Боль и сладость твоих рук (СИ) - Люче Лина (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Гадая, опоздает он или нет, она прождала до без пяти семь и даже вздрогнула от звонка — он застал ее врасплох. Чуть раньше…
— Выходи, малыш, — бархатным мягким голосом скомандовал он, едва она ответила, и сразу положил трубку, не дожидаясь ответа. На секунду ее тело напряглось: он был раздражен или ей показалось?
Спустившись, Ирина наткнулась на него возле самой двери подъезда и странным образом это напрягло ее еще больше — непредсказуемость в мужчинах всегда ее настораживала, хотя и завораживала тоже. Даже в мелочах.
Она была уверена, что Тимофей не выйдет из машины. Такие мужчины же всегда ждут женщин за рулем, раздраженно по нему барабаня, чтобы скоротать время, разве нет?
Про водителя Лешу она вспомнила лишь тогда, когда забралась в машину и встретилась с ним глазами в зеркале заднего вида. Тимофей сел на заднее сидение вместе с ней.
— Домой, — коротко скомандовал он, как только Ирина и Алексей поздоровались.
Дорога прошла в полной тишине. Ира смотрела в окно, облизывала губы и нервничала. Она совсем забыла про водителя, когда рассчитывала, что сядет в машину и сразу объяснится с Тимофеем по поводу Лори, предупредит о следах на теле. Так она смогла бы сбежать, если бы он разозлился. Но при Алексее такой разговор был немыслим, и теперь ей придется снова ссориться с ним у него дома. А что, если он рассвирипеет и слетит с катушек?
— Что с тобой, малыш? — тихо спросил Тимофей, когда они остались в лифте одни.
— Эм… я должна сказать тебе кое-что.
Его спокойный взгляд невозмутимо изучал ее лицо. После небольшой паузы он спросил с легкой улыбкой, которая показалась ей опасной:
— Про Лори?
Ее рот рефлекторно приоткрылся, а глаза изумленно распахнулись.
— Как?.. — прошептала она после паузы. Лифт с мягким рывком остановился. Тимофей жестом предложил ей выйти первой, снова улыбаясь странной угрожающей улыбкой.
— Мне рассказал Макс, — невозмутимо пояснил он уже в квартире, наклоняясь, чтобы снять обувь. — Он очень заботится о тебе, ты знаешь?
— Понятия не имела, что он вообще видел меня вчера, — честно призналась Ирина, замирая на месте от замешательства. Она автоматически сняла туфли, но не знала, что делать дальше и робко посмотрела ему в лицо, ожидая каких-то более ясных намеков: к чему он ведет?
— Мне было сказано, что если с твоей головы упадет хотя бы волос, то я не жилец, — сардонически ухмыльнулся Тимофей в ответ, тронул ее за локоть, кивнул в сторону и развернулся, пошел в гостиную, где они провели столько времени в прошлый раз.
— Я не всегда его понимаю, — призналась Ирина, послушно шагая за ним по теплому паркету, — Мне всегда казалось, Максу до меня мало дела.
Она поддерживала разговор автоматически, а сама напряженно размышляла о том, насколько сильно разгневан Тимофей. В том, что он злится, сомневаться не приходилось: доминанты терпеть не могут, когда в их отношения с нижней лезут другие домы. А тут — вмешалось, получается, целых два.
— Это не так, — мягко возразил Тимофей, опускаясь в кресло. — Но я хотел бы услышать больше об этой… Лори.
Ирина закрыла глаза, глубоко вздыхая. Ее щеки залились краской. Она стояла перед ним, почти на том же месте, где находилась в прошлый раз, когда он расстегнул брюки и велел ей начать с минета. Но даже тогда ей не было так трудно начать, как сейчас.
Пауза показалась ей получасовой. Но Тимофей терпеливо ждал ее слов и подался вперед, когда она, наконец, ответила.
— Она была моей нижней раньше. Я попросила ее поучить меня, — призналась она.
— Неужели для меня? — сузив глаза, спросил он быстро.
— Да, — чуть тише сказал Ира.
— Я польщен.
Его тон не оставлял простора для сомнений: это был сарказм. Тимофей больше не скрывал своего бешеного гнева — его темные глаза сверкали в полумраке гостиной. На этот раз паузу сделал он, и она была еще более мучительной, но Ира молчала, прекрасно помня все вчерашние уроки Лори. Опустив глаза, она безропотно ждала приговора, и в конце концов он откинулся на спинку кресла, глубоко вдохнув:
— Я хочу, чтобы между нами не было никакой неясности. Если ты еще раз придешь в клуб и позволишь себе играть с кем-то, мы больше никогда не встретимся, саба.
— Да, мой господин, — тихо сказала она, — простите меня.
— Я прощу тебя, поскольку не объяснил тебе моих правил в прошлый раз, но сегодня ты будешь наказана.
— Да, господин.
— Я не хочу, чтобы ты пользовалась всеми этими штучками, которым она обучила тебя, — резко сказал Тимофей. — Прекрати смотреть в пол, меня от этого тошнит. Посмотри на меня.
Ирина робко подняла глаза — разумеется, она сделала это именно так, как вчера научила ее Лори. Они отрабатывали этот взгляд до автоматизма — и результат получился неожиданно сильным. Лицо Тимофея мгновенно смягчилось:
— Хорошо, милая. Не бойся. Я не буду слишком жесток с тобой.
У Ирины мгновенно пересохло во рту. Все ее тело отреагировало возбуждением на бархатистый тон и обманчивую нежность. Это был голос садиста, который предвкушал долгое — очень долгое и извращенное — наказание своей нижней. И в то же время он испытывал искреннюю нежность к ней. И желал ее.
Ее соски стали такими твердыми, что она ощутила боль, а трусики мгновенно промокли насквозь, мозг почти отключился. Поэтому до нее не сразу дошла его следующая фраза.
— Идем в ванную, малыш, — сказал он, поднимаясь. — Кстати, когда у тебя в последний раз был анальный секс?
С трудом снова включив мозг, она на секунду почувствовала, что ноги приросли к полу. А правда, когда? Лет пять назад? Десять? Есть ли смысл делать вид, что она не хочет?
Снова бросив трепетный взгляд ему в глаза, она поняла, что вот-вот растает и расплавится целиком — не только ноги, которых уже почти не ощущалось, но она вся прекратит человеческое существование и превратится в его добровольную рабыню, не способную к сопротивлению даже в малом. Вот почему ей так не хотелось оставаться на завтрак в прошлый раз, вести с ним разговор утром, создавать этот пролог к новому возвращению — все потому, что с Тимофеем все человеческое в ней прекращало существование.
Он был настолько сексуален, что оставалось лишь бешеное вожделение и приступ фанатичной покорности в надежде получить невозможное, удовлетворить болезненную потребность, которая никогда, за всю ее жизнь, не была удовлетворена даже на минуту. Надежды и фантазии — единственная тень удовлетворения, которая когда-либо была ей доступна. Вот как сейчас…
— Давно, — выдавила она покорно, вкладывая ладонь в нетерпеливо протянутую руку.
— Ммм… узенькая попочка. Обожаю, — шепнул он на ухо, и она споткнулась. Во рту стало нестерпимо сухо.
— Мой господин… можно воды? — пискнула она, умирая от возбуждения, смешанного с легким страхом.
Тимофей обернулся, пристально посмотрел в глаза и сходил на кухню за водой. Напоив ее из своих рук, он отнял от губ стакан, когда Ира выпила четверть, и допил остальное сам. Затем он снова посмотрел ей в глаза, и, поставив стакан, снова взял ее за руку и молча повел за собой.
В просторной ванной было прохладно. Ирина полностью разделась, повинуясь его приказу, и молча залезла под горячий душ. Тимофей грел струями воды и ее, и себя минут пять, пока пар не окутал всю комнату, и она не расслабилась. Тогда он повесил душ на держатель и принялся ласкать ладонью ее плечи и спину, повернув ее лицом к стене.
Он делал это особым образом — так умеет не каждый дом. Его движения одновременно были и ласковыми, и хозяйскими. Мужчины чаще так гладят свои автомобили, чем женщин. От машин они не ждут нападения и предательства. Возможно поэтому они любят их сильнее и беззаветнее. Тимофей гладил ее тело именно так — словно был ее хозяином, словно купил в каком-нибудь салоне, хорошенько попользовался и теперь хотел поухаживать, помыть ее и натереть перед тем, как оказаться внутри и снова разогнать на полную скорость.
Ира наслаждалась каждой секундой и полностью расслабилась… до тех пор, пока в какой-то момент она не почувствовала, как намыленный палец скользнул между ягодиц.
