Гобелен - Плейн Белва (читать полную версию книги txt) 📗
– Стречер, – прошептал Йахим на ухо Полю. – Его фото было в той газете, которую ты купил.
Глаза Йахима блестели от волнения и любопытства. Страха в них не было. Сам Поль был испуган и не стыдился этого.
– Как нам выбраться отсюда? Ради Христа, ты знаешь эти улицы, а я нет! – шепнул он в ответ.
Поль попытался повернуться, протиснуться, но это было невозможно: никто не пошевелился, чтобы пропустить его. Они были вынуждены остаться и дослушать оратора до конца.
К счастью, Поль не слышал ничего, что говорил оратор. Хриплый голос, кричащий на чужом языке, был достаточно далеко, и кроме того, несмотря на внимание слушателей, толпа производила свой шум, кашляя, шаркая ногами. Периодически раздавались крики одобрения, которые он пытался исключить из своего сознания, сконцентрировав все внимание на мгновении, когда толпа начнет рассеиваться и освободит его.
Наконец выступление закончилось выбросом руки в приветствии. Толпа двинулась, очевидно не сознавая, в каком направлении. Она просто вытекла с площади, и кузены, которых вынесло вперед, обнаружили, что попали в ловушку с остатками вооруженных участников парада в униформе.
Поль был достаточно высок, чтобы видеть над головами людей. Поэтому он понял раньше Йахима, куда их несет. В конце улицы стояла шеренга полицейских с ружьями наготове.
– Бог мой! – услышал он свой крик и попытался оттолкнуть Йахима к зданию. Но было поздно.
Затрещали выстрелы. Люди, незнакомые с войной, ожидали громоподобной канонады, но звуки были как от хлопушек. Поль прижался к земле, надеясь спрятаться за каменной стеной здания. На секунду его сердце остановилось при мысли, что он может умереть на этой улице, в чужом городе, ни за что ни про что.
Потом он увидел, как упал один, второй; потом упал полицейский, часть людей обратились в бегство. Опять защелкали выстрелы. Упали еще люди. Кто-то остановился за ними. Но никто не пытался поднять упавших.
Пронзительный свист летящей пули, рикошет – упал Йахим. Он упал как-то странно: просто сполз и привалился к стене. Сердце Поля сжалось от ужаса. Он встал на колени, пристально вглядываясь в лицо Йахима, и стал искать платок. Платок Йахима в кармане пиджака был весь в крови, у самого Поля его не оказалось. Тогда он сбросил пиджак и оторвал рукав от рубашки, чтобы хоть как-то перевязать Йахима. В голове сидела одна мысль: «Он мертв, я не знаю, что делаю».
Стрельба прекратилась. Теперь стали слышны слабые крики раненых и звук поспешного бегства уцелевших. Никто даже не остановился около двух мужчин на тротуаре.
Поль осматривал улицу. В дальнем конце было какое-то движение: там поспешно уносили раненых их товарищи. Но здесь, где лежал Йахим, после паники наступила неожиданная, почти неестественная тишина. Окна и двери были закрыты. Поль попытался подумать спокойно.
Поднять его и попытаться унести? Но куда? Оставить и поискать кого-нибудь? Йахима вырвало. Веки у него задрожали, он открыл глаза, и его стошнило. Потом он откинулся назад. Через минуту или две он криво улыбнулся Полю:
– Не умер! Ты подумал, что я мертв.
Поль почувствовал слезы на глазах.
– Поверхностное ранение. Вот что это, – прошептал он. Однако как он может быть в этом уверен? Это все-таки ранение в голову.
– Доктор… друг… через две улицы… я ужасно слаб, – бормотал Йахим.
– Я помогу тебе. Можешь ты вообще идти? Обопрись на меня.
– Подожди. У меня кружится голова…
– Мы не можем слишком долго ждать. Я потащу тебя.
Поль вдруг вспомнил: однажды ночью он пробирался по нейтральной земле с раненым на спине и обнаружил, когда наконец добрался до траншеи, что тащил мертвого. Это произошло пять лет назад. И сейчас он опять как бы возвращался в тот кошмар.
– Обопрись на меня. Мы пойдем потихоньку. Так они шли, еле передвигая ноги, поминутно останавливаясь и отдыхая, через призрачный город.
Доктор Илзе Хершфельд, маленькая женщина лет тридцати, вела себя так, словно и не было ничего необычного в появлении у дверей ее кабинета двух растрепанных господ, – один еле стоял на ногах с окровавленной головой, другой, поддерживая его, задыхаясь, рассказывал их историю. Хрупкая, она сразу приняла на себя половину веса Йахима, и вместе они довели его до кушетки.
Сбросив с себя груз ответственности, Поль сидел в углу, пока доктор занималась раненым. Она действовала быстро и тоже молчала – молчание давало Полю ощущение покоя. Он наблюдал, как ее тонкие пальцы – должно быть, прохладные на ощупь – исследовали и прочищали рану. Отчетливо и успокаивающе тикали часы. Он почувствовал, что сердце перестало бешено биться и начали возвращаться силы в дрожащие руки и ноги.
Наконец она забинтовала рану, измерила у Йахима пульс и давление и дала ему и Полю по рюмке бренди.
– Ах, Йахим Нотансон, вам повезло сегодня, – воскликнула она. – Еще чуть-чуть, мой друг…
Она на мгновение сморщила свой высокий гладкий лоб.
– Что вы делали на улице со всеми этими дикарями?
– Мы попали в западню, – быстро сказал Поль. – Мы не знали.
– Так. Нас всех так или иначе поймают, если мы не будем осторожны. – Она налила еще бренди Йахиму. – Вам это необходимо. С вами будет все в порядке. Вам надо немного полежать. Я вам скажу, когда вы сможете идти домой. Ваш друг может остаться, если хочет.
Йахим смутился:
– Извините меня, я не представил вас. Поль Вернер, мой кузен из Америки. Доктор Хершфельд.
– Йахим, это не вечеринка. Ложитесь. Здравствуйте, герр Вернер.
Она вышла и закрыла за собой дверь. Поль откинулся на стуле. У него начался приступ истерического смеха. Кажется, он просто ищет для себя неприятностей, не так ли? В прошлом месяце с Дэном дома, а сейчас, после того как он пересек океан, чтобы уехать от своих проблем, попадает в эту передрягу! Видно, мир еще не успокоился после войны. Океан еще долго волнуется после окончания шторма…
– Замечательная женщина, – заметил Йахим. – Как ты считаешь, она привлекательна?
В данных обстоятельствах вопрос казался таким неуместным, что Поль не удержался от смеха:
– Ты, должно быть, чувствуешь себя намного лучше. Да, если она нравится тебе в белом халате.
– Элизабет говорит, что у нее классические черты лица. Лично я предпочитаю побольше локонов и оборок.
Поль заинтересовался:
– Она замужем?
– Она вдова. Приехала из русской Польши с маленьким сыном. Не захотела жить под коммунистами. Здесь она создала хорошую практику, в основном из женщин, но есть и мужчины. Говорят, что она превосходный врач, но я сам, знаешь ли, не очень доверяю женщине. Хотя мою поверхностную рану она обработала хорошо.
Поль оставил это без замечаний. Дверь открылась, и снова появилась врач. На этот раз она улыбнулась:
– Хотите услышать новости? Только что передали по радио. И мне позвонили друзья. Геринга, того толстяка, ранили. Гитлер, храбрец, скрылся, а остальные сбежали. И это конец большого мятежа, – закончила она с презрением.
– Я не понимаю, о чем идет речь, – сказал Йахим.
– Не понимаете? Ну, предполагается, что они спасают страну от коммунизма, хотя, видит Бог, они ничем не отличаются от коммунистов. Я убежала, и вовремя, от одних, но не хочу жить и с этими маньяками.
Она проверила и закрепила повязку Йахима.
– Вы можете ехать домой. Я вызову такси. Кстати, я бы не показывалась ребенку, пока кровь не перестанет сочиться и вы не поменяете повязку. Это может напугать девочку.
– Мне жутко показаться Элизабет в таком виде. А когда она узнает, что случилось! Она такая паникерша.
– Элизабет, – строго сказала доктор Хершфельд, – реалист. А это большая разница.
– Я так боюсь за будущее, – сказала Элизабет. Она вязала свитер, сидя рядом с мужем на диване и прислонившись к нему.
Поль подумал, что Мариан не допустила бы подобной интимности при постороннем.
– Liebchen, как я всегда говорю: у тебя любая простуда – пневмония.
– Боже мой, ты ушел погулять, и тебя могли бы принести ко мне мертвым.
