Возьми меня на поруки (СИ) - Трифоненко Елена (мир книг TXT) 📗
— Наверное, — Глеб недовольно покачал головой.
— Так как насчет сравнительного анализа? — я поправила чуть задравшуюся рубашку и подбоченилась. — Ну давай, не ломайся, покажи язык, и мы проведем конкурс.
Парень тоже отлепился от кровати и подошел ко мне.
— А что мне за это будет?
— А чего ты хочешь?
В его глазах полыхнул знакомый огонек азарта.
— Исполни одно мое желание.
— Легко! — по счастливому стечению обстоятельств внутри меня вдруг обнаружился океан храбрости. — И чего же вы желаете, мой господин?
21
— Сними рубашку.
Это было неожиданно, но мне и в голову не пришло сопротивляться. Мои пальцы быстро и легко нащупали верхнюю пуговичку.
— Подожди, — вдруг остановил Глеб. — А давай я сам?
Он забрал у меня бокал и вместе со своим поставил на подоконник, а потом стал неторопливо расстегивать мою рубашку. Я на мгновение даже дышать перестала. Горячая волна всколыхнулась у меня в груди и прокатилась до самого низа живота.
«Все-таки он меня хочет, — подумала я со сладким замиранием. — Хочет так же, как и я его».
Рубашка полетела на кровать, а Глеб отступил на шаг:
— Думаю, теперь тебе будет гораздо проще почувствовать себя сексуальной. Все же эта рубашка сидит на тебе ужасно. Кажется, что ты одолжила ее у дровосека.
Кровь бросилась мне в лицо. Что? Продолжения не будет?
Я кое-как сдержала вздох разочарования, а потом ворчливо напомнила:
— Язык!
— Ах, да! — Глеб повернулся к зеркалу, и мы синхронно вывалили перед ним языки.
— У меня синей, — сухо констатировала я.
Ему это не понравилось.
— Да ладно! Они одинаковые.
— Говорю же, синей! — в мой голос ухнуло все накопившиеся разочарование.
Зачем я опять нафантазировала себе ерунды? Давно пора признать, что Алинин брат вообще не видит во мне женщину. Он же буквально минуту назад сказал, что я кажусь ему щеночком. Щеночком, которого так забавно дрессировать.
— Ладно, признаю, — Глеб вдруг расплылся в улыбке. — У тебя самый синий язык из тех, что я видел. Но давай все же вернемся к нашему уроку флирта.
Мы сели на кровать, и на меня опять обрушились упреки.
— Перестань теребить покрывало. Нет-нет, тереть ухо тоже не стоит. Кстати, зачем ты опять сгорбилась?
— Может, у меня радикулит? — огрызнулась я, закипая. — Или хондроз какой-нибудь.
На его лице появилось заботливое выражение.
— Хочешь, сделаю массаж?
— Ага, и банки поставь! — фыркнула я. — Или горчичники.
— Так! — Глеб, кажется, начал раздражаться. — Не хочешь учиться красиво сидеть, давай займемся… ходьбой.
«А почему не любовью?» — чуть не выпалила я, но остатки благоразумия меня еще не покинули.
Он встал сам и рывком поставил на ноги меня.
— Давай, пройдись передо мной так, будто хочешь соблазнить.
У него был такой строгий вид, словно мы на уроке. Словно я — двоечница, которой не светит сдать экзамен. От злости я нарочно изобразила вихляющую походку, а под конец еще запнулась о ковер. Уголки губ Глеба нервно дернулись.
— Ксюша, ты должна двигаться так, будто считаешь себя безумно привлекательной.
— Но я не считаю.
— Да наплевать! — он схватил меня за плечи и легонько встряхнул. — Наплевать, что ты там считаешь!
Наши глаза встретились, и что-то произошло. Изменилось. Зрачки Глеба расширились, а в лице появилось что-то хищное.
— Не надо меня трясти, — буркнула я с досадой. — От этого я обаятельней не стану.
— Извини, — пробормотал он, и, поддавшись странному импульсу, прижал меня к себе.
И по своему эффекту это объятье могло соревноваться с маленьким землетрясением. С торнадо, умноженным на цунами. Потому что мое бедро отчетливо ощутило будоражащую твердость в его брюках.
— Ого! — я чуть не зажмурилась от потрясения. — Что это у нас?
— Естественная реакция на привлекательную девушку, — ответил он чуть хрипло и сразу отстранился.
Внутри меня все перевернулось. Вот серьезно! Я мгновенно ощутила себя сосредоточием сексуальности и шарма, голливудской красоткой и роковой женщиной в одном лице. И в этот момент в домофон позвонили.
— Доставка, — сказал Глеб, но с места не сдвинулся.
— И чего ты стоишь?
Он убрал с моего лица мелкую, выбившуюся из гульки прядку, и загадочно усмехнулся:
— Ответь ты. Только сделай это так, чтобы доставщик не смог тебя забыть… Ну хотя бы до завтра.
— Ладно! — внутри меня все ликовало.
Я выплыла в прихожую, довольно естественно виляя бедрами (ну подумаешь, пару раз наткнулась на мебель, Глеб этого даже не заметил). Моя рука изящным движением сняла трубку, а обычно писклявый голосок превратился в мурлыканье:
— Добрый вечер. Поднимайтесь, у нас седьмой этаж.
Глеб подошел ко мне и одобрительно покачал головой:
— Неплохо. Ты почти его покорила. А теперь добьем нашу жертву, — он достал из шкафчика несколько купюр и протянул мне. — Примешь заказ?
Мои щеки вспыхнули.
— Что, прямо так? В одном лифчике?
— Почему бы и нет? Или у тебя какие-то комплексы?
Я точно была не в себе из-за каберне и нахлынувшей минуту назад эйфории. Потому что сгребла деньги и довольно игриво поправила лямку бюстгальтера:
— Доставщик будет помнить меня не до завтра. Он будет помнить меня всю свою жизнь.
Глеб скользнул по мне удивленным взглядом:
— Кажется, мои уроки все-таки идут тебе на пользу, а ведь я уже почти отчаялся.
В дверь позвонили. Я тут же распахнула ее и красиво прислонилась к косяку:
— Привет! А я думала, уже не дождусь своей пиццы.
Стоящий перед дверью парень в плотно надвинутой на глаза кепке сначала оторопел, а потом расплылся в смущенной улыбке:
— Здрасьте, Ксения Витальевна.
Меня словно кипятком ошпарили. Я дернулась и поспешила закрыть грудь руками:
— Саша? Саша Ласточкин?
— Ага, — кивнул он и протянул мне стопку коробок. — Вот держите: одна «Маргарита», одна «Морская».
— Спасибо! — еле слышно пробормотала я и, передав парню деньги, быстро захлопнула дверь.
Глеб, наблюдавший за нами со стороны, несколько раз хлопнул в ладоши:
— Поздравляю! Так артистично бревно не изображал еще никто.
Мне захотелось швырнуть в него сначала «Маргариту», а потом «Морскую», но я справилась с собой и поставила коробки на стол. А потом зашипела:
— Это мой ученик! Второкурсник!
Губы Глеба тронула слабая улыбка.
— О! Ну тогда он и правда запомнит тебя надолго. Очень горячая училка. Восемнадцать плюс.
Меня почти трясло.
— Этот Саша прямо завтра расскажет всему колледжу о том, что видел меня голой.
— Перестань. Ему все равно никто не поверит, — Глеб подошел ближе и попытался обхватить меня за плечи.
Я отскочила в сторону, а потом сгребла с вешалки куртку.
— Что ты делаешь? — его глаза потемнели, а на лице проступило раздражение. — Мы еще не закончили.
В голове у меня стремительно прояснялось, и горечь из-за последствий устроенной шалости погребла меня под собой. Нацепив куртку, я поспешно вжикнула молнией:
— Извини. Я — домой. Не хочу больше продолжать все это.
— Подожди! — он попытался меня задержать, но я уже стала обуваться.
Глеб наконец поверил в серьезность моих намерений.
— Давай хотя бы поедим, а потом я вызову тебе такси, — предложил он ледяным тоном.
— Не хочу! — я даже не стала завязывать шнурки, просто засунула их в кеды и все. — Мне будет полезно проветриться.
— Ты меня подводишь, — укорил он, но меня это совсем не тронуло.
— Пока! — шепнула я и за считанные секунды эвакуировалась из его красивого дома. А что? Мне ведь действительно надо было спасать свою жизнь. Спасать от шторма по имени Глеб.
