Рождество в Лондоне, Новый Год в Москве (СИ) - Хаан Ашира (библиотека книг .txt) 📗
– Ага… – я отступила и забралась на кровать, укутываясь в одеяло по шею. Почему-то стало очень холодно.
– До Лондона добирались немногие, но все равно были упорные. Я тогда и стал брать огонь на себя – они легко переключались, какая разница, за кого замуж идти, я даже лучше, я свободен. Хотя Ник, конечно, богаче.
– И ты Петрова защитил от меня, значит? – за панорамным окном, где-то там за Темзой в небо взвились разноцветные фейерверки, один за другим. Рассыпались звездным дождем, медленно опадающим на рождественский Лондон.
– Ну… – Алекс засмеялся, сел на кровать, натягивая носки. Я даже не запомнила, как он их снимал. Идеальный мужчина идеален во всем. Почти. – Ты как-то быстро стала вести себя нестандартно. Даже в спальню к нему не заявилась под благовидным предлогом.
– Но теперь-то ты меня точно обезвредил. Донне уже позвонил? – красные и зеленые звезды за окном стали расплываться в глазах.
Алекс дотянулся до меня, сгреб в охапку и крепко поцеловал:
– Конечно, обезвредил. Мне такая охотница за гражданством нужна самому!
– Угу.
Он встал и пошел к двери:
– Не скучай, я быстро!
Как только за ним захлопнулась дверь, я начала быстро собираться. Хотя что мне тут собирать – одеться по-быстрому, да и все. Вот с чертовыми носками возникла проблема, я все никак не могла их найти, слезы застилали глаза, и время уходило. Хотелось сбежать, пока он не вернулся, чтобы не влезать в эти унизительные выяснения отношений. Плюнула, надела один носок. Красный, со снежинкой и белой оторочкой. Накинула пуховик, подхватила рюкзак и вылетела на улицу.
Тут же нырнула в какой-то переулок, перебежала дорогу, нырнула в другой, прошла через парк, на удивление не запертый. Все почти вслепую, наугад. Только бы отойти подальше.
Выдохнуть.
Вытереть слезы.
Задуматься.
Без носка ужасно холодно, нога уже замерзла.
Возвращаться к Петрову не вариант. Стыдно.
Транспорт в Рождество не ходит.
И вряд ли можно найти открытый хостел или хотя бы отель.
Мечта о Рождестве в Лондоне обернулась стыдным, сжимающим сердце кошмаром.
И теперь еще как-то из него надо выпутываться. Даже поплакать нельзя – холодный ветер с Темзы сдувает слезы, выстуживает мокрое лицо.
Я достала телефон и пошла по темной улице, искать бесплатный городской вайфай. Все магазинчики были закрыты и темны. Откроются они уже только послезавтра, но я надеялась, что хотя бы интернет они не выключают на праздники. Потому что, увы, ни автобусы, ни метро, ни поезда в Рождество не ходят. Все приличные люди сидят дома и едят индейку, дарят друг другу подарки, смотрят рождественские комедии и думают о том, как хорошо иметь семью.
Мне повезло подключиться к сети, когда я уже совсем закоченела. И даже с такси повезло – оказалось, что некоторые машины все-таки выезжают в Рождество. Судя по фамилии водителя на карточке – он либо мусульманин, либо индус. Почему бы не заработать, раз такой удачный случай – ревущая русская, готовая даже заплатить сто фунтов за поездку в аэропорт. Во сколько мне обошелся билет на самолет до Москвы, я даже вспоминать не хочу. Хорошо, что у меня были отложены деньги на черный день.
Теперь я знаю, как он выглядит, этот черный день.
Дома у меня не осталось сил даже плакать. Я просто уронила рюкзак на пол в своей квартире, стянула ботинки и рухнула на кровать, не раздеваясь. И пролежала так целый день. И еще один день. И следующий. И так почти до самого Нового года, только иногда вставая, чтобы все-таки снять с себя одежду – и с отвращением отбросить красный носок со снежинкой подальше, сходить в туалет и принести из кухни пачку засохших крекеров, которыми и питалась до самого утра тридцать первого декабря, когда залпы фейерверков за окном заставили меня все-таки разрыдаться.
И когда слезы закончились, я встала с постели, приняла душ, переоделась в теплые джинсы и старый свитер, вставила в телефон московскую симку, а туристическую сломала на всякий случай и стала думать, что же мне делать с этим чертовым семейным праздником.
До Нового года еще три часа. Можно успеть забежать в магазин, купить готовых салатов и шампанского и встретить его под телевизор. Можно позвонить подругам и напроситься в гости на их вечеринки. Можно просто лечь спать. Давно мечтала проспать Новый год.
И я даже сняла свитер, нашла беруши и маску и пошла ставить воду, чтобы заварить ромашковый чай.
Но потом развернулась, надела свитер обратно, влезла в пуховик, натянула теплую шапочку и поехала развлекаться в центр. Да, одна! Не одна я уже встретила праздник, спасибо, мне хватило.
Я никогда не умела завязывать разговоры с незнакомыми людьми на улицах, но это не понадобилось. Новогодняя Москва была похожа на одну большую вечеринку, где куча малознакомых людей пьет шампанское, зажигает фейерверки, поет, общается, делится мандаринами и шоколадками с прохожими, устраивает битвы снежками и какие-то веселые дурацкие забавы вроде «ручейка». Никто специально никому не представляется. Просто останавливаешься посмотреть на то, как приклеивают бороду двухметровому парню, а тебе соседи по толпе передают фляжку с коньяком и яблоко закусить.
На Красную площадь было уже не пробиться, зато на Театральной мне подарили хлопушку с серпантином.
На Тверской половниками разливали бесплатный глинтвейн в бумажные стаканчики. Специй в нем было намного больше, чем алкоголя, но согревал он все равно хорошо.
На Моховой мне дали выстрелить из ракетницы, и я, зажмурившись, запустила в ночное небо ярко-алую звезду.
На мосту стало ужасно холодно и немного одиноко, но только я собралась немного поплакать, как рядом со мной раздался стук копыт и остановилась тройка белых лошадей. Веселая толпа в телеге, которую эти лошади волокли по выделенной для автобусов полосе, предложила подбросить до Парка Горького, и я, конечно, согласилась.
Внутрь не пускали с алкоголем и пришлось с сожалением передать открытую бутылку шампанского кому-то, кто на таких условиях раздумал идти в парк.
Откуда я взяла бутылку? Тоже не помню, сама где-то прибилась.
Меня кружил разноцветный новогодний хоровод, из головы выдувало грусть и тоску, и Москва как будто пыталась мне понравиться, убедить, что она лучше, чем какой-то там Лондон, где не ценят наших девочек!
За пять минут до Нового Года я выбралась из толпы тех, кто ждал речи президента у огромного экрана, приготовив бутылки с газировкой и бенгальские огни и отошла к реке.
Там дул пронизывающий ветер, но мне захотелось встретить новый год одной. И хорошенько подумать о том, какое желание загадать.
Из всех угощений у меня осталась только жвачка со вкусом мандаринов. Я сфотографировала ее и отправила в Инстаграм с подписью пожеланием выпустить к следующему году жвачку со вкусом шампанского и оливье. Мои предыдущие фоточки этого вечера были залайканы не только друзьями, но и кучей совершенно незнакомых людей. Некоторые даже писали, что завидуют моему веселому Новому Году. Я усмехнулась. Когда я выкладывала фото из рождественского Лондона, лайков было намного меньше.
В парке закричали: «Раз! Два! Три! Четыре! Пять!»
Я зажмурилась изо всех сил и пожелала больше никогда-никогда не встречать Новый год в одиночестве и не поддаваться на чары сероглазых британцев.
«Десять!»
«Одиннадцать!»
«Двенадцать!»
«С Новым Годом!»
С первыми звуками гимна я распахнула глаза, потому что меня за пояс обняли большие сильные руки.
Обернулась, запутавшись в путающихся на ледяном ветру волосах и не успела отвести их от лица, как к моим губам прижались чужие обветренные губы.
