Доступна и беззащитна (СИ) - Володина Таня (е книги .txt) 📗
Под его хихиканье мы с Викой сошли на причал и сели в «Мерседес».
Кирилла я больше не видела. Тот разговор в его апартаментах был последним.
Мария Борисовна уже сидела рядом с водителем, а мы с Викой сели сзади. Как только наш автомобиль тронулся, за нами пристроилась другая машина — наверное, с теми, кого Молчанов назвал «трое наших ребят». Кого они тут охраняют? Марию Кохановскую? Неужели она тоже подвергается какой-то угрозе? Вряд ли такая милосердная и справедливая женщина могла настроить кого-то против себя.
Они все слишком зациклены на безопасности. На этом острове никому ничего не грозит. Разве что треска откусит блесну и уплывёт в Швецию.
Паспортный и таможенный контроль мы прошли быстро: в аэропорту никого не было кроме нас. Даже кофейня и сувенирный магазинчик были закрыты.
До самолёта дошли пешком, он стоял в нескольких метрах от здания аэровокзала. Парни из СБ помогли с чемоданами. Ещё в машине у меня начало сосать под ложечкой от предстоящего испытания, а после выхода на лётное поле тревога многократно усилилась. Не то чтобы я страдала запущенной формой аэрофобии, но каждый полёт превращался в стресс. Увидев самолёт Кохановского, я совсем перетрусила. Не знаю, что я ожидала увидеть: нечто крутое и супер-надёжное, с парашютами для пассажиров и беспрецедентными мерами безопасности? Я думала, это будет самолёт, предназначенный для «випов», — такой, что я с первого взгляда поверю в его способность благополучно долететь до Пулково. А это был обычный «боинг» — небольшой и, кажется, даже не новый.
Ещё поднимаясь по трапу, я почувствовала головокружение, а когда зашла в салон — тошноту и бурление в желудке. Замечательно! Не хватало устроить представление для Молчанова и незнакомых мужчин.
Внутри по левому борту стоял длинный диванчик, похожий на шестиместное сиденье в метро, только мягкий и с разноцветными подушками. Я никогда не видела такой конструкции салона. На одном конце дивана уже развалилась блогерша Жанна. В руке она держала банку пива, а на узком прямоугольном столике перед ней лежала дамская сумочка внушительных размеров. Не исключено, что там тоже банки с пивом. Или литровая бутылка «Финляндии».
Мария Борисовна привычным жестом вытащила из багажного отсека подушку в белой наволочке и шерстяной плед, а потом прилегла на свободном конце дивана, укрывшись до шеи и уютно поджав ноги. Похоже, она чувствовала себя как дома и планировала заснуть ещё до взлёта. Она выглядела утомлённой, как будто плохо высыпалась несколько ночей подряд. Я от души ей посочувствовала. Неужели юридическая работа в «Стальимпорт» настолько изматывает, что не остаётся времени на отдых? Из уважения и симпатии я старалась не рассматривать её слишком пристально, но она была мне интересна, и я не могла не сравнивать её с Кириллом. Несмотря на разницу в возрасте, они были очень похожи. А если Кирилл прибавит килограмм пятнадцать, сбреет холёную бородку и сделает лицо попроще, то сходство станет разительным.
Мы с Викой заняли два отдельных кресла по правому борту. Они были развёрнуты друг к другу, как в автобусе, а между ними стоял круглый столик. Вика благородно уступила мне сиденье по ходу движения, а сама села спиной к носу самолёта. Мне показалось странным, что кто-то должен лететь боком, а кто-то — спиной. А кто-то вообще лёжа. Намного безопаснее, когда все сидят пристёгнутыми в стандартных креслах, а не как попало. Это же самолёт, а не дачные посиделки на садовой мебели. Один резкий толчок — и мы все посыпемся друг на друга.
Мимо нас вглубь салона прошли мужчины. Я обернулась — там начинались обычные ряды кресел — как в бизнес-классе. Может, мне пересесть к ним? Говорят, в хвосте самые безопасные места.
А где стюардессы?
Я поискала ремень безопасности и с трудом вытащила его из щели между сиденьем и спинкой. Судя по его виду, им никто никогда не пользовался. Вика даже не подумала пристёгиваться. Если она свалится, то упадёт прямо на меня.
Тошнота стала невыносимой, пальцы рук и ног заледенели. Меня начало знобить.
Мне нужен пакетик.
Где тут туалет?
Из кабины пилотов вышел Молчанов. Фуражки на нём не было, кителя тоже. Рукава белоснежной рубашки были подвёрнуты и обнажали крепкие руки. На плечах блестели погоны с золотыми полосками. Он одним плавным движением захлопнул входную дверь, а потом заглянул к нам. Сказал, не повышая голос:
— Всем доброй ночи. Жанна, Вика, пристегнитесь. Правила простые: курить нельзя, пить нельзя. Вставать с места тоже нельзя, пока надпись не погаснет, — не глядя, он ткнул указательным пальцем вверх — на световое табло.
— А пиво? — испуганно спросила Жанна. — Пиво пить можно?
— Тебе можно.
— Спасибо, Павел Петрович!
— После взлёта вас проведает Саша. Если что нужно — попросите у него. Дома будем часа через два. Желаю приятного полёта.
Он посмотрел на меня. От его взгляда мне стало ещё хуже. Я услышала, как клацнули зубы. Пальцы впились в скользкие от пота подлокотники.
— Что с тобой? — спросил он.
— Н-ничего, всё в порядке.
— Пойдём со мной.
— Куда?!
— Пойдём-пойдём, — он наклонился и расстегнул мой ремень.
Я увидела близко его ухо — чистое и аккуратное. Ни лишних волосков, ни мясистой мочки, ни лопоухости. Мне нравились такие мужские уши, я бы могла поцеловать…
Что за бред?!
Приступ тошноты заставил меня согнуться:
— Меня сейчас вырвет, — предупредила я.
— Надо лимон пососать, — предложила Жанна.
— Не надо ничего сосать, — ответил Молчанов и подхватил меня под локоть.
Мы прошли прямиком в кабину пилотов. Он усадил меня на откидной стульчик позади кресла командира и пристегнул к стене тугим Х-образным ремнём. А потом ещё одним — поперёк талии.
От страха у меня прошла тошнота, но поплыло перед глазами. Ничего. Если я упаду в обморок в этом экстравагантном самолёте, то всё равно останусь пристёгнутой к стене. Довольно удобно. И безопасно для остальных пассажиров.
Молчанов вложил мне в руку бутылку с холодной водой и протянул маленькую голубую таблетку:
— Выпей.
— А что это?
— Смертельный яд. Подействует через двадцать секунд.
Я взяла дрожащими пальцами таблетку, положила в рот и запила водой. Молчанов, внимательно за мной наблюдавший, удовлетворённо кивнул и сел в кресло командира. Надел наушники и отвернулся от меня.
Двадцать…
Девятнадцать…
Восемнадцать…
— Ты что, считаешь?
