Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара (книги без регистрации txt) 📗
Наверное, мои работы купила та пожилая пара, про которую говорил Данила. Или…
— Арк, а ты знаешь, кто купил мои работы?
— По-моему, все три работы ушли одному покупателю. Если приспичило, интересуйся у организаторов. Некоторые участвуют в торгах сами, другие — через посредников. Может, и узнаешь, кто купил, если у них нет оснований скрывать своё имя.
Я снова открыла дверь ванной и посмотрела на спящего Данилу.
— Как это? Зачем? — спросила я, пристально глядя на точёный профиль любовника.
Арк захохотал так громко, что я поспешно закрыла дверь.
— Ты всерьёз меня спрашиваешь, почему некоторые предпочитают анонимность? Причин множество. Вот ты узнаешь, кто купил твои работы. Что дальше?
— Ничего.
— Врёшь. Будешь гадать, что они за люди, выискивать их в интернете. Не знаю, как ты, а некоторые художники лезут к покупателям в попытке дружить. Пытаются продать им остальные работы, найти постоянных спонсоров. Да и другие художники тоже не спят. «Вы купили работы Ники Тумановой, а я работаю в том же жанре. Предлагаю ознакомиться…»
— А как же пиар, реклама? Они ведь жертвуют деньги.
— Всех желающих мы вносим в список спонсоров на сайте выставки, вот и будет пиар, но при этом неизвестно, кто что купил или пожертвовал. Ты, например, тоже спонсор. Ну… а некоторые плюют на пиар и просто покупают картины, — закончил Арк со смешком.
Мы обменялись любезностями, договорились о скорой встрече, посудачили о Лиознове, но мои мысли витали в другом месте. Над постелью, в которой отдыхал Данила Резник.
У меня нет доказательств, только уверенность, что он купил мои работы.
Он очень, очень старался увести меня с аукциона.
Почему?
Боялся, что я узнаю посредника? Боялся, что, если будет всего один покупатель, то я расстроюсь или догадаюсь о его вмешательстве? Он отвлёк меня и обеспечил себе идеальное алиби.
Нет смысла проверять список спонсоров, Данила в нём будет в любом случае, так как он подарил Арку гитары.
Я могу позвонить организаторам, и они назовут имя покупателя. Или не назовут.
Но я знаю, что это Данила.
Опускаюсь на пол и думаю. Теперь мне видна только его рука, расслабленно лежащая на простыне, и я хочу подойти и дёрнуть за неё изо всех сил. Хочу сделать ему больно.
Данила не верит в меня. Не верит, что мои работы заинтересуют покупателей.
Он хотел избавить меня от страданий и купил все работы сам.
Я поторопилась насчёт доверия. Оргазм — не самый надёжный показатель.
Наверное, Данила поступил плохо. Или хорошо. Наверное, так поступают, когда действительно любят. Когда хотят огородить человека от боли.
Он сделал это для меня, ради меня. Я не знаю, что чувствовать.
Поднимаюсь и подхожу ближе. Смотрю на Данилу и вспоминаю его слова: «Если кто-то из нас упадёт, это буду я».
Я не хочу, чтобы он падал. Хочу защитить его от боли так же, как он защищает меня.
Наверное, я влюблена.
Или нет.
Заставляю себя остановиться — ведь у меня нет доказательств, только предчувствие.
Набираю Арку сообщение: «Дай, пожалуйста, телефон организаторов».
Через несколько минут я прячусь на лестничной площадке чужого этажа, чтобы не разбудить Данилу, и выслушиваю объяснения незнакомца по поводу конфиденциальности.
— Если хотите, я могу передать покупателю, что вы ими интересовались, — предлагает мужчина официальным тоном.
— Нет! — кричу я чуть ли не на всю лестницу. — Нет, — повторяю уже вежливо. — Прошу вас, не говорите ему, что я звонила.
«Ему». Я сказала «ему».
Мужчина хмыкнул.
— Или ей. — Я сделала глубокий вдох. — Понимаете, я — начинающая художница, для меня это — первый аукцион, поэтому я очень волнуюсь…
Настолько волнуюсь, что не удосужилась явиться на аукцион.
— Ника, — прервал меня мужчина. — Простите, но я не знаю вашего отчества. Я вас искренне поздравляю. За ваши работы торговалось несколько человек, и я понимаю, почему. Вы очень талантливы.
Мне хочется его обнять.
Мне хочется всех обнять.
То, что Данила купил мои работы, больше не расстраивает. Слова незнакомца стёрли мою неуверенность.
Я возвращаюсь в квартиру в приподнятом настроении, прыгая через ступени.
Приятно знать, что я дорога Даниле настолько, что он пойдёт на ложь, чтобы подарить мне радость.
Наверное, ложь — это плохо, в этом Данила и сам со мной согласится.
Наверное, я не должна этому радоваться.
Но я почему-то счастлива.
Влетев в квартиру, я наткнулась на Данилу, стоящего у двери. Нахмурившись, он скрестил руки на груди.
— Я слышал твой крик на лестнице, ты разговаривала по телефону.
Его напряжённый взгляд сканировал моё лицо.
— Данила, я знаю, что ты сделал, — подошла ближе. Сердце прыгало в горле, делая слова прерывистыми и нервными.
Он резко вдохнул.
— Что ты имеешь в виду? — спросил глухо. Прищуренный взгляд отталкивал меня, защищаясь от грядущих обвинений.
— Я понимаю, почему ты купил мои работы, и я… спасибо тебе.
Прижимаюсь к нему и кладу ладонь на тёплое плечо. Мышцы под пальцами кажутся каменными.
Он не верит в моё прощение, ведь он тоже творческий человек и всё понимает. Я бы тоже не поверила. Он прикрывает глаза и чуть наклоняет голову к моей руке.
— Я сразу догадалась, что это ты. Ты поэтому и увёл меня с аукциона, да? На случай, если никто не захочет торговаться, и у моих работ будет только один покупатель.
Данила чуть улыбнулся и положил ладонь поверх моей. Наклонился и согрел губы сухим поцелуем. Долгим нежным касанием.
— Я сначала расстроилась, но потом поняла, почему ты это сделал. Ты хотел меня защитить. Спасибо тебе. Это так… замечательно.
— Ника… — прикрыв глаза, прошептал он. — Понимаешь… Я тебя люблю.
Возможные ответы щекотали язык. Я никогда не любила мужчин, кроме моего отца. Я не знаю, как возникает уверенность, что твои чувства — любовь. Где та лакмусовая бумажка, которая подтвердит, что вот оно, то самое книжно-песенное чувство?
— Я понимаю, Даня.
Слабенький ответ, на троечку с минусом, но к нему прилагался такой поцелуй, что Даниле пришлось меня простить.
Я не отпускала его губы до тех пор, пока он не рассмеялся.
— Ничего ты не понимаешь, Ника, и у тебя нет доказательств, что я купил твои работы. — Хитро ухмыльнувшись, Данила дёрнул бровями. — Вдруг это тайный поклонник твоего таланта?
— Твоя хитрая мордаха очевиднее любых доказательств, — смеясь, я пощекотала его бока, но Данила только улыбнулся. — Организаторы сказали, что в торгах участвовало несколько покупателей, так что ты зря волновался. А теперь у тебя дома будут залежи моих работ.
— Залежи! — Данила состроил забавную мину. — Какой ужас!
— Макулатура и металлолом.
— Тогда придётся продать картины по огромной цене. Позвоню в Сотбис(7), они завтра же прилетят и освободят мою квартиру от бесценных шедевров. — Данила повалил меня на постель и расстегнул пуговицу на джинсах.
Рассмеявшись, я остановила его руки.
— Данила, послушай.
— Ммм? — он посмотрел на меня всё ещё заспанными глазами.
— Никогда так больше не делай, ладно?
— Обещаю, — прошептал он мне в губы. — А ты пообещай мне кое-что в ответ, ладно? Люби меня, Ника.
Искренность, страсть и синий взгляд — убийственная комбинация.
— Обещаю, — сказала я на выдохе.
Два месяца спустя
Из чего построена любовь творческих людей? Из взлётов, падений и лечебной лжи.
Что бы ни говорил Данила, без лжи никак. Она бывает хорошей, нужной, даже правильной.
Оказалось, что он тоже лжёт, и не только насчёт аукциона.
Ему приходится лгать, потому что от меня ушло вдохновение. Внезапно и безвозвратно.
«Вдохновение вернётся, Ника. Обязательно! Погуляй, расслабься, и всё получится».
«Не расстраивайся, Ника, для меня ты — чудо, и однажды весь мир об этом узнает».
