Про Одну Девочку (СИ) - Инош Алана (читаем книги бесплатно TXT) 📗
На Масленичной неделе они сходили в гости к Маме. Обмакивая нежный, узорчатый блинчик в малиновое варенье, Любимая подмигнула Девочке:
– Теперь понятно, в кого ты такой блинопёк!
На следующий день Мама с Ланой уже в свою очередь были приглашены к ним на блины. Девочка давно хотела научиться переворачивать их, подкидывая в воздух: особо тонкие блинчики рвались от лопатки, и иного способа перевернуть их неповреждёнными просто не было. С утра Девочка усердно тренировалась. Получилось у неё не с первого раза, и подкидывать блины приходилось над мойкой или рабочей поверхностью – чтоб если и мимо, так не на пол или плиту. Сперва нужно было слегка потрясти сковородкой, чтоб блин отделился; если он скользил и легко отставал, значит, можно переворачивать. Жестом жонглёра Девочка делала движение сковородкой вверх – и круглая тонкая лепёшка летела к потолку. Заметив улыбающуюся в дверях кухни Любимую, Девочка воскликнула:
– Ахалай-махалай, ляськи-масяськи!.. Внимание, смертельный номер!
Подыгрывая ей, Любимая изобразила барабанную дробь. Блин взмыл вверх, перевернулся и шлёпнулся на сковородку. Девочка слегка тряхнула его, и он лёг ровно.
– Ну, ты виртуо-о-оз! – уважительно качая головой, протянула Любимая.
Но Девочке показалось мало одного переворота, и она пошла дальше в совершенствовании своего мастерства. Она добивалась такой силы и точности броска, чтоб блин перекувыркивался в воздухе два и даже три раза.
К приходу гостей на тарелке дымилась тяжёлая, дышащая сладко-сливочным ароматом стопочка блинов, но в большой кастрюле ещё оставалось тесто. Девочке непременно хотелось поразить Маму и Лану выученным трюком.
– А хотите блинчиков с пылу-жару? – весело предложила она. – Сейчас всё будет! И не просто так, а со спецэффектами!
Мама с Ланой заинтересованно переглянулись, а Любимая кивнула со значительным видом, будто говоря: «Сейчас вы увидите нечто грандиозное, даже не сомневайтесь!» Масло на сковородке потрескивало, а когда тесто полилось бежевой ровной струйкой, раздалось громкое шкворчание. Тесто ложилось узорами, обещая на обратной стороне поджариться причудливым, аппетитным, дырчатым рисунком. Вот уже верхняя сторона блина перестала влажно блестеть, схватилась, и Девочка, готовясь выполнять свой «смертельный номер», чуть встряхнула сковородку. Блин легко скользил.
– Тройное сальто! – объявила Девочка.
Бросок! Шлёп! Блин, перевернувшись три раза, приземлился благополучно, и Мама захлопала в ладоши с восторженно разинутым ртом. Она радовалась, как ребёнок, только что увидевший увлекательный цирковой номер.
– Вот это да!
Девочка раскланялась, с достоинством принимая заслуженные аплодисменты. Тщеславный чертёнок вдруг зашевелился в ней, боднул рожками, и Девочка решила: «А, была не была!..» Она пошла на усложнение трюка – бросок в четыре переворота, который ей пока ещё не удавался. А вдруг получится именно сейчас? Какой эффект будет!..
Блин взлетел... Но не приземлился. По лицу Любимой Девочка поняла, что что-то пошло не так. Та захватила и примяла себе ладонью рот и подбородок, по-видимому, изо всех сил стараясь удержать рвущийся на свободу смех.
Сковородка была пуста. Девочка растерянно окинула взглядом пол... Ничегошеньки. Проследив направление взглядов гостей, фокусница обнаружила пропажу. Солнечно-круглый, жирный, горячий блин прилип к потолку. Высоты кухни для броска с четырьмя переворотами явно не хватало.
– Гм, прошу прощения, этот номер был недостаточно подготовлен и отрепетирован, – пробормотала Девочка, краснея то ли от блинного чада, то ли от смущения.
– Ахалай Махалаич ты мой! – Уже не сдерживая смеха, Любимая обняла её за плечи.
Она встала на табуретку и бережно сняла блин с потолка.
– Его кто-то будет есть? – спросила она, окидывая всех искрящимся от веселья взглядом. – Нет? Ну, тогда я его съем, если никто не возражает.
И Любимая, свернув блин, хорошенько искупала его в розетке с вареньем, после чего со смаком откусила.
– По-моему, так ещё вкуснее, – с набитым ртом проговорила она, жуя.
Смущение отступало, а на его место приходило ласковое тепло: Девочка любила, когда её стряпню ели с таким наслаждением. Однозначно, праздничный обед вышел на славу.
21. Пляжная феерия
Однажды Одна Девочка с Любимой отправились на пляж. Сосны, белый песок, лазурная вода... и куча народу. Рядом отдыхала весьма колоритная парочка: она – знойная женщина, мечта поэта, обладательница роскошного шестьдесят второго размера, он – мужичок-муравей, щупленький и кривоногий. Дама загорала стоя, а её миниатюрный супруг, примостившись в её обширной тени, наслаждался созерцанием симпатичных девушек в купальниках. Дама не просто загорала, она принимала солнечные ванны, подставляя жарким лучам все участки своей необъятной, как закрома родины, фигуры. Со стороны казалось, будто она играет в «море волнуется раз...»: в каких только причудливых «морских фигурах» она не замирала, стремясь к ровному загару!
– Галя, с тебя прямо скульптуру ваять можно, – заметил Муравей. – Древнеегипетскую. Сфинкс называется.
Голос был под стать его телосложению: пискляво-гнусавый, мультяшный. Галя не удостоила его ответом. Ветерок колыхал широкие обвисшие поля её пляжной шляпки, а обильно смазанное солнцезащитным кремом лицо жирно лоснилось. Никакой муравьиный писк не мог отвлечь её от процесса синтеза витамина Д, которому она сосредоточенно и величественно предавалась.
Девочка с Любимой млели на солнышке, время от времени освежаясь охлаждённым квасом из термоса. Девочка растянулась на животе; её так разморило, что лень было даже смахнуть капельку пота, которая повисла на кончике носа...
И всё-таки она некоторым образом встала, чтобы пройтись по пляжу – щегольнуть постройневшей к лету фигурой и новеньким прозрачным парео. Его складки льнули к её ногам, струились и окутывали их завесой полузагадки. Почему «полу-»? Сквозь ткань всё-таки можно было немало разглядеть.
Взгляду Девочки предстало занятное зрелище: девушки играли в пляжный волейбол. Шоколадно-загорелые, сильные, стройные, длинноногие, в крошечных купальниках, почти ничего не прикрывавших... «Все равны как на подбор, с ними тётька-капитан». Девочка восторженно замерла, но внимание её было приковано отнюдь не к мячу, а в душе рождалась песня:
– «Потому что нельзя...» Потому что нельзя играть в волейбол с номером бюста от четвёртого и выше!
Неужели она спела это вслух? Волейболистки обернулись и посмотрели на неё так, будто собирались разом наброситься и порвать её парео в клочья. Девочка попятилась, оступилась и упала... в шезлонг, который ей подставили двое из этих загорелых спортсменок. Уже в следующий миг вокруг неё закружился земной рай: одна красотка подносила ей прохладительный напиток, вторая обмахивала опахалом, третья делала массаж ступней, четвёртая – маникюр, а остальные исполняли перед ней зажигательный танец с крепкими, упругими волейбольными мячиками... По четыре на каждую девушку: два спереди, два сзади.
– «Если б я был султан», – напевала Девочка, потягивая коктейль через соломинку.
Но что творилось на пляже? По песку уверенной походкой кинозвезды шагал Муравей – в зеркальных тёмных очках, эротично расстёгнутой рубашке и полупрозрачных штанах. Внезапно остановившись в позе тореадора, он разразился танцем, а из его кадыкастого горла протяжно полилась песнь о любви... Он обращался не к Девочке, а к Гале, которая стояла вполоборота к нему, облачённая в индийское сари. Весь пляжный народ, как по команде, вскочил и заплясал удивительно синхронно.
«О темноокая, широкобёдрая богиня моего сердца! – звучал за кадром перевод песни. – Ты плывёшь по волнам моей души, как изящная шхуна, покачивая своей прекрасной кормой. Меня охватывает жар, когда я вижу твои паруса... Как я мечтаю подняться на борт и поднять свой флаг на твоей мачте!»
Галя с кокетливо-гордым видом выслушивала его признания, колыхая своей «кормой» в такт музыке, а потом настала её очередь петь:
