Живой (ЛП) - Уайлд Джессика (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

Мама была права. Мне нужно было собраться и взять на себя ответственность.

— Она работает в офисе твоего отца. Начала всего несколько месяцев назад. Она больше не могла выносить работу в больнице, и она хорошо знает административное дело, поэтому твой отец сразу же ее нанял.

— Спасибо, мама.

Мама наклонилась вперед и накрыла своей ладонью мою щеку.

— Ты через многое прошла, дорогая, но это не означает, что твоя жизнь кончена.

Я кивнула и улыбнулась ей.

— То же самое я вчера сказала Меррику.

— Значит, — улыбнулась она гордо, — это хороший совет.

Она сделала еще один глоток кофе и моргнула несколько раз: признак того, что она собирается задать вопрос, который, возможно, мне не понравится.

— Тебе там нравится? Он милый?

Я закатила глаза и засмеялась.

— Да, он лает, но не кусает. Он просто расстроен, и никто даже не попытался понять, что ему приходится переживать. Даже я. Злиться для него нормально.

— Да, и, вероятно, он и дальше будет злиться. Как только он привыкнет, станет лучше.

— Ты слишком хороша для него.

— Что?

— Как сиделка, ты слишком для него хороша, но также ему нужен друг. Просто... будь осторожна, — сказала она, беспокойно нахмурившись. — Не хочу, чтобы тебе снова было больно.

— Мам, он мой пациент. И поверь мне, не думаю, что он захотел бы сделать со мной что-нибудь и выйти на другой уровень отношений.

Она проворчала что-то шепотом об отражении в зеркале, затем стояла, пока собирала свою сумочку.

— Может быть, этот парень и слепой, но это не означает, что он тебя не видит.

— Это не имеет смысла.

Она закатила глаза и ополоснула пустую чашку из-под кофе в раковине.

— Я думала, что твой отец был слепым как крот, когда я впервые встретила его. Ну, технически, так оно и было, — сказала она, смеясь. У него были такие очки с очень толстыми стеклами. Я знала, в своем подсознании, что он видел через эти штуки, что хотел. Но этот мужчина не сводил с меня глаз, когда я была в комнате, — она вздохнула, и у нее был такой отсутствующий взгляд, будто она вспомнила тот самый момент, когда она была влюблена в моего отца. — Он не видел ничего, черт возьми, без тех ужасных очков. Вот как он знал, что я была та самая.

Я нахмурилась.

— Я не понимаю.

Она улыбнулась и взяла меня за плечи.

— Он сказал мне: «Элэйна, я знаю, что ты та самая, потому что когда я тебя не вижу, я все равно тебя чувствую. Я все равно тебя люблю больше, чем любил вчера, и совсем не так сильно как буду любить завтра». И, знаешь что, Грэйс?

— Что? — прошептала я.

— Я, наконец, поверила ему.

Она пристально посмотрела мне в глаза, будто ждала чего-то. Чего-то, что заставило бы меня понять.

— Он влюбился в вещи, которые были невидимы. Мне пришлось научиться это принимать, иногда дело совсем не в красоте. Дело в чьем-то сердце. У тебя самое большое сердце, Грэйс. Тот парень вон там, в доме по соседству, чувствует это.

— Откуда ты знаешь? — спросила я скептически.

— Потому что он не ждал бы у окна каждую ночь, когда ты начнешь петь.

У меня челюсть отвисла от удивления.

— Это... как...

— Мамы все знают, — сказала она, пожимая плечами, как будто я уже должна была знать об этом к настоящему моменту. Она обняла меня и крепко прижала к себе. — Я люблю тебя, Грэйс. Ты красивая, внутри и снаружи. Просто будь умной. Может быть, тот парень и выглядит сильным, но он очень хрупкий.

Я вздохнула.

— Звучит так, будто ты больше беспокоишься о том, что я причиню ему боль.

Она снова пожала плечами.

— Иди, навести Киру. Папа оставил тебе сегодня «Хонд». Вечером я принесу домой немного суши.

— ДА! — крикнула я, взмахнув кулаком.

Мама засмеялась, выходя из комнаты, а я осталась в кухне, рассуждая, пойти ли навестить Киру сейчас или пригласить ее позже на суши. Если бы я пошла сейчас, то подумала бы над мамиными словами и над мыслью о том, что Меррик когда-либо что-либо чувствовал ко мне, что не укладывалось в рамки отношений «пациент-сиделка».

Но потом, суши всегда все исправляли.

Мой телефон зазвонил, прежде чем я успела решить, на экране высветилось имя Эммы.

— Привет?

— Грэйс, привет, дорогая, как ты сегодня?

— Хорошо, Эмма. А ты как?

— О, я хорошо. Просто пытаюсь решить, мне придушить Меррика сейчас или позволить сделать это тебе в понедельник.

Я тихо засмеялась в телефон и пошла в свою комнату, чтобы закончить складывать белье.

— У него плохой день?

— Боже, да. Если слово «плохой» здесь подходящее. Он заперся в своей комнате и велел мне уходить. Я только пыталась помочь ему со шрифтом Брайля, а он расстроился.

Мне нравилась Эмма Тэтчер, но я понимала расстройство Меррика. Она могла бы быть немного более властной со своими детьми, и именно это делало ее такой удивительной. Не важно, что они сделали, она первая, кто любил их. Моя мама всегда была такой же.

Она продолжала говорить, пока я выглядывала из окна: шторы Меррика плотно закрыты.

— Интересно, у твоей матери в библиотеке было что-нибудь, что могло бы помочь. Иногда я знаю, что есть средства, которые сделают все немного легче.

— Я уверена, что мы что-нибудь найдем, а если нет, она быстро сможет привести все в порядок. Я на самом деле собираюсь в город через пару минут, так что я могу заехать и посмотреть.

— О, это было бы замечательно. Большое спасибо. Нэйтан и я обедаем с несколькими друзьями, этот обед мы откладывали много раз, и я просто хочу покончить с этим, понимаешь?

— Я понимаю, Эмма. Я дам тебе знать, что нашла, и если у меня будет шанс, я займусь им сегодня вечером.

Она вздохнула, и я услышала облечение в ее голосе.

— Большое спасибо. Ты моя спасительница.

— Нет проблем.

— Я думаю, на самом деле, он хотел бы увидеть тебя сегодня вечером хотя бы на минуту. Кажется, у тебя волшебные руки. Он никогда не взаимодействовал со мной так, как с тобой.

— Ну, это благодаря угрозе голодания, — сказала я, шутя.

Она засмеялась и, прежде чем попрощаться, подтвердила, как я была права.

Я снова бросила взгляд на окно Меррика и заметила, что теперь оно было приоткрыто. Было ли оно приоткрыто так минуту назад? Я была уверена, что он сидел там и слушал. Не хотелось бы это признавать, но у меня в животе все трепетало от того, что я знала, что ему любопытно настолько, чтобы подслушивать мой разговор по телефону.

— Тебе следует лучше относиться к своей матери.

Он вздохнул после долгого молчания.

— Она не понимает, — сказал он так тихо, что я почти не услышала его.

— Она хочет понять.

— В этом-то и проблема.

Я села на кровать и уставилась в стену перед собой. Он был прав. Иногда люди слишком усердно пытаются нас понять, когда, на самом деле, мы просто не хотим, чтобы они это делали. Боль слишком большая, и у нас нет выбора, кроме как терпеть ее. Мы не хотим нагружать кого-то еще нашими проблемами, особенно людей, которых мы больше всего любим. Нам просто нужна их тихая компания.

— Ты сожалеешь о том, что отталкиваешь ее?

— Каждую минуту, — признался он.

Я хотела обнять его, увидеть его лицо и сказать, что все будет хорошо. Я хотела, чтобы он увидел, что есть люди, которым не наплевать на него, и хотела, чтобы ему стало лучше. Что существуют люди, которые им гордились.

Но он не мог видеть.

— Иногда именно сожаление заставляет нас злиться, Меррик.

Он не говорил и не шевелился, но все еще был здесь. Обдумывал.

Я надела туфли и схватила сумочку.

— Споешь мне сегодня вечером? — спросил он.

В груди разлилось тепло, и в животе начали роем летать бабочки, от чего я улыбнулась.

— Если перестанешь вести себя как идиот с Эммой, я буду петь тебе, когда захочешь.

Он не ответил, но, на самом деле, ему и не нужно было.

— Поговорим позже, Меррик.

Я закрыла окно и вышла из комнаты, изо всех сил стараясь не оглянуться. Я должна была найти Киру и последовать своему же совету.