Все лики любви - Алюшина Татьяна Александровна (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
– Привет, Карим, – улыбнулся, заражаясь его настроением, Егор. – Ты что такой веселый?
– Ну, во-первых, узнал от Костика, что ты в Москве, а во-вторых, у Милы день рождения. Ты приглашен и не можешь отказаться!
С Милкой, любовницей Влада, Егор виделся пару раз. Как-то в ресторане они втроем обедали, в другой раз они с мужиками у нее в доме «заседали», а она им накрывала-подавала, а после двоих из компании развозила по домам на своей машине. Про девушку Бармин все понял при первой же встрече, и надо отдать должное, она совершенно не маскировалась под наивную «розу в бутоне», которую посетила большая бескорыстная любовь, а вполне открыто высказывала свои жизненные позиции и ожидания, что, с его точки зрения, заслуживало уважения.
Собственно, это дела и трудности Карима. Как человеку нравится, пусть так и живет, лишь бы другим не мешал. Вот только Иринку, жену Влада, Егору всегда было немного жаль, она хорошая тетка, отличная мать и хозяйка, и выглядит прекрасно, и знает обо всех многочисленных «леваках» мужа, но почему-то терпит… Значит, это ее личные дела и трудности выбора. Но приходить к ним домой, когда Ирина искренне радуется ему и гостеприимно принимает, а после или до того встречаться где-нибудь с Владом в присутствии его любовниц Егору не нравилось.
– У меня сегодня дел еще под завязку! – предпринял вялую попытку отказаться Бармин, не очень-то ему хотелось на этот день рождения, да и представлял он, что там соберется компания исключительно нужных Владу людей.
– Ну не до ночи же! – уговаривал Карим. – Придешь, когда освободишься, и никаких отговорок! Не виделись черт-те сколько, посидим, выпьем! Отдохнешь, потанцуешь, девочек снимешь, если захочешь!
«А и ладно», – решил Егор. Отдохнуть-то не мешало бы, к тому же вылет у него только завтра вечером, можно и потусить. А насчет выпить, так это к нему относилось весьма условно – пил Бармин очень мало, не больше пары-тройки стопок настоящей водки, и все об этом знали, и уж если приглашали к себе, то обязательно утруждались достать настоящую водку. Кстати, именно Егор познакомил большинство своих московских друзей с удивительной женщиной – Марфой, известной травницей и целительницей, живущей в ста километрах от Москвы, которая сама делала исключительную водку по старинным рецептам, и всем советовала следовать ее примеру, а не «травиться химищей страшной». И уж, насколько Егор знал Влада, тот такой водочкой запасся, раз наметил зазвать друга.
Ладно, сходит – посидит, пообщается.
Поднимаясь по ступенькам на элитную «галерку», Егор через стеклянные стены успел немного рассмотреть гостей Влада, заметил несколько знакомых, и отчего-то зацепился взглядом за незнакомую девушку – что-то в ней показалось ему интригующим. Не разглядеть толком – притушенный свет, да и сидит она, откинувшись на спинку дивана, вполоборота. Но уже вошел, услышал приветственные восклицания из-за стола, покивал, махнул ответно и, переводя взгляд на встречавших его Влада и Милку, на мгновение тормознул взглядом на заинтересовавшей девушке… и почувствовал, что его словно окатили холодной водой.
Медсестричка, санинструктор Верочка! Та майская «фронтовая» Верочка, которую он так часто вспоминал и все поругивал себя, что не нашел.
И она в этой компании?! Вот с этим Виктором?! Твою ж мать!
Он быстро отвернулся, больше на нее не смотрел, говорил дежурные фразы, преподнес букет и две песцовые шкурки, часть из тех, которые привез с собой во взяточном расчете и необходимости презентовать там, где деньги не берут.
С Владом обнялись, ритуально похлопали друг друга по спинам, и Карим повел представлять друга гостям, с которыми тот не знаком.
– Вера, подруга Милы, – представил он.
А Егор отметил и заметил все сразу – и насколько она хороша сегодня, просто необыкновенно, и даже румянец не потускнел на щеках, и как ей фантастически идет этот наряд и эта шаль в тон глаз, делающая их еще ярче и выразительней, и стоимость ее наряда оценил, и фирму прикинул, и удивительную драгоценность на пальце, необычную и ой какую дорогую, на подделку не похоже. Подруга Милы, значит!
«По «цеху», видимо! – зло подумалось ему. – Простая хирургическая сестра, говоришь! Ах да, пардон, старшая!»
Его накрыло яростью и обидой не только на нее, на себя! На то, что повелся тогда в мае, как дурак, совершенно честно принял ее за настоящую, чистую, искреннюю девушку, которая к тому же, забывая себя, исполняет свой долг, как бы высокопарно это ни звучало. И радовался, что вот же есть еще такие девчонки истинные, замечательные, сильные, красивые личности.
И вот с этим Виктором?! Известным на всю Москву постаревшим плейбоем и бонвиваном? У которого, с периодичностью раз в год, меняются содержанки, и возраст их все меньше и меньше? Да, насколько Егор слышал, Виктор щедрый мужик и своим женщинам платит не скупясь. Но ему под семьдесят, и поговаривают о его несколько странных сексуальных наклонностях. И что, вот эта Верочка с ним? А на какие денежки она так одета, на зарплату медсестры, что ли? А этот перстень? Такую вещь Виктору этому не потянуть. Значит, был любовник побогаче? Или есть параллельно?
Бармин дурел от своих злых, жалящих мыслей, от желания подойти к ней и высказать все это, а еще встряхнуть хорошенько и поинтересоваться, кого и зачем она играла в мае. Для чего? В поисках богатого покровителя? На такие мероприятия мужики не за тем ездят, чтобы их ловили расчетливые охотницы.
Он не сводил с нее взгляда, следил незаметно, продолжая слушать Влада, разговаривать с кем-то еще, есть, чувствуя в любом блюде привкус горечи разочарования, и на автомате подмечая детали, мелочи, например, что она только изображает, что пьет, поднося ко рту бокал, а на самом же деле только губы мочит.
И все спрашивал себя: «Как же я мог так лохануться, так сильно ошибиться в человеке?» Он тертый, хитрый и многомудрый мужик, считывающий безошибочно в душах, его вообще без вариантов обмануть, он мир по-другому, чем большинство людей, слышит, видит и чувствует. Совершенно непонятно, как он мог повестись на строгий и одновременно необычайно женственный образ – роль, которую она разыгрывала перед ним с какой-то только ей известной целью?
Когда Вера с Милой пошли на танцпол, Бармин не удержался, поднялся с дивана и, держа в руках непонятно за каким чертом бокал с вином, которое пил крайне редко, и уж не сегодня точно, двинулся к ажурной балюстраде, ограждающей балкон второго этажа, и нашел взглядом подружек внизу на танцполе.
Зазвучала медленная мелодия. Он увидел, как Веру пригласил Виктор, а Милка, кивнув им, стала пробираться сквозь танцующие пары к остальным гостям.
«А она хорошо смотрится в танце и красиво двигается», – отметил про себя Бармин и, продолжая наблюдать за Верой, не заметил, как к нему подошла Мила.
– Ты что, тут один? – заботливой хозяйкой поинтересовалась она и проследила за его взглядом. – А, Верочкой заинтересовался, – усмехнулась Милка, понаблюдала какое-то время за танцующими и посоветовала: – Забудь, она тебе не подойдет, ты в Москве редко бываешь, а она девушка занятая, у нее свой плотный личный график.
Бармина просто порвало!
Значит, плотный личный график! То есть не один Виктор ее «окучивает», имеются и другие «папики»! В этот момент музыка закончилась, и он увидел, как Виктор, деликатно придерживая даму под ручку, выводит ее из танцзала на веранду.
Ну, тут ушаночку-то Бармину сорвало! Практически напрочь!
Он чувствовал себя, как тертый мошенник, обведенный вокруг пальца другим, гораздо более умелым профессионалом и потерявший все сбережения подчистую. И главное, Егор не понимал – зачем?! На кой ей понадобилось играть с ним в хорошую девочку?!
Он вспомнил, как пришел тем вечером в госпиталь. Весь день думал о ней, вспоминал, прикидывал, куда предложить ей пойти, о чем поговорить, и даже словил бациллу романтизма и насобирал маленький символический букетик полевых цветов, в духе исторической достоверности. Но давешний хирург Виктор Аркадьевич сказал, что Верочке пришлось сопровождать раненого в область и она больше сюда не вернется. Сказал и посмотрел выжидающе, явно предполагая, что Егор попросит ее координаты, телефон или спросит о чем. Но Бармин постоял, думая, спрашивать или нет? И решил почему-то, что нет.
