Ветер нашей свободы (СИ) - Манило Лина (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Ладно, не нервничай, — спешу его успокоить. — Никуда я лезть не собираюсь.
— Вот и умница, — мне кажется, или он на самом деле выдохнул с облегчением, как будто до последнего сомневался, что я в состоянии оставить его в покое? Неужели я в его глазах такая приставучая и надоедливая? — А ты чем занималась?
На мгновение замираю, как испуганный зверек. Я не могу ему рассказать о Филе — брат никогда не поймет того, что я впустила в дом абсолютно постороннего парня. Нет, Серж не из тех, кто контролирует каждый шаг и не дает спокойно вздохнуть. Просто он немного параноик.
— Чем я могла заниматься? — отвечаю, старательно помешивая хлопья в тарелке. Волосы упали мне на лицо, и надеюсь, что Серж не заметит, как сильно покраснела его младшая сестра. — Спала.
— Выспалась?
— Ну, раз так рано проснулась, то однозначно выспалась.
— Помнишь, ты говорила, что тебе предложили новый проект?
— Такое забудешь, — смеюсь, немного расслабляясь от того, что брат сам перевел тему разговора.
— Вечером в баре видел Кира…
— О, нет, только не он! — вскрикиваю, будто меня пчела ужалила. — Что этот придурок тебе снова рассказывал?
— Да ничего такого особенного, успокойся, — улыбается Серж, отпивая молоко из большой чашки. — Просто рассказывал, как рад, что тебе выпала такая возможность, наконец, проявить себя.
— Какой заботливый засранец, — бурчу под нос, надеясь, что Серж меня не расслышал.
— Он неплохой парень, — снова заводит свою унылую песню брат.
— Отстань, ладно?
— Не заводись ты, — поднимает Серж руки в примирительном жесте. — Я вот о чем хотел поговорить.
По спине пробегает неприятный холодок. Тем временем, брат продолжает:
— Я не очень понял, с чем связан этот проект. Знаю только, что за него платят хорошие деньги плюс это отличный старт будущей карьере, на которую ты заслужила, как никто другой. Ты отлично знаешь, как сильно я тебя люблю и как поддерживаю.
— Знаю, потому что, если бы не ты, то мне никогда бы не удалось убедить родителей в правильности своего выбора будущей профессии. Мама до сих пор усиленно намекает, что великого фотографа из меня не выйдет, поэтому нужно, пока не поздно, получить высшее образование и устроиться на работу в какой-нибудь банк.
— Мелкая, забей, — смеется Серж. — Ты прекрасно понимаешь, почему мама так переживает. Она хочет, чтобы оба ее ребенка хорошо устроились в жизни и никогда не голодали. Это ее законное право — волноваться о нас. Главное, не сдавайся, потому что ты на самом деле талантливая. И, в конце концов, у тебя есть я — тот, кто всегда на твоей стороне.
— Спасибо тебе, — чувствую, что нежность и любовь к этому большому и серьезному мужчине, накрывает с головой. Если бы не брат, то никогда не смогла бы осуществить свою мечту.
— В общем, я вот о чем. Кир обмолвился, хотя сам был до конца не уверен, что фотографировать тебе придется каких — то маргинальных личностей. Это какой — то социальный проект?
Неожиданно для самой себя начинаю смеяться. Маргинальных личностей? Вообще Кир обалдел? Если сам ничего не знает, зачем говорит моему брату такую чушь?
— Ты Киру больше верь, он же такой хороший парень, — говорю, между приступами смеха.
— Не понял?
— Никаких маргинальных личностей я фотографировать не буду. Не нужно будет ходить по свалке, пить с кем-то сивуху, закусывая заплесневелым хлебом. Так же в круг моих обязанностей не будет входить посещение вытрезвителя, обезьянника и наливаек за углом. И, опережая твой вопрос, в наркопритон или бордель тоже не пойду.
— Точно? — с недоверием спрашивает Серж.
— А смысл мне тебе врать? — странно, что брат с такой легкостью поверил придурку Киру, но сомневается в моих словах. Когда в его глазах я успела так низко пасть, что он так себя ведет? И зачем Кир лезет?
— Ладно, но все равно тогда не пойму, что это за проект такой?
— Какая-то новая концептуальная идея, для ценителей фотоискусства, жаждущих узреть новые лица. Не моделей и светских львиц, а молодых людей, за которыми будущее.
— Звучит интригующе, — улыбается брат, допив, наконец, свое молоко. С тоской смотрю на плавающие в моей тарелке раскисшие хлопья — за разговорами совсем ничего не поела. Ну и черт с ним.
— Выглядеть должно, по идее, еще лучше.
— Ты уже знаешь, кого будешь фотографировать?
— Да, одного парня, — стараюсь говорить как можно увереннее, чтобы Серж не заподозрил, что я уже с этим парнем знакома и даже сидела с ним сегодня ночью на этой самой кухне.
— И кто он? — не пойму одного: что он от меня хочет?
— Если честно, я мало, что о нем знаю. Только то, что его зовут Филипп, и он ездит на мотоцикле.
— Будь осторожна, — просит Серж, а я понимаю, что никого ближе во всем мире у меня нет.
Серж как — то странно на меня смотрит. Не могу понять, что его тревожит, но он какой — то сам не свой.
— Тебе скоро на службу возвращаться?
— Уже завтра, — вздыхает Серж.
— Снова за тебя переживать буду.
— Не надо, — улыбается и гладит меня по голове. — Наша служба, конечно, и опасна и трудна, но не так часто меня хотят убить злобные наркобароны, как вам с мамой кажется.
Мы некоторое время сидим молча, но вдруг звонит мой телефон, который я забыла в комнате.
— Я принесу, кушай, — как будто это мерзкое месиво возможно вообще проглотить.
Поднимаюсь и на одной ноге прыгаю к мойке. Хорошо все — таки, что моя квартирка такая маленькая.
— Мелкая, тебе какой — то Филипп звонит, — брат возвращается в кухню и теперь, прищурившись, смотрит на меня.
Услышав его слова, вернее, одно слово "Филипп", роняю от неожиданности тарелку, она со звоном ударяется об пол, и содержимое разливается вокруг.
12. Шерлок
— Привет, Птичка.
— Снова это прозвище! — недовольно бурчит она, а мне весело. Агния так смешно сердится. Мне нравится провоцировать ее на эмоции: нервничая или смущаясь, она так очаровательна.
— Я поняла, что ты неисправим, Филин, — Птичка произносит мое прозвище нараспев, будто ласкает. У нее чертовски приятный голос: нежный, теплый. Хочется, чтобы она никогда не замолкала, а говорила и говорила. Да что же это за напасть такая? Будто мне шестнадцать, и Агния первая девушка, кого встретил. Детский сад какой-то, честное слово.
— Ну, кто не пытался, так и не смог меня изменить, — и это чистая правда. Ни ради кого я не стремился хоть как-то поменять себя, свой характер, привычки. Может быть, просто не повезло, а, может быть, я — бесчувственный чурбан, не способный любить.
— А многие пытались? — опять эти вопросы, двусмысленные, провокационные. Понимаю, что Птичка упорно пытается выведать, есть ли в моей жизни любимая женщина. Но мне нравится ее мучить, поэтому делаю вид, что не расслышал.
— Как ты? — спрашиваю вместо ответа и слышу, как она напряженно сопит в трубку.
— Нормально, — отвечает. Слышно, как кто-то рядом с ней гремит посудой.
— Ты не одна? — и почему мне это так интересно? Само собой, что такая красивая девушка не может быть одинокой. Внутри скребется какое-то новое для меня чувство, неприятное, нужно отметить, чувство. Ревность, что ли?
— Ну, ты же не отвечаешь на мои вопросы, и я воздержусь, — смеется в трубку, и этот смех льется по моим венам, разгоняя кровь. Ну, я и придурок.
— Логично, — смеюсь в ответ, хотя, на самом деле, мне не очень-то и хочется веселиться. Напротив, имею жгучее желание рвануть к ней и глянуть на того, кто так по-хозяйски ведет себя на ее кухне. Парень? Гражданский муж? А, может быть, всего-навсего мама или лучшая подруга.
Сейчас сижу в кабинете в "Ржавой банке", не включая свет. Я люблю темноту, яркий свет тяготит, как будто в ярко освещенном помещении лучше видно, какое я на самом деле дерьмо собачье. За дверью шумят ребята — у нас заказов по горло. Арчи что-то, как всегда, орет, и от его крика трясутся стены. Чертов деспот. А я сижу, полностью растворившись в разговоре с Птичкой, как будто мы одни во всем мире. И нафиг того, кто гремит на ее кухне посудой.
