Чужой. Сердитый. Горячий (СИ) - Тиган Линетт (читаем книги .TXT, .FB2) 📗
— В России ты обесчестила Максима. Тебя сложно назвать дурой, — он перевел взгляд с меня на моего напряженного мужа, — и лучше бы она продолжала быть твоей женой и любовницей, а не лезть в наш семейный бизнес. Жизнь тебя ничему не учит. Укусила раз, укусит и второй.
— Я не собака, которая безвольно будет сидеть на одном месте в тесной будке, — успеваю язвительно ответить на претензию Виктора Николаевича, что совершенно не нравится мужу. — Вам не о чем волноваться, Господин Гордеев, мой муж внимателен ко мне на работе. Я стараюсь быть полезной. К тому же это семейный бизнес, как вы заметили, и я всецело могу претендовать на определенные обязанности в сфере бизнеса мужа, — если сначала я почти надерзила, то в конце я мягко улыбнулась, обращая почти влюбленный взгляд на сурового Максима. — А ещё я поддерживаю равенство между мужчиной и женщиной, поэтому нет ничего странного в том, что жена может стать хорошим партнером, — выбиваю страйк таким заявлением и отчасти даже горжусь своим твёрдым стержнем.
— Максим, я жду твоего ответа, в то время как твоя жена-феминистка затыкает твой рот, равно как и мой тоже. Что за неслыханная дерзость за ужином? — холодно поинтересовался его отец и даже тона не повысил.
— Ярослава хоть и острая на язык, но замечательная жена и хороша в работе. Девушкам свойственно быть своевольными и немного несдержанными. Ярослава раньше была журналистом, любит излишне поговорить и отстоять свою точку зрения, — я поняла, что Максим растерялся, но умело прикрыл мою вспыльчивость и наглость.
Его глаза предупреждающе встретились с моими, отчего я едва заметно кивнула, понимая его немое требование.
— Твоя мать тот самый образец, с которым она должна сравниться. С такими манерами негоже выводить её в свет на предстоящий банкет, — заметил его отец. — Хоть и прекрасна, как ангел, по сути — дьяволица, околдовавшая тебя. И что за идеология феминизма? Неслыханно! — он так тяжело вздохнул, что я нахмурилась.
— Вы такого плохого мнения обо мне, Виктор Николаевич? — я недоуменно посмотрела на мужчину, который оставался предельно спокоен, — кстати, феминизм очень актуальный спектр идеологии, и я поддерживаю идею, чтобы феминистское движение считалось одним из крупнейших социальных изменений в области прав женщин, — я знаю, о чём говорю и раньше писала об этом статьи, поддерживая равенство между мужчиной и женщиной, раскрывая все ужасы западных стран.
Увы, в нашей, казалось бы, цивилизованной стране дела идут не лучше, чем на Западе. И теперь под столом меня ударила другая нога, с противоположной стороны.
Взгляд матери Максима стал острым и сверкающим от ярости. Я даже забыла, о чём шла речь, рассматривая Маргариту и её совершенно необоснованную злобу. Я вообще-то наши права отстаиваю!
— Я уже сказал, как ты должна меня называть, почему ты обращаешься ко мне иначе и мне приходится акцентировать на этом внимание? — он сделал паузу, и, похоже, выдохнув поднявшуюся из недр темной души ярость, решил продолжить, на что я никак не рассчитывала. — Максим, так значит ты говоришь…
— Я проявляю уважение к старшему по годам мужчине, отцу моего мужа. У меня язык не поворачивается называть вас просто по имени, — рассуждаю я, совершенно случайно перебив Гордеева. — Не понимаю вас. Вы что, намеренно портите нашу беседу?
— Ты любишь перебивать старших, но не можешь обращаться по имени. Глупое дитя, это тебе не стоит создавать конфликт, — Виктор Николаевич осадил меня, из-за чего я крепче сжала бокал, в упор глядя на мужчину, который пытается задавить меня словами.
Ну, что же!
— Ярослава, — остепенил меня Максим, прежде чем я хотела ответить его отцу. — Попробуй багет, моя мама божественно готовит тесто и начинку, — муж вовремя отвлекает меня, и я замолкаю, борясь с чувством несправедливости внутри себя.
Ладно. Я заткнусь! Уже молчу!
Около получаса Максим и его отец обсуждают работу, контракты и планы на какое-то торжество на следующей неделе. Я и мать Максима молчим, терпеливо выслушивая разговоры, не поддерживая их. Еда оказалась такой вкусной, что я решила перепробовать всё, что вижу, пока не ощущаю, как плотно село платье в районе живота…
— Возьми на банкет Викторию, она будет достойной партией на предстоящее мероприятие и умело очарует наш круг знакомых и коллег, — и если я витала где-то в своих мыслях, то с резкостью дернула голову в сторону Максима, ожидая его ответа.
— У меня есть прекрасная жена и мне больше незачем Виктория, — я, удовлетворившись ответом мужа, отпиваю глоток вина, решая, в который раз, пропустить колкость Виктора Николаевича мимо ушей.
— Умение быть любовницей никак не связано с женщиной, которая хорошо держит себя на светском банкете, — поразительно то, как Гордеев-старший принижал меня, при этом даже не обзывая и не обращаясь ко мне напрямую.
Незаметно для других, Максим крепко сжал мою ладонь в своей, похоже, увидев в моих глазах готовность остепенить его отца в дерзких замечаниях.
— На банкете никто не будет задевать мою жену, как это делаешь сейчас ты, — Максим встал на мою защиту, и заметив это, его отец хмыкнул.
— Если ты считаешь, что никто не обратит на неё внимание из-за громких слухов о тебе и не выкрикнет Ярославе в спину, что она лживая продажная дрянь — ты очень заблуждаешься, мой мальчик. Послушай меня и сделай правильные выводы.
Максим отвернулся, будто на самом деле задумавшись.
— До банкета у меня ещё есть время об этом подумать, — отвечает Макс, вызвав на губах отца удовлетворительную улыбку.
— Ты серьезно намерен взять с собой какую-то женщину вместо меня? — прямо спросила я Максима.
— Я сказал, что только подумаю над подобным вариантом, — твёрдо повторил он.
— Я не домашняя шлюха, Максим.
Гордеев взглянул на меня с раздражением и злостью, в то время как его отец сложил на груди руки, словно ожидая того, что предпримет его сын в такой ситуации.
Если Макс сейчас поднимет на меня руку, я переверну стол и вылью в лицо самодовольного Гордеева-старшего вино. Клянусь, мне нужен только один меткий толчок к этому безумству…
Наверное, увидев в моих глазах решительность и бурю, он тщательно подбирает слова.
— Ярослава, я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Кто-то может выкрикнуть какую-то непристойность в твою сторону, это правда. Неловкое положение испортит не только настроение, но и банкет в целом.
— Тебя не смущает, что неловкое положение возникло только из-за твоего отца? — я невольно сдернула руку мужа со своей ноги. — Надо было брать сюда эту Викторию, если я такая идиотка и не умею разговаривать с людьми.
— Думаю кому-то нужно отсудиться. Марго, покажи Ярославе дом, пока мы с Максимом поболтаем о своих делах.
Я встала, небрежно скинув на стул тряпочную салфетку резким и пренебрежительным жестом.
Меня выгнали из-за стола!
— Ярослава, — почти прорычал на мои действия Максим.
— Я твоя жена, а не лающая собака, — с приподнятым подбородком, прошипела я в ответ. — Объясни это доходчивее Виктору Николаевичу.
— Деточка, пойдем, — женщина поманила меня своей рукой, на что я сразу подчинилась. Но сделав лишь шаг, моё запястье оказалось в хватке Виктора Николаевича.
Я не смотрю на него, ожидая новой колкости с высоко поднятой головой и вздернутым подбородком.
— Я вижу тебя насквозь, Ярослава. Мы ещё пооткровенничаем друг с другом. А пока приди в себя, ведь ты действительно похожа на лающую собаку, — предупредил Виктор Николаевич, отпуская мою руку, но странный жестом приласкав большим пальцем моё запястье.
Мать Максима буквально вцепилась в мои плечи.
— Мама, лучше покажи Ярославе нашу спальню, возможно, она устала и ей необходим отдых, — от взгляда Максима по коже бежит холодок.
В его глазах сверкают молнии… Но вряд ли Гордеев что-то предпримет при родителях, не так ли? А до возвращения я могу быть хорошей и вежливой девочкой, просто день сегодня дурной.
Ещё и тяжелые размышления о Вадиме никак не покидают.