Бумажная звезда - Хейз Мэри-Роуз (мир бесплатных книг txt) 📗
Его окна закрывали черные шторы, а панельные бока испещряли гротескные знаки и буквы. Вся машина была заляпана красными пятнами, словно чья-то неведомая рука вылила на ее крышу ведро красной краски.
— «Скриминг Скаллз», — сказал Сент, кивнув головой в сторону катафалка.
— Кто? — переспросила Вера, не понимая, о ком идет речь.
— Рок-группа. Тяжелый металл.
Сент провел Веру между машинами, минуя троицу здоровенных парней с непроницаемыми лицами, которые перекидывались в картишки на капоте «кадиллака». Все трое были одеты в черные майки, испещренные на спинах такими же непонятными знаками и буквами, что и катафалк. У каждого на одной из рук от плеча до локтя виднелась татуировка в виде змеи.
— Это и есть «Скриминг Скаллз»? — спросила Вера.
— Кто? Эти? Конечно, нет. Для этого ребята слишком чистые и гладкие. Это просто охрана.
Они остановились у входа в особняк, где широкоплечий мужчина по списку сверял имена приглашенных.
В холле девушка с ослепительной улыбкой на лице и минимумом одежды на теле предлагала гостям шампанское, наливая его из бутылки, оплетенной венком из белых цветов.
Сент взял у нее два бокала и протянул один из них Вере.
Холодное шампанское приятно щекотало небо. Вера почувствовала себя увереннее, вспомнив, что Диана Старр пила шампанское каждый день. А уж Старфайер, конечно, чувствовала бы себя как дома в любой, самой разношерстной компании. Глубоко вздохнув, Вера задержала дыхание и сделала глубокий выдох. Она мысленно рассуждала: «Это то, чего ты всегда хотела. У тебя появился шанс изменить жизнь».
Теперь она знала, что ей будет так же легко и непринужденно здесь, как было бы Старфайер.
Пол в холле, где они стояли под огромной, сверкающей огнями люстрой, был выложен в шахматном порядке черно-белыми плитами. Прямо перед ними находилась широкая лестница, разделенная на два крыла, за ней виднелось круглое витражное окно с изображениями изумрудных и бирюзовых павлинов, гуляющих под сенью раскидистой магнолии.
— Это единственное, что осталось от старого дома. Все остальное он к черту переделал, — сказал Сент Вере, ведя ее в глубь дома.
Сент помнил Блейнз-Лендинг с детства. Они часто гостили здесь, когда проводили лето на Северном побережье, где тетя Глория арендовала большой особняк. Тогда он играл на этих зеленых лужайках или в зарослях рододендронов — ему не разрешалось одному ходить на пляж, пока тетя Глория и ее кузина Бетси Блейн Уэллс пили на террасе холодный чай и слушали пластинки Мантовани.
Сент помнил удобную обветшалую мебель, потертые ковры, спальни, оклеенные пожелтевшими обоями с потускневшими розами, и покрытую пятнами плесени акварель с видом Венеции, которую написала еще прабабушка Блейн во время своего путешествия по Европе перед первой мировой войной.
Сейчас же по желанию богатого и известного Арнольда Блейза старинный особняк превратился в чудовище и вы глядел так, как выглядела бы почтенная вдова в ярком макияже и мини-юбке. Старую фамильную мебель заменили вычурные сооружения из нержавейки, кожи и стекла; в столовой шестиногие стулья из прозрачного зеленого пластика окружали черного стекла стол, поддерживаемый футуристическим сплетением медных трубок; абстрактная мазня невообразимых расцветок заменила прабабушкину акварель с видом Венеции, и весь дом от погреба до чердака заполнили стереоколонки; патефон выбросили на помойку.
— И он гордится всем этим, — сказал Сент Вере. — Говорит, что это впечатляет.
— Кого впечатляет?
— А черт его знает.
— Зачем ему это надо?
— Это долгая история. Давай сейчас не будем говорить об этом. Пусть себе наслаждается.
Сент взглянул на стоявшую рядом с ним Веру, которая, потягивая шампанское, с искренним удивлением смотрела на все происходящее глазами человека, впервые попавшего в подобное место и никогда не встречавшего таких людей. Увидев всю эту толпу глазами невинной английской няни, Сент почувствовал запоздалое раскаяние.
Какого черта он привел ее сюда? О чем он только думал?
Сент решил было схватить Веру за руку и увезти обратно в Нью-Йорк, но передумал: во-первых, потому, что им овладело какое-то тревожное чувство, даже предчувствие, что;
Арни действительно очень нуждается в нем, и, во-вторых, потому, что, несмотря на первоначальную панику. Вера уже успокоилась и стала чувствовать себя увереннее. Ей даже удавалось неплохо выглядеть в тесном для нее вечернем платье матери. Хотя, впрочем, ему все равно, во что она одета.
На этом приеме одежда не имела никакого значения.
Некоторые гости, в основном отпрыски известных на северном побережье семей, с кажущейся небрежностью оделись в дорогие слаксы и юбки из крокодиловой кожи; новые приятели Арни по Голливуду, молодые люди с голодными глазами, щеголяли в костюмах, продающихся в единственном экземпляре в бутиках на Родео-авеню; представители артистических кругов Манхэттена носили все, начиная с одежды от Кристиана Диора и кончая тряпьем Армии спасения. Мимо прошел шатающейся походкой пьяный молодой человек, волоча за собой хихикающую девицу в розовом вечернем платье, корсаж которого украшали увядшие гардении. Они явно сбежали с какого-то молодежного бала ради этого приема, где в избытке выпивка, наркотики и громкая музыка.
Сент резко обернулся, почувствовав на плече чью-то сильную, тяжелую руку.
— Привет, Сент! Так ты все-таки решил прийти?
Мужчина был мускулистым, преждевременно полысевшим в свои тридцать с небольшим. В толпе гостей он выглядел белой вороной, но это, возможно, потому, что был абсолютно трезвым. Звали мужчину Фрэнк Зелинский. Он служил телохранителем у Арни. На Фрэнке пузырился надувной клетчатый жилет. Сент знал, что под жилетом в пристегнутой к плечу кобуре лежит «вальтер РРК380».
— Как у него дела? — спросил Сент.
— А как ты думаешь?
И сразу Сент вспомнил морозный, холодный день, когда прошлой зимой, в очередной раз поссорившись с отцом и чувствуя себя отвергнутым, позвонил Арни, чтобы поплакаться тому в жилетку. Прогостив у него пару дней, он стал свидетелем его сумасбродного поведения и постоянной смены настроений. Арни серьезно беспокоил Сента. Наркотики вошли у приятеля в привычку. Тогда многие увлекались наркотиками, но в случае с Арни дела обстояли достаточно серьезно. Это был тяжелый случай.
— Господи, Сент! — кричал тогда Арни. — Не будь занудой! Со мной все в порядке. Давай я и тебе дам нюхнуть порошочка.
— Нет, Арни. Это не для меня.
Тогда Сент думал, что может помочь Арни, удержать его от роковой черты, к которой друг стремительно катился, но ошибался. Арни не нужна была его помощь.
— Какие проблемы? Что ты придумываешь? Я легко могу отвыкнуть от водки и кокаина. — И уже совсем злобно:
— Если тебе все это так не нравится, можешь убираться отсюда. Здесь в тебе никто не нуждается.
Когда же Сент решил вернуться в Калифорнию, у Арни началась истерика:
— Сент, не уезжай. Не оставляй меня одного. Без тебя мне с этим никогда не справиться.
Сент чувствовал себя предателем и трусом, но ничего не мог поделать.
После всего увиденного школа показалась ему райским уголком, и, к своему удивлению, Сент ее прилично окончил. Он очень надеялся, что отец придет на выпускной вечер. Стоя на возвышении в ожидании диплома, молодой человек с надеждой всматривался в лица родителей, расположившихся на раскладных стульях в тени развесистого дуба, ожидая, что вот-вот появится отец. Тот, конечно, не пришел, а вместо этого прислал чек на солидную сумму и приглашение в Нью-Йорк, чтобы обсудить его будущее.
Первым желанием было разорвать проклятый чек, но его приятель по комнате, сын адвоката из Сан-Франциско, вмешался.
— Ты что, совсем из ума выжил? — кричал он.
— Мне не нужны его паршивые деньги.
— Тогда отдай их мне. Я не гордый.
Немного поразмыслив, Сент решил взять деньги и потратить их на что-нибудь несуразное, что явно не вызвало бы одобрения отца. В салоне подержанных машин ему на глаза попался «ягуар», элегантный автомобиль, но целиком и полностью непрактичный, что и заставило Сента его купить. На нем он целый месяц гонял по стране, вел машину не торопясь, а все возможные поломки и аварии делали путешествие еще более интересным и привлекательным.
