Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия (лучшие книги TXT) 📗
А теперь спросил:
– Ты когда-нибудь слышала Тома Уэйтса?
Скольким женщинам задавал он этот вопрос? Нравился ли Том Уэйтс Крайстал Плинем? А Эйприл Айронз? «О Боже, – подумала Джан. – Я с ума сойду, если буду продолжать думать об этом. Забудь, Джан. Скажи ему «нет»».
Но она не могла остановить себя.
– Да. И звуки пьяного фортепиано, – добавила она, цитируя строку из песни.
Сэм удовлетворенно улыбнулся. Ее подруга Молли называла это «Феномен Сейко», это когда встречаются два человека и обнаруживают много общего между собой: «Вы пользуетесь шампунем Пола Митчелла? Я тоже! Вы носите «Сейко»? И я ношу «Сейко»». Джан засмеялась своим мыслям.
– Что тут забавного? – спросил Сэм.
– Ничего.
Сэм посмотрел на нее.
– Загадки, загадки, – пробормотал он.
– Мне нравится твоя пьеса, – сказала Джан.
– Ты видела ее? – спросил Сэм. – Пьесу, не фильм?
– Я никогда не видела фильм, только пьесу. И полюбила ее.
– Я достану тебе кассету с фильмом. Может быть, мы смогли бы…
– Скорее, нет, – быстро сказала Джан. Это было сверх ее сил. Она решила переключиться на другую тему. – Это Санта-Крус? – спросила Джан, когда миновали бесчисленные холмы и они увидели множество разноцветных огней, как содержимое коробки с драгоценностями.
Сэм кивнул.
– Я вспоминаю начало «Потерянных парней». Думаю, они использовали для съемки именно эти места, – сказала она.
– Великолепное начало, – согласился Сэм. – Хотя снимали со стороны океана. Так жаль, что остальная часть фильма была не столь хороша.
Джан кивнула.
– Какие еще начала, по-твоему, были великолепны? – спросила она.
– «Однажды в Америке» – опиумная фантазия…
– С телефонным звонком! – продолжала Джан.
– Ага. Это было мастерски сделано. А что тебе нравится?
– «Пара с Гринвич Вилэдж», – сказала Джан.
– «Летний ветер»! Фрэнк Синатра поет и Мики Рурк простреливает ему наручники. Прекрасное открытие! – согласился Сэм. – Ну а какие фильмы ты не любишь?
– «Международные дела». Каждый мужчина жесток, каждая женщина шлюха. Ричард Джер бьет семерых актрис, а Энди Гарсиа играет хорошего парня и бьет свою жену.
Сэм кивнул.
– Однако реалистично, – сказал он.
– О, да что ты. Все полицейские жены носят шестой размер. Скажи, что это реалистично?
Сэм рассмеялся.
– Ладно, ладно. – Он посмотрел на Джан, и его глаза излучали тепло. – У тебя хорошее чутье, – улыбнулся Сэм, и Джан рассердилась, поскольку его одобрение было ей приятно.
Сэм поставил автомобиль на стоянку и выключил мотор. Потом он повернулся к ней снова. Посмотрел внимательно и заботливо – глазом режиссера. Джан вспомнила, как он смотрел на нее раньше; точно так же, очень глубоким взглядом, почти насквозь. Она старалась не выдавать себя, но, очевидно, он должен узнать ее. Сейчас все должно быть высказано.
– Какая у тебя глубокая душа, Джан, – вот и все, что сказал Сэм и выскользнул из машины, чтобы помочь ей выйти.
Санта-Крус странный город, какой-то декадентский. Сцена, угнездившаяся у океана. Нереальная. Сэм повел Джан в ничем не примечательный ресторанчик, где они выпили бутылку какого-то неопределенного вина, потом ели паштет и провели время, глядя на океан. Потом они пошли попробовать себя в играх. Сэм в конце концов выиграл какую-то змею. Змеи были сделаны из уродливого плюша.
– Хочешь? – спросил он. – Совершенно очевиден фаллический замысел.
– Нет, – рассмеялась Джан.
На самом деле ей хотелось, чтобы Сэм что-нибудь подарил ей, завоевал для нее. Тогда у нее навсегда останется память об этом вечере.
– Спорт никогда не был тем, в чем я преуспевал.
– А в чем же ты преуспевал? – голос у Джан изменился. Она не могла в это поверить, особенно, когда решила не спать с ним.
– Хочешь знать? – спросил Сэм, глядя на нее в упор. Потом взял ее за подбородок своей длинной, жилистой, загорелой рукой и наклонился ее лицу. Его губы слились с ее губами, его язык проник в ее рот, его приятное дыхание слилось с ее. Джан никогда так не целовали. Это был Сэм, и он желал ее. Он целовал ее. Женщина чувствовала жар его тела, она могла чувствовать его желание. Ее тело ожило, завибрировало.
«Сэм хочет меня, – подумала она. – Он действительно хочет!» Сэм оторвал губы от ее рта.
– Ты хочешь узнать? – снова спросил он.
– Если захочу, то спрошу Эйприл, – ответила она. – А сейчас я бы хотела домой.
36
Марти повесил трубку и улыбнулся. Вообще-то он был великодушным человеком, чтобы радоваться неудачам других. Однако после того как возникли эти проблемы с Джан Мур, приведшие к потере дорогого времени, понадобился полный пересмотр программы записи сезонного шоу. И все из-за нее. А тут еще дурацкая буря с Лайлой. Поэтому Марти не мог удержаться от улыбки, узнав, что со съемками «Рождения звезды» возникли проблемы. Ей нужны еще две недели. Что за черт?! У него уже написаны сценарии к двум сериям и все без ее участия.
Не то чтобы Джан доставляла ему какие-то неприятности. Однако Марти признал, что просто не мог бы пожелать добра Эйприл Айронз. Как говорил один комик: «Почему он так меня ненавидит? Я для него никогда ничего не делал?» Марти давно отказался от соглашения с Эйприл, и это очень обидело ее. Марти знал себя – столько лет прошло, можно бы забыть, – и он считал себя безупречно хорошим парнем. Но Марти плохо поступил с Эйприл, и это заставляло его чувствовать свою вину даже сейчас, спустя годы. Поэтому Марти не мог любить ее и желать ей добра. Эйприл украла у Марти идею «Рождения», о которой он мечтал. И Марти ненавидел ее за это. И знал, что Эйприл ненавидит его.
Как бы там ни было, Эйприл знала вендетту так же хорошо, как сицилийцы, и играла в эту игру лучше, чем другие. Съемки Джан Мур не принесли Марти ничего, кроме головной боли. Но теперь он переживал триумф. В первых двух сериях нового сезона будет блистать Лайла. И ее мать. Пол Грассо сделает все как надо. Джан не представляла ценности, можно сделать так, будто Лайла возвращается домой. Возвращение блудного сына. Ну, дочери. Сценарии запели, а то, что будет показано, просто невероятно. Марти понимал, что он должен работать с Лайлой. Она будет звездой премьеры сезона, а то, что там будет участвовать еще и ее мать, поднимет престиж.
В воскресный вечер Марти должен был бы начать переговоры, но Тереза притащит целую толпу. Убил бы их. К сожалению, ее участие необходимо, а то они бы давно уже целовали его волосатую итальянскую задницу. Но престиж его поднимется настолько после двух сезонных шоу с участием Лайлы и ее матери, что за это нужно бороться. Но если у Лайлы есть какие-то возражения, то их придется принять. Все равно Марти своего добьется.
Вроде бы все предусмотрел. Но для большей безопасности он запустил бы несколько долгих фрагментов с Шарлин и Джан в начале и в конце, когда Лайла присоединится к ним: Кловер, Кримсон и Кара снова на дороге. Это будет прекрасно. Это может даже превзойти эпизод «Кто застрелил Дж. Р.?». Все зависит от милости Божьей.
Тереза О'Доннел не испытывала особой радости от работы. Последний раз она снималась в ее собственном шоу со Скинни и Кенди. Пол Грассо сказал ей, что ее роль в шоу будет весьма примечательным явлением, но она до сих пор не получила сценария. Тереза ожидала его утром. Однако было уже почти три, а эти черти из конторы Грассо не шевелятся.
Тереза вздохнула и подошла к белому столику возле пруда, подняла стаканчик с выпивкой и сделала глоток. Ну что же, она умеет ждать. Ей, может быть, хватит и одного дня, чтобы выучить свою роль. Тереза быстро заучивает. Всегда так было. Должно быть так, эти молодые лишь ковыляют за ней.
Вроде Лайлы. Тереза засмеялась, представив себе лицо Лайлы, когда ей сказали, что ее мать, Тереза О'Доннел, будет играть в шоу роль ее матери. Она откинула голову и засмеялась.
«Сука! Это послужит ей уроком. Пусть со мной поработает. Я еще хороша, – подумала Тереза. – Действительно хороша. И они не могут игнорировать этот факт. Во мне достаточно силы, и это известно. А вот в Лайле этого нет. А, может быть, есть, вот почему она меня так ненавидит. Потому что я сохранила свою силу после стольких лет занятия этим делом. И Лайла боится, что она не сможет держаться так же, как я.
