В глубине сердца - Сэйл Шарон (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Он выпрямился, немного удивленный тем, что она пришла, но тут же приказал себе не искать за этим какого-то второго смысла. Они мерили друг друга взглядами, словно оценивая. Затем он кивнул. Только тогда Сэм прошла от двери в комнату.
— Задери ногу, — приказала она, слегка усмехаясь озадаченному выражению на лице Джонни, пока он выполнял ее распоряжение. Она закинула ногу и оседлала его сапог, словно коня, оставив на обозрение Джона Томаса лишь спину и соблазнительные округлости ниже. После этого Сэм слегка наклонилась вперед и взялась за сапог обеими руками.
— Толкай, — приказала она и постаралась ни о чем не думать, когда Джонни твердо уперся второй ногой ей в ягодицы.
Она с силой потянула и, когда почувствовала, что тугая кожа начинает поддаваться, рванула еще сильнее. Удовлетворенно хмыкнув, Саманта наконец выпрямилась с сапогом в руках. Его нога опустилась на пол одновременно с отброшенным сапогом. Ослепший для всего, кроме соблазнительного вида, который предстал в секунду назад перед его глазами, Джонни вздрогнул, когда Сэм взгромоздилась на другую его ногу и произнесла:
— А теперь эту.
Саманта ухватилась за оставшийся сапог, туго сжав бедрами ногу Джонни и терпеливо ожидая, пока он поставит свою ступню на ее спину. Но на этот раз Джон Томас коснулся ее медленно и нежно, и Сэм ощутила, как его нога в носке скользнула от бедра к талии, прежде чем утвердилась на нужном месте. Она поежилась от этого прикосновения, пожалев, что не его рука касается ее столь интимно. Разозлившись, она выпалила следующие слова грубее, чем хотела на самом деле.
— Чем ты там занимаешься сзади, территорию осматриваешь? Давай, черт тебя подери, толкай! У меня ужин подгорает.
Губы Джона Томаса сжались, глаза сощурились. Она хочет, чтобы он толкнул? Что ж, почему он должен спорить? Джонни резко выпрямил ногу, удовлетворенно улыбнувшись при виде того, как согнутое тело Сэм полетело через всю комнату, посланное, словно снаряд из пушки. Споткнувшись, она сумела остановиться лишь у кресла, через которое чуть было не перелетела. Сэм обернулась и разъяренно уставилась на Джонни, готовясь немедленно дать отпор любой насмешке или издевке. Но он не позволил себе ни того, ни другого.
— Спасибо, Саманта.
Его голос был так же глубок и искренен, как эти его чертовы карие глаза, скрывающие тайны, которые ей никогда не удавалось разгадать.
Саманта сдвинула брови и потерла рукой бедро.
— Не стоит благодарности, — коротко ответила она. Бандит тявкнул один раз. Саманта принюхалась.
— Кажется, свиные отбивные готовы, — сообщила она.
Джон Томас сел на кровати, провожая взглядом убежавшую Саманту.
— Ну и дела! Мой пес тоже разговаривает с ней. И, что удивительно, она его понимает, — проворчал он. Как бы ему хотелось так же легко понимать то, что происходит между ними!
На кухне крышка громыхнула о кастрюлю, послышался шум льющейся воды.
— Джонни! — позвала она.
— Иду! — отозвался Джон Томас. Он выбрался из своей рабочей одежды, натянул потрепанные джинсы, сунул ноги в старые парусиновые шлепанцы и двинулся к двери.
По пути к ванной он выхватил из шкафа рубашку. Ужин давал ему возможность оттянуть тот момент, когда придется рассказать ей о звонке из Калифорнии. Он подождет и расскажет ей все после ужина. Но не позднее. Саманта должна знать, что преследователь вновь нанес удар, но на этот раз не словами.
Джон Томас вынимал последнюю сковороду из мойки, когда Саманта выпустила воду из раковины. Он слегка протер сковороду мягким полотенцем и поставил в другую, большую, в ящик внизу.
— Закончили, — заключила Саманта. Он кивнул и попытался ответить улыбкой на ее улыбку.
— Давай выйдем на улицу ненадолго, — предложил он. — После всей этой готовки ты, наверное, и сама пышешь жаром.
— Не так уж это и страшно, если привыкнуть. Кроме того, когда чем-то занят, время летит быстрее, а у меня сейчас столько свободного времени, что я не знаю, чем его занять.
Сетчатая противомоскитная дверь протестующе скрипнула, когда Джонни распахнул ее пошире, ожидая, что Сэм выйдет вслед за ним. После того как они миновали дверной проем, он потянулся внутрь и выключил свет.
— Теперь не налетит мошкара, — зачем-то объяснил он. Ей вспомнилось, как ночные мотыльки и майские жуки, бывало, бомбардировали любые источники света, безрассудно бросаясь на все, что встречалось им на пути.
— Наверное, надо было установить в доме вентилятор или что-нибудь подобное, чтобы охлаждать воздух. Но я никогда не любил кондиционеры, — произнес он. — Чувствуешь себя, словно в клетке…
Саманта опустилась на диванчик-качалку, оставив место и для него, и откинула голову невысокую деревянную спинку. Диванчик качнулся, потом принял прежнее положение, так как Джон Томас положил руку на спинку, чтобы уравнять их вес. Это дало ему возможность сесть поближе к Сэм.
— Я тебя, наверное, стесняю, Джонни? У тебя со мной нет ни одной свободной минуты. Извини, что все так…
— Он взорвал твою квартиру.
Слова были подобны раскату грома, прогремевшему неожиданно. Чтобы осмыслить то, что сказал Джонни, Саманте потребовалось какое-то время, но когда смысл его слов дошел до ее сознания, девушка тут же забыла, о чем собиралась говорить.
За деревьями тявкнул койот, где-то за диванчиком завел свою скрипучую, но мелодичную песенку сидевший в траве сверчок. За холмом басовито заквакали лягушки-быки; их концерт гулким эхом отражался от крутого берега реки, вплетаясь в общий хор других ночных звуков, приветствовавших приход темноты.
— О Господи!
Джонни ожидал, что Сэм испугается. Но от этого тихого, беспомощного вскрика ему стало плохо. Он вглядывался в ее лицо, пытаясь понять в темноте, что она чувствует. И тут он услышал. Почти неразличимый безнадежный всхлип. Диванчик качнулся, когда Саманта закрыла лицо руками.
— Проклятие, Сэм. Не плачь.
Он чуть ли не яростно прижал ее к себе, чувствуя, как страх охватывает Сэм, затуманивает ей разум.
Ее боль казалась ему самому почти нестерпимой. Он удерживал ее и баюкал, шептал что-то, о чем-то умолял. Но слезы продолжали литься из ее глаз, тело сотрясала дрожь, несмотря на все его старания.
Вскоре пришла ярость. Словно молния, сверкнувшая посреди ночи. И хотя Джон Томас принес присягу, поклялся соблюдать закон, ему стало понятно, что, если в этот момент ему пришлось бы столкнуться с монстром, преследующим Саманту, он убил бы его.
— Я не позволю ему обидеть тебя, — прошептал он ей в щеку. Как-то само собой забылось, что она лгала ему когда-то. Он забыл, что она предала их любовь. Он забыл, потому что хотел этого.
— Я позабочусь о тебе, Сэм. Обещаю. Истинный крест, чтоб мне умереть. Я всегда буду рядом. Ты это знаешь.
Саманта вздрогнула, затем прислонилась лбом к его плечу, пожалев, что не видит его лица. Она вслушивалась в его слова и верила им безоглядно. Но она отдала бы все на свете, чтобы увидеть выражение на его лице, когда он их произносил.
Внезапно ее посетило эгоистичное желание, чтобы то, в чем он поклялся, диктовалось не только чувством долга. От Джонни Найта ей хотелось большего. Она просто не была уверена в том, что он готов дать ей что-то еще, кроме пустых обещаний. Когда-то Сэм могла поклясться жизнью, что он любит ее. Но она ошиблась. Возможно, она обманывается и теперь.
— Ну как, приходишь в себя?
— Разве у меня есть выбор? — отозвалась она. — Думаю, надо благодарить Бога за то, что меня не оказалось там во время взрыва, и теперь я сижу здесь, оплакивая потерю.
Джонни вздохнул, вспоминая, как много он еще не успел ей сказать. Она почувствовала движение его широкой груди, когда он задержал дыхание, и попыталась подавить вторую волну страха.
— Что-то еще? — спросила она.
— Пуласки говорит, что это произошло — я имею в виду взрыв — как-то странно. Полицейский психолог считает — убийца будто хотел сказать тебе что-то этим взрывом.
