Счастье с доставкой на дом - Артаева Александра (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Но я слышала… — начала было Рина, однако толстяк ее перебил.
— А вы поменьше слушайте всякие сплетни. Можно подумать, мы тут, в медицине, все монстры какие-то.
Молодой врач скосил глаза на своего помощника. Заметив на его губах усмешку, Рина решила, что патриотические речи санитара были, вероятно, результатом кропотливой воспитательной работы, которую доктор проводил со своим подручным.
— Я все-все оплачу, — все же попыталась она прояснить ситуацию.
— Разберемся, — снова сказал врач и неожиданно ей подмигнул. — Мы действительно не такие уж монстры, как в народе про нас говорят.
Антошке наложили двенадцать швов, и он стойко перенес все мучительные процедуры.
Теперь, прихлебывая из чашки чуть теплый чай, Рина думала о том, как она безумно устала за последние пару дней. Устала от разросшихся, словно снежный ком, проблем, разбираться в которых у нее не было ни сил, ни желания. Ей хотелось выбросить все из головы и поскорее уснуть, однако нервы были напряжены до предела и сон не шел. Наконец она погрузилась в беспокойную полудрему, и ей тут же привиделись окровавленная варежка, бледное лицо дочери, плотоядная улыбка тети Паши, черный джип…
Очнулась она от того, что во сне заплакал Антошка. Спрыгнув с кресла, Рина быстро подошла к малышу. Вытерев его вспотевший лобик, она повернула мальчика на бочок, подоткнула одеяло и, тихонько похлопывая его по спинке, замурлыкала себе под нос что-то про заиньку серенького.
Малыш быстро успокоился, и Рина, притащив из кухни очередную порцию чаю, снова забралась в свое кресло.
Гнетущая тишина ночи неожиданно накатила на нее новую волну страхов и сомнений.
«Что я делаю? — с ужасом подумала она. — На что себя обрекаю? Разве можно быть такой сердобольной? Поддавшись сиюминутному порыву, взвалить на свои плечи безумную ответственность? Только дураки действую так скоропалительно, а умные люди рассуждают, раскладывают все по полочкам».
Рина попробовала рассуждать, и вышло, что она не имеет никакого отношения ни к Нине Никифоровне, ни к ее внуку. Она ничем им не обязана, хотя просто из жалости могла бы немного помочь.
«Вот именно, — приободрилась Рина. — Просто помочь. И для этого вовсе не обязательно перекраивать всю свою жизнь».
Вообще-то о переменах в жизни она в последнее время думала неоднократно, однако это было нечто совсем иное — речь шла о возможном замужестве. Вениамин все чаще заговаривал о том, что пора бы им уже подумать о создании семьи, и Рина чувствовала, что он вот-вот сделает ей официальное предложение. Несмотря на Тошкино вредничание, Рина все больше склонялась к тому, чтобы это предложение принять. Вениамин, конечно, был человеком педантичным, и все такое, но зато вполне надежным — за ним она бы чувствовала себя как за каменной стеной.
«Любой женщине, будь она какой угодно деловой и самостоятельной, нужен мужчина, на которого она может положиться, — размышляла Рина. — Любимый человек, который в трудную минуту просто прижмет к груди и шепнет ласковое слово, отчего на душе разом станет легче. Конечно, у меня есть друзья — и Наталья, и Роман… Тем не менее сейчас я сижу здесь одна-одинешенька, мне плохо, тоскливо и страшно, но пожалеть меня некому».
Неизвестно почему, ей неожиданно представился Павел. Будто бы он, примостившись рядом на ручке кресла, смотрит на нее своими веселыми глазами и говорит: «Сейчас что-нибудь придумаем. Не боись — все будет o’кей».
Рина печально вздохнула и повертела в руках чашку с чаем.
«Встреча с Павлом — это, конечно, приятное романтическое приключение, но не более того. Вот Вениамин — это всерьез и надолго. Интересно, как он отреагирует, когда я ему обо всем расскажу?»
На самом деле Рина совершенно не представляла себе, что именно она будет ему рассказывать. Даже предполагая выйти за него замуж, она вовсе не была уверена, что хочет посвящать Вениамина в тайну Тошкиного происхождения. Но как же тогда объяснить ему головоломку с Антошкой? Версия с двоюродным племянником могла бы сойти для тети Паши, но никак не для человека, с которым собираешься строить семью.
«Если бы в тот день, когда доставили Антошку, в доме находился Вениамин, то авантюра Нины Никифоровны провалилась бы, еще не начавшись, — внезапно подумала Рина. — Он бы в два счета разузнал адрес мальчика и в тот же миг вернул его бабушке — та и ахнуть бы не успела».
От этой мысли Рина почему-то почувствовала себя неуютно. Ей тут же представилось счастливое лицо Тошки, когда та возилась с малышом, вспомнилась Наталья, которая помчалась добывать для Антошки варенье, санитар, который называл Рину мамашей. Нежность в мгновение ока затопила ее с головой, вытеснив все без остатка разумные и логичные размышления. Рина окончательно поняла, что на самом деле давно уже все для себя решила — мальчик останется у нее.
К утру Рина чувствовала себя так, словно ее побили колотушками. Попытка взбодриться крепким кофе не дала никаких результатов, и она понуро сидела на кухне, не в силах заставить себя заняться хоть чем-нибудь полезным.
Осторожный звонок в дверь вывел ее из состояния прострации, и она пошла открывать. Взволнованная Анна Викентьевна явилась с утра пораньше, чтобы поинтересоваться здоровьем детей.
Рина заверила старушку, что все в порядке, и зазвала ее на кухню пить чай.
— Ах, Ариша, я так рада, что все обошлось, — промолвила Анна Викентьевна, принимая из рук Рины изящную фарфоровую чашечку. Это была ее личная гостевая чашка, из которой она пивала чай еще в те времена, когда дружила с Верой Николаевной, матерью Рины.
— Антонина вчера выглядела не самым лучшим образом, — посетовала старушка. — Мне показалось, что она была на грани нервного срыва — я поила ее валерьянкой. И еще мятой.
— Вашими стараниями ей уже гораздо лучше, — успокоила ее Рина.
— Да я и сделать-то ничего не успела, — махнула рукой Анна Викентьевна. — Твоя Наталья налетела, словно ураган. Мне только и удалось, что сунуть ей в руки баночку меда.
— Да уж, Наталья и впрямь порывистая женщина, — улыбнулась Рина. Она все ждала, когда старушка заговорит про Антошку, и та действительно не заставила себя долго ждать.
— Ариша, — осторожно начала Анна Викентьевна, — что за гнусные слухи распускает Пелагея?
Пелагеей она называла тетю Пашу, игнорировать россказни которой была просто не в состоянии.
— А что такое? — невинно вскинула брови Рина.
— Ну как же, — всплеснула руками Анна Викентьевна, — она всем рассказывает, что вам подбросили ребенка, а я ничего не могу ей возразить, потому что абсолютно не в курсе дела. Даже Антонина не посчитала нужным хоть что-то мне объяснить.
Старушка обиженно поджала губы и покачала головой.
Памятуя о том, что Анна Викентьевна оказалась слабым звеном и каким-то образом «прокололась» в деле сохранения Тошкиной тайны, Рина поначалу решила не говорить ей всей правды. Однако солгать старушке у нее не получилось, и в итоге она выложила все начистоту.
— И что же ты собираешься делать? — поинтересовалась Анна Викентьевна, пристально вглядываясь в ее осунувшееся лицо. — Оставишь мальчика у себя?
Рина молча кивнула. Она была уверена, что сейчас на нее посыплются ахи и охи, однако Анна Викентьевна ее удивила.
— Как замечательно, — сказала старушка, утирая слезы умиления крохотным кружевным платочком. — Сестра и брат будут расти вместе. Ариша, ты отважная девочка, и к тому же необыкновенно добрая. Я горжусь тобой. Да, горжусь, — пылко добавила она.
Рина хотела что-то сказать, но Анна Викентьевна ее перебила:
— А сейчас отправляйся-ка спать, моя милая, — не терпящим возражения тоном заявила она. — Твои ужасные синяки под глазами могут напугать кого угодно, а уж детей и подавно. Не волнуйся, пожалуйста — манную кашу я готовить еще не разучилась.
Рина так обрадовалась неожиданно подоспевшей помощи, что чуть не расплакалась. Однако сил на то, чтобы рассыпаться в благодарностях, у нее не было, поэтому, криво улыбнувшись, она лишь кивнула и покорно поплелась в свою спальню.
