю, – ты мне не дашь взаймы?» Он взвился просто: «Хочешь потратить три штуки, чтобы две бабульки посплетничали о тебе же на скамейке? Они что, по телефону не могут это сделать? Бесплатно!» – «Олег, – говорю, – они же не виделись кучу лет. Обе будут счастливы». А он цедит: «Да я смотрю, ты наизнанку вывернешься ради их счастья… Торчишь тут, слушаешь ахинею, которую они несут. Тебе что, правда интересно слушать, как она пересказывает программу «Жди меня»?! Кружки их облизываешь. Ты хоть видела, что в твоей кружке белые следы от кефира?» – «Я их смыла!» – «А кипятком обдала? Ты представь, сколько тут инфекции!» – «Не хочешь, не пей», – растерялась я. «Как же, не пей! – горько сказал он. – Вы же потом мне устроите. Ах-ах, не уважил, не попил чайку. Да даже если не пить. Она же обниматься сразу полезла. Какого фига, а? Мне что, приятно это должно быть?» В общем, я разозлилась ужасно.
Я помолчала и продолжила с трудом.
– Если бы я не разозлилась, всё могло бы быть по-другому. Но я закричала: «А что в этом неприятного?!» Как бешеная заорала. И он тогда в ответ заорал: «Да меня тошнит от твоей бабки! От её чая, от всего этого вонючего места тошнит! И если ты в следующие выходные хотела покатать двух вонючих бабок за моё бабло, то могу сказать только одно – иди ты!» Знаешь, я только тогда поняла, какой он на самом деле. «Сам, – говорю, – иди. На все четыре стороны». Он и свалил. В сторону остановки. Тут же.
– Всё? – спросил Данька.
– Нет, – хмуро ответила я, – я вернулась к бабушке Любе. Она слышала последнюю фразу Олега. Что его от всего тошнит. Я попыталась её как-то переключить, разговорить. Но по её глазам было видно – она всё перебирает в памяти слова этого придурка. Наконец, я уехала, пообещав, что или найду недостающие полторы тысячи, или накормлю свою бабушку средствами от укачивания и притащу сюда в следующие выходные. Бабушка Люба обняла меня на прощанье. Но так, осторожно, как будто боялась, что мне это тоже противно. Той ночью она умерла. Сердечный приступ.
Мы помолчали.
– Да, – наконец, сказал Данька, – сказать тут нечего.
– Мне тоже нечего было сказать. Долго ещё.
– Ты ощущаешь свою ви… Ну… как бы… у тебя есть чувство ви… короче, ты поняла! У тебя есть это чувство?
– А ты как думаешь?
– Слушай… не знаю. Это может быть совпадением.
– Да, бабушка тоже так говорит. Она даже пытается вспоминать её так, знаешь, легко, ну, типа, к слову пришлось…
– Может, правда к слову приходится!
– Может, и приходится, Дань, но только мне каждый раз больно.
– Бедный ты мой человек.
– Да нет, – я улыбнулась через силу, – всё о’кей. Я себя вполне контролирую. Просто бывают моменты. У бабушки есть чемодан с париками…
– Вер, погоди! Ну правда же! Это же вполне может быть совпадением! Она ведь могла расстроиться по любому другому поводу!
– У бабушки есть чемодан с париками, – продолжала я, – бабушка Люба работала костюмером в Театре Натальи Сац. И вот эти парики – всё, что осталось от бабушки Любы. Я даже смотреть на них не могу.
– Вер.
– Ну?
– А к кому ты ездишь сейчас?
– Да ко всем подряд.
– И… только не убивай, ладно? Зачем?
– Как я тебя убью, мы по телефону разговариваем?
– Интонацией своей. Молчанием. Так зачем?
Я молчала. Не потому что хотела убить Даньку, конечно. Я давно научилась относиться снисходительно к людям, которые не были внутри моей ситуации. Просто думала, как объяснить… Сама-то я считала эти поездки чем-то вроде наказания. Мне не хотелось туда ездить. Там вещей, от которых начинало болеть сердце, было гораздо больше, чем в чемоданчике за шкафом.
Её бывшая соседка, её кресло в холле, её стул в столовке, её любимые тряпочные цветы в вазе у телевизора, её любимые собаки, которых она подкармливала, её любимый маршрут для прогулки – мимо амбулатории, через детскую площадку. Каждый раз, когда мы гуляли мимо этой площадки, мы шутили. «Ну что, бабушка Люба? С горки скатимся?» И она каждый раз придумывала что-то новенькое, вроде: «Нет, сегодня мокро и грязно!» или «Нет, на мне парадно-выходное платье, Веруня!».
– Ладно, попробую угадать, – подал голос Данька, – ты типа обета дала, да?
– Да, – с облегчением согласилась я.
Пусть считает обетом. Слово «наказание» ему явно не понравится. Начнёт спорить, доказывать… Зачем?
– А мне с тобой можно?
Я подскочила на стуле, оперлась руками на стол, свалила карандашницу.
– Нет! Не надо! Ни в коем случае! Второго такого раза я не переживу!
– Да перестань, я не брезгливый. Могу и из кружки с кефирными разводами попить.
– Нет, Данька, не надо! Ты что, ещё не понял? Это совсем не фан!
– А я не хочу быть для тебя только «фаном», – сказал Данька, – я хочу быть с тобой всё время. Даже, когда тебе не слишком весело. Что ты там говорила про «жизнь – серьёзную штуку»?
Глава 13
Чудесная Светлана Романовна
Я оделась как обычно – синие брюки, голубая водолазка, бежевая стёганая куртка с ремнём – некий компромисс, на который я иду каждую субботу. Замшевые ботинки, не на каблуке – на небольшой танкетке. Волосы распрямила и заплела в тугую косу. В общем, выглядела элегантно, но строго. И выражение лица тоже нацепила строгое, чуть-чуть равнодушное. Что-то вроде: «навязался этот Белых на мою голову, что поделаешь». Главное – быть серьёзными. Ведь Дом П – это не место для шуток.
Но Данька уже от остановки начал валять такого дурака, что удержаться от смеха было невозможно. Увидел рядом со стройкой каких-то рабочих в оранжевых фуфайках, которые сидели на скамейках и лопали быстрорастворимую лапшу, и как дёрнет меня за руку:
– О! Смотри! Пошли с ними затусуемся! А то я сегодня не позавтракал!
– Отстань!
– Ну пра-авда! Я такой голодный! Готов у вороны сыр отнять! Может, от тебя кусочек откусить?
Он схватил мою руку и поднёс к губам, но я её вырвала.
– Дань, уймись, а?
– Ну вот, – обиженно надулся Даня, – мне теперь умирать с голоду? Хорошо, что я с собой догался термосок с чаем взять!
– Что? – не поверила я. – Ты взял термос? Зачем?
– А подумал: вдруг чайку захочется!
– Но почему ты дома не позавтракал?
– А не хотелось!
– И где ты собираешься этот чай пить?
– На остановке автобусной.
– С ума сошёл! Это негигиенично!
– Ха. Ещё попросишь у меня чайку-то.
– Ни за что на свете, – покачала головой я, – у меня, в отличие от тебя, всё по плану. Встал – и позавтракал. Выехал. Вернулся – пообедал. Нечего тут устраивать цирк!
– Ты как тот мужик в анекдоте, – откликнулся Данька, – помнишь? Как на фуршете подали закуски. Один ест, наедается. Второй даже не притрагивается. Горячее подали. Первый набросился. Второй даже не посмотрел. Сладкое подали. Первый порцию схватил и ко второму подходит: «Слушай, говорит, тут всё бесплатно! Ешь!» А второй: «Я не хочу!» А первый: «Ну бесплатно ж!» Второй: «Слушай, отстань. Я когда хочу – ем. Когда не хочу – не ем». А первый ему: «Ну ты прям как животное какое-то!»
– Во-во, – засмеялась я, – и вообще, Даниил. Перестань ржать! Мы едем в серьёзное место! Там не до смеха. Там люди со своими проблемами. С ними надо разговаривать се-рьёз-но.
– Тогда мне надо в аптеку, – весьма серьёзно говорит Данька.
– Зачем?
– За пластырем. Заклеишь мне рот, и я буду оч-чень серьёзным! Ну или жгут мне наложишь. Чего у них там есть? Или мне пол-литра слабительного у них дерябнуть? Вот тогда мне точно будет не до смеха!
