Запретные отношения (ЛП) - Бёрк Джордан (лучшие книги онлайн .txt) 📗

Глава 11

Кэтрин

Я сидела боком на диване, скрестив ноги, мои колени касались его бедра. Уоттс сидел лицом вперед. Рассказывая мне свою историю, он время от времени поворачивал голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Но большую часть времени я смотрела на его профиль.

Я с восхищением слушала, как Уоттс рассказывал мне все. От части услышанного мне захотелось плакать. От другого съежиться. Из-за некоторых подробностей захотелось закричать, что это не может быть правдой, и сбежать оттуда.

Ничего из этого я не сделала. Я выполнила свое обещание — выслушала его — и к тому времени, как он подошел к концу, я чувствовала то, что можно было описать только как бесконечную связь с ним.

Это было странное чувство... как будто мы были двумя кусочками пазла, которые я знала, совпадут, только пока не имела понятия, как.

И у меня были вопросы.

— На что была похожа та ночь? Тебе было страшно?

Уоттс покачал головой.

— Нет. Я был сосредоточен на том, что мы делали, и не думаю, что была хоть секунда, которую можно было потратить на испуг или нервы.

Я не была уверена, как далеко мне стоило заходить со своими вопросами. Собиралась спросить о том, скольких людей он убил, но одумалась. Я не хотела знать.

— Хочу, чтобы ты кое-что знала, — произнес он. — Я больше не делаю это напрямую.

— Что ты имеешь в виду?

Он повернулся ко мне лицом.

— Я организовываю это. Получаю информацию, исследую место, где это произойдет, собираю как можно больше информации о целях, а затем кто-то другой делает остальное.

— Почему не ты?

Он пристально посмотрел на меня.

— Это становится все более подробным, Кэтрин.

— Ты обещал, что расскажешь.

Он кивнул.

— Мне нужно отступить от этого, поэтому я набираю людей, чтобы наносить удары. У меня есть кое-кто — контакт — кто держит меня в курсе по поводу групп людей, которые, скажем так, более чем нежелательны. Мафиози, наркобароны, типа того. Таким образом, если их поймают, я буду в шаге от расследования, и это даст мне время убраться отсюда.

— Из Балтимора?

Он посмотрел вниз, потом снова вверх.

— Из Соединенных Штатов.

Не это я хотела услышать.

— Так это может произойти практически в любой момент?

Он кивнул.

— Почему, — спросила я, — вместо тебя это не делает правительство США или Великобритании, как должно быть? И этот парень, о котором ты рассказывал, мистер?..

— Атертон.

— Именно. Так почему они этого не делают?

Уоттс потер лицо, как будто я, возможно, раздражала его своими вопросами. Или, может, это был стресс от всего этого.

— Британское правительство не собирается никого отправлять, чтобы убивать людей на американской земле, так же, как и американцы не поедут в Великобританию, чтобы сделать это. Американцы попытаются арестовать любого потенциального террориста в своей стране. А мы хотим не этого. Так слишком просто. Поэтому мы получаем информацию первыми, быстро предпримаем меры и все. — Он прервался на мгновение. — Но иногда им это удается. Как в Бостоне в прошлом году.

— Те парни были из Чечни?

— Нет, — ответил Уоттс. — Из Дагестана. Тот же регион, но другая политика и иные отношения с Россией. Но они все равно стали радикалами. Даже после того, что случилось, в этом вопросе все еще остался беспорядок. До взрывов на Бостонском марафоне мы находили одну или две бомбы в год. Прошло чуть больше года после Бостона, но теперь они появляются еще чаще. Они активизировались, так что это будет происходить гораздо чаще.

Мысль была ужасающей. Со времен 9/11 было широко распространенным мнение, что в США и дружественных странах было много, так называемых, «спящих бомб». Но они всегда представляются выходцами с Ближнего Востока.

Эта новая угроза, которую прояснял Уоттс, заставила задуматься, как много их там, и была ли возможность найти их всех до того, как совершится атака, подобная бостонской.

— Как много парней занимается тем же, что и ты?

— Никогда не мог понять, было ли больше девяти, не считая меня. Подозреваю, что больше, потому что знаю о нескольких операциях, проведенных в Британии, Германии, Канаде и нескольких других местах. И знаю, что до нас была команда, но об этом у меня лишь крохи информации.

В тот момент его английский акцент внезапно исчез, и он разговаривал так, будто родился на Среднем Западе. Это заставило меня задуматься о его воспитании, семье и...

— Что с твоими бабушкой и дедушкой? — спросила я. — Они знают, чем ты занимаешься?

Уоттс смотрел прямо перед собой, не на меня, пялясь на кирпичную стену.

— Они думали, что я был здесь на учебе. Что мне нужно было убраться подальше от дома. В августе будет четыре года со дня их смерти. Бабушка была больна, дедушка — нет. Во всяком случае, до ее смерти. Он позвонил мне сообщить, что она ушла, и к тому времени, как я приземлился в Лондоне ради похорон, он сам был мертв. Думаю, он утратил смысл жизни. Он умер во сне в следующую ночь после ее смерти.

— Боже, это так грустно и... так мило. — Я потянулась к его руке, мягко ее погладила, зная, какие именно чувства он испытывал от отсутствия семьи. Я не хотела акцентировать внимание на этой теме, как и он. — Не хочу, чтобы ты уезжал.

Он быстро повернулся ко мне с ошеломленным выражением на лице.

— Что?

— Ты упоминал о возможности быстро покинуть страну. Звучит так, как будто я даже и не узнаю.

Уоттс минуту молчал.

— Я бы дал тебе знать.

Выражение его лица было таким, как будто ему было что сказать, но он этого не озвучил.

— Почему бы тебе просто не... прекратить? — спросила я. — Если все эти люди выполняют работу, а ты боишься быть пойманным.

— Я не боюсь быть пойманным, — огрызнулся он. — Меня не поймают.

— Но все равно остается возможность того, что ты будешь вынужден уехать? В любое время?

Он кивнул.

Я знаю, что это было эгоистично, но не могла не произнести того, что сказала дальше. Мы делились всем, и мои стены поразительным образом уменьшились.

Я поинтересовалась:

— Что, если ты влюбишься? Тогда остановишься?

Уоттс смотрел прямо перед собой. Я — на его профиль, чувствуя растущее напряжение.

— У меня нет планов прекратить, Кэтрин. Это личное.

— Знаю, но...

— Это личное, — повторил он, в этот раз более раздраженным тоном. Это был второй раз, когда я получила от него ответ, несущий в себе много гнева. — Я не собираюсь останавливаться. Нет причин. Мы вообще-то говорим о моей семье.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, и у меня перехватило дыхание. Его слова задели меня, он как будто намекал, что я не понимаю, потому что у меня нет семьи, но не уверена, что именно это он имел в виду.

— Это несправедливо. Я просто пытаюсь понять тебя.

Уоттс вздохнул, закрыл глаза и потянулся ко мне.

— Я не это имел в виду. Мне жаль.

Он обнял меня, и мне удалось подавить слезы, скопившиеся под веками. Мы просидели так некоторое время, и в это время он дважды выразил свое сожаление. Наконец он подставил палец под мой подбородок и поднял лицо вверх. Поцеловал меня. Я выдавила из себя улыбку.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Он встал.

Мы просидели больше часа.

— Выпивка звучит здорово. Что у тебя есть?

Он направился в кухню.

— Сок, молоко, вода... но я буду пиво.

— Мне то же самое.

Уоттс вернулся с четырьмя бутылками холодного пива. Открыл две и передал мне одну.

— А что, если все закончилось бы тем, что тебя поймали? — спросила я.

Этот вопрос вызвал у Уоттса легкий смешок.

— Это была бы довольно сложная политическая ситуация, так что, насколько я могу судить, я был бы по-тихому депортирован и передан британскому правительству. Так бы, во всяком случае, все разрешилось официальным путем. Что же касается того, как бы все произошло на самом деле? У Атертона есть деньги. Он может купить все, чего пожелает, даже свободу людей, так же легко, как покупает смерти.