Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Я не планировала с ним ссору, — продолжала Аманда разговор сама с собой. Конечно, её не интересовало моё мнение. Меня хотели разменять, как пешку. — Может, я и злилась слишком открыто, но он планомерно с Рождества действовал мне на нервы!
— А я тоже? Я тоже действую тебе на нервы?! — Я сорвалась на крик, но через мгновение вспомнила о соседях. — Ты всё упрекала меня на Тахо, что я смогла напридумывать себе такое про тебя. Значит, я была близка к истине, если сейчас ты открыто предложила меня ему!
— Что?
Аманда отступила к дивану, а я перешла в наступление, выстреливая в неё словами Стива, пока она не плюхнулась на диван, точно признала себя поверженной.
— Это твои слова или его? — спросила Аманда не своим замороженным голосом.
— Его, — ответила я и стушевалась. Спина согнулась, словно под стопудовым мешком, и я рухнула в кресло, как подкошенная, и оно даже не закрутилось подо мной. — Я бы не поняла такой тонкий намёк.
— Идиот!
Аманда обхватила голову руками и уткнулась в колени. Хотя какие там колени! Конечно, в живот, который огромным арбузом лежал у неё на коленях. Куда же ещё ему расти… Прошла минута, две или даже три. В полнейшей тишине.
— Знаешь, — Аманда вдруг стала совершенно спокойной. — Иногда судьба сама за нас решает. Фейсбук подсунул мне эту статью, когда Стив сидел напротив и ждал положительный ответ, не собираясь принимать никаких «нет», — и добавила радостно, по-детски звонко. — Это на самом деле здорово, что он ушёл. И пусть подольше не возвращается.
— А если он насовсем уйдёт? — я ещё до конца не приняла объяснения Аманды, слишком тяжело было раскрутить запущенное Стивом колесо в обратном направлении. Аманда не поднимала на меня глаз. Сидела, уткнувшись в пупок, который щекотала через ткань ногтем. — Позвони ему. Объясни, что он не так всё понял. Аманда!
Я говорила, а она не слушала. Пупок оказался важнее друга детства, который стольким готов был ради неё пожертвовать.
— Аманда!
Я повторяла мысль разными словами, пытаясь достучаться, и наконец выкрикнула:
— Ты жестокая!
Она подняла глаза и выплюнула мне в лицо:
— Иногда полезнее ударить, а не погладить!
Я отвернулась, почувствовав слёзы. Из-за чего я плакала? Какое мне дело до Аманды и Стива…
— Ты потеряешь его, если не позвонишь.
— Значит, потеряю, — отозвалась Аманда абсолютно спокойно. — Я пыталась с ним говорить, но он… Он мужик, он не понимает женщин. И даже не пытается. Как, впрочем, они все…
И тут я вскочила, всплеснула руками, словно на сцене, и затараторила:
— Кто они? С кем ты можешь сравнивать? Да у тебя ни с одним парнем толком отношений не было. С отцом? Да ты и его не знаешь? С моим? Да? И тут же говоришь, что мечтала бы иметь его своим отцом…
Теперь она не дала мне договорить:
— Я этого не говорила!
Аманда только вскинула голову, но создалось впечатление, что вскочила и стоит против меня, испепеляя взглядом.
— А этого не надо говорить! — я уже завелась и не могла остановиться. — Я видела это в магазине, когда вы выбирали ошейник для собаки!
— Ничего ты не видела! — И вот тут я думала, она вскочит, но Аманда напротив выключила звук голоса и прошептала: — Ты просто ищешь повод поругаться, чтобы защитить Стива. Так вот, — теперь она не шептала, но твёрдость голоса не сдобрила громкостью. — Защищать его не надо. Я знаю, что он хороший. Просто сейчас его доброта обернётся для меня злом. И не только для меня, но и для него самого. И его матери. Он и на миг не подумал, что почувствует она, узнав, что вырастила сына-подлеца, который решил откупиться от ребёнка деньгами? Ты подумала, что существует ещё кто-то в этом мире, помимо Стива и его благой миссии? Странно. Понятно, что он о матери не подумал даже на миг, но ты? Ты-то девочка! Это мальчики дальше своего носа не видят. И поэтому, поэтому я так не хотела сына! — А вот последнюю фразу она выкрикнула.
Я молчала, потому что не знала, что возразить. Я ни на минуту не задумалась о его семье.
— Сейчас ехала с курсов, — продолжала Аманда, вновь обняв живот, — и услышала рекламу про детей. Типа меня мать родила в пятнадцать лет, меня вырастили три женщины, мать, бабушка и прабабушка. И теперь я работаю с трудными семьями, чтобы помочь им и передать полученную любовь… А меня, меня вырастила чужая женщина… Чужая, и сейчас её сын собирается сделать ей больно своей ложью, чтобы защитить честь мёртвого друга. Понимаешь?
Я кивнула. Теперь я понимала мотивы её отказа. Даже больше, чем хотела бы понять.
— И только поэтому ты отказалась от его помощи?
— Нет! — ответила Аманда слишком резко. — Не только. Но это то, что я пыталась донести до него. И это то, отчего он отмахивался, не считая чем-то важным. Для него собственная мать не важна. А важен какой-то засранец, который уже мёртв! Понимаешь?
Теперь она кричала, и такой крик обязан был закончиться слезами, но вместо того, чтобы напомнить про давно вскипевший и успевший остыть чайник, я задала ненужный в тот момент, жутко болезненный вопрос:
— А ты разве не делаешь больно своей матери, не говоря ей правды про ребёнка?
— Кейти, — Аманда выдохнула и вновь согнулась над животом. — Я столько раз говорила тебе, — прогнусавила она в футболку, — что тебе не понять моих отношений с матерью. У тебя была семья и есть… У тебя такой отец. Ты любишь его, и он тебя…
— Аманда!
Я вновь кричала. Бедные соседи!
— Что Аманда? — она вскинула голову. — Что Аманда! В чём я не права? Ведь ты предлагаешь мне прийти к твоему отцу за помощью, потому что знаешь, что он не откажет, а я не знаю. Я не знаю свою мать, Кейти. Кейти, я не знаю, что сделает эта женщина с моей правдой, понимаешь? Нет, конечно, ты не понимаешь!
— Аманда…
— Не надо! — Она вскочила и направилась в кухню. — Не надо говорить очередную глупость! — бросила она, не обернувшись. — Если бы я знала, что эта женщина поддержит меня, я бы не врала. Я бы, может, ей первой позвонила. А я не знаю, ничего про неё не знаю… Кроме этого вечного шоколада на Рождество. Ученики её любят, а я… Я не люблю.
На этих словах Аманда повернулась ко мне с чайником.
— Я не люблю свою мать.
— Аманда, не говори так…
Я сделала шаг к барной стойке. И Аманда, будто защищаясь от меня, шарахнула чайником по столешнице, чуть не расплескав воду.
— Это правда, Кейти! Правда про меня. Ты требуешь от меня правды, а потом бежишь от неё. Да, вот она — правда! И вот почему я такая…
— Какая?
Я уперлась в стойку, будто собралась делать растяжку перед бегом.
— Никчёмная…
Аманда выдохнула это жуткое слово и полезла в шкафчик за чашками.
— Я, я… — она решила говорить, а я уже не хотела слушать. Это слово не подходило к ней. И какие ещё слова она подберёт? — Я вот не ем соль, пью много воды, гуляю… И всё потому, что боюсь навредить ребёнку, если сделаю не так, как просит врач. Я не хочу, чтобы он потом меня упрекал, что я не родила его здоровым. Я не знаю, что делать с его будущем. Но сейчас, сейчас пока он в животе, мне кажется, я знаю…
— Да, ты знаешь, — Я поняла, что нужно подобрать какие-то хорошие слова, чтобы утешить, но, как всегда, в голове было пусто. — Ты всё делаешь правильно, — только и смогла я сказать.
— Я хочу в это верить.
Аманда наполнила чашки и отвернулась к холодильнику за молоком. За молоком ли? Я с трудом приняла вертикальное положение и обогнула стойку. Аманда так и не открыла холодильник. Я была права. Только как теперь протянуть руки? Но я сделала это. И она, она вновь, как полгода назад, рыдала у меня на плече. Только теперь она была далеко. Из-за огромного живота. Он разделил нас.
— Чай уже не заварится, — промычала Аманда удивительно буднично в моё мокрое плечо.
Но я уже забыла про дождь и холод. Мне было тепло от горькой правды, которая была намного слаще жуткой лжи, пробравшей нас со Стивом до самых костей.
— К чёрту чай!
Мне уже ничего не хотелось. Я почувствовала странное облегчение, хотя Аманда толком-то ничего и не рассказала. Но такая краткая правда была в тысячу раз теплее самой длинной лжи.
