Есть только ТЫ (СИ) - Заозерная Марта (читать книги полностью TXT, FB2) 📗
Чуть позже Руслан отыгрывается сполна. Бросает на нас многозначительные взгляды, явно давая понять — он знает, чем мы по возвращению домой займемся, пока они за сыном нашим будет приглядывать. Ему так весело, что аж светится, а я в это время пятнами покрываюсь от смущения.
— Рус, — просит муж, заметив моё состояние.
Руслан с максимально удовлетворенным видом откидывается на спинку кресла, большим пальцем растирает свою нижнюю губу, после чего кивает.
Когда все с ужином расправляются, помогаю Саяре убрать со стола. Вместе с ней в посудомойку приборы загружаем. Я преднамеренно время затягиваю. Неловко уезжать. Закончив Яра меня убеждает, что все нормально и мы можем ехать. Они с малышами пойдут смотреть мультики собираются.
Уже по пути к дому у Сережи начинает телефон звонить. Он не берет, но звонящего это не останавливает. Вызовы идут один за одним.
— Фига ты навязчивый, — наконец — то поднимает муж трубку. — Я думал сам поймешь и мне не придется тебя посылать или врать.
В ответ слышен смех приглушенный.
— Нет, сегодня не вариант. Давайте там сами. Я занят, — говорит он серьезно, брезгливо поджимая губы при этом.
Я не слышу вопросов, но мне от чего — то кажется, что друзья зовут его в клуб, где будет много на всё согласных девчонок. Часто стала задумываться о том, как он время проводит вне дома. Он девушкам нравится — это факт. Беспринципных сейчас очень много — тоже факт. Не думаю, что ему хотя бы кольцо придется снимать для того, чтобы знакомство сложилось с какой — то из девушек.
— Я сказал нет. Это значит нет. Не приеду. Баран, я не девчонка, меня уговаривать не надо, если бы я хотел приехать — ты бы меня уже рядом с собой лицезрел. Хорошего вечера.
Муж сбрасывает вызов.
Очень хочется спросить его, куда друг его приглашал, но я не решаюсь. Не уверена, что справлюсь с правдивым ответом.
Барановский Максим — друг Серёжи. Не самый разборчивый в связях парень. Не думаю, что он больше месяца встречался хоть с одной из своих девушек. Они меняются, словно конвейер новую подвозит новую в момент прощания с бывшей. Никто из друзей не считает нужным запоминать, как Серёжа выражается «Максовых баб». Ценности для Барановского отношения не составляют, как и девушки сами по себе. Он утверждает, что для регулярных половых связей ему достаточно тачки приличной, остальное только от щедрости души его зависит.
Куда такой засранец мог пригласить моего мужа? Вариантов не много. Один хуже другого.
Выталкиваю через нос воздух обжигающий. Закипаю ни с того ни с сего. Воображение картинки подкидывает малоприятные.
— Марусь, ты чего? — Сережа вскидывает левую бровь, смотрит на меня мимолетно. — Чего завелась? Я ведь отказался. Ребята в баре сегодня. Хоккейный матч сегодня неплохой будет. Бабла на нём можно срубить. Но я ставок не делал. У меня планы сегодня заманчивее, — снова смотрит, на этот раз подмигивает мне. — Без твоих отговорок, Марь. Если уснешь — пеняй на себя, меня это не остановит.
Серёжа глухо смеётся, сопровождая это словами, дескать, я его совсем с ума свела и он стал помешанным. Но смех резко обрывается.
— Ты заявление в ЗАГСе забрала? — его хорошее настроение в миг улетучивается, он перехватывает мой испуганный взгляд и смотрит в упор.
Глава 12
Глава 12
Сергей
Нахрена спросил? Зачем было сейчас тему поднимать? Кретин, твою мать!
На автомате ищу место где можно было бы припарковаться, не мешая движению потока. Адреналин нехороший долбит. Нужно успокоиться до того, как дел необратимых наделаю.
Сворачиваю влево, и останавливаюсь на ремонтируемом участке дороги. Впереди проезда нет, но мне и не нужно. Глушу мотор и откидываюсь в кресле, глаза прикрыв.
Маша так и молчит. Но ответ уже не требуется. Он на поверхности.
«Конечно же, Серёжа, них*ра она не забрала. Размечтался» — мысли настолько невеселые, что максимально крепко сжать челюсть приходится, чтобы не оскорбить её ненароком.
Как — то в момент ссоры тёща мне сказала:
— Несмотря ни на что моя дочка с тобой разведется и тебе не поможет то, что ты её трахаешь хорошо.
Сука.
В этот момент, в эту секунду мне кажется, что так и есть. Трахаться со мной можно, а замужем быть — нет. Так выходит? Пздц.
Наверное, это первый раз, когда я так зол на жену. В бешенстве. Хочется сделать кому — нибудь больно.
Обычно я не предавал значения загонам жены, но сейчас понимаю — мы слишком далеко зашли.
Тонны тратила взрываются внутри. Разносят душу на части. К черту!
Распахиваю глаза и резко к Маше поворачиваюсь всем корпусом. Она сжимается тут же, спиной в дверцу вжимается.
— Тебя не смущает, что мы живем вместе. Спим, блд, вместе. Ты мне готовишь… да что там готовишь! Сосешь! И при этом не считаешь нужным забрать заявление о разводе! Маш, что за х*йня? Я не понимаю тебя совершенно. Тебе плохо со мной? Тогда так и скажи. Нахрена мне надежду давать? Тебе забавным кажется то, что мне унижаться приходится? — рявкаю каждое слово. Она ожидаемо плакать начинает. Не жалко. Сейчас не жалко. Я так за*бался. Кто бы только знал. — Сделай выбор уже в конце концов!
Не умеет она этого, я знаю! Сначала мать диктатор давила, не оставляя выхода, затем я в жизни Маши появился. Не принуждал ни к чему, но она знала, что решу любой вопрос, напрягаться самой не нужно.
«Удобный ты, Серый» — нашептывает прямо в бошку голосок злорадный.
Маша молчит, взгляд потупив. Снова молчит! Как же достала эта *бучая тишина!
— Если ты из — за денег переживаешь, то можешь не волноваться. Я продолжу перечислять на содержания сына столько же, сколько и раньше. Тебе тоже хватит, — потом буду жалеть, но сейчас от колкости не удерживаюсь.
Она своими поступками рвет меня на ошметки, а я как тупой осел боготворить её продолжаю.
Маша всхлипывает. Сжалась вся в комочек, положила подбородок на ключицы свои и рыдает. Огромные блестящие капли катятся по щекам, скрываясь за упавшими на лицо волосами.
Тыльной стороной ладони, сложенной в кулак рот прикрываю, большим пальцем по подбородку провожу. Жилы напряжены предельно.
Может ну его нахрен, брак этот, раз со мной так ужасно живется? Ч то ещё нужно сделать, чтобы она поняла, насколько мне дорога?
Подаюсь в её сторону и крепко обхватываю её подбородок, поворачиваю к себе лицо.
— Маш, поговори со мной. Пожалуйста, — оскомина сводит челюсть, но стараюсь говорить мягче, потому что что — что, а плакать часами напролет она умеет прекрасно. Когда она взгляд отводит, с нажимом прошу. — Смотри на меня.
