Серебряная книга романов о любви для девочек - Чепурина Мария Юрьевна (читать книги без TXT) 📗
– Пролетела ты, Ленка, – ехидно сказала Алена.
Казалось, Лепетюхина вот-вот расплачется.
Глава 10
Интриги
Первый учебный день второй четверти ознаменовался двумя громкими скандалами. В обоих, как ни странно, была замешана бесцветная Ирина Сухих.
Началось все с того, что Алина, Алиса и Алена сменили имидж. Их волосы теперь были покрашены в цвет «Бургундский красный». Девочки блистали новыми белыми сапожками со стразами, малиновыми штанишками, шоколадными юбчонками, сливочными свитерками и натуральными шубками.
– Это от «Диора», – объясняла Алиса непосвящённым. – Это «Дольче и Габбана». А вот это «Жирофле». Ну, долларов шестьсот-семьсот, наверно… Папа из Москвы привёз.
Первым уроком была биология. Молодую Анну Павловну так и не признали, но за время каникул все так набесились, что десять минут класс просидел смирно.
…Пока не вошла опоздавшая Ира.
Стоило бедняжке появиться, как парни принялись тыкать в нее пальцем, девочки раскрыли рты, а у Алины и ее подруг лица вытянулись. И вовсе не потому, что класс так ненавидел Иру. Обычно ее попросту не замечали. Но не в этот раз!
Кофта на Ире была точь-в-точь Алинина. Юбка – как у Алисы. Ну а туфли полностью повторяли Аленины «Гуччи».
На перемене все девчонки столпились вокруг Сухих – где ей удалось добыть столь дорогие вещи? Ведь все знают, что мать ее всего лишь кондуктор, а папа вообще на пенсии.
– Ну, как где? – прошептала Ира, ежась. – Как всегда, на рынке.
Алина бушевала. Алиса рвала и метала. Алена хваталась за голову. Как на рынке? Быть не может! Это же фирменные вещи!
Но Ира клялась и божилась, что весь гардероб обошелся ей в полторы тысячи рублей.
Провели экспертизу. Девчонки убежали в туалет, сняли там свои обновки и тщательно рассмотрели их снаружи и изнутри. Один к одному! Только у Ирины был ярлычок с надписью «Сделано в Китае», а фирменные наряды троицы имели лейблы из точно такой же ткани, с названием известных домов моды.
Лена с Катей тут же разнесли по классу, что шмотки поддельные! Парни и девчата не могли удержаться от смеха.
– Да у них все, от мозгов и до трусов, поддельное! – выкрикнул Сережа.
А ведь еще недавно он так вился вокруг троицы и почти стал бойфрендом Алины!
Услышав это, Люба передумала влюбляться в него. На турбазе она ощутила обиду на Сашу: помогать не хочет, да еще задумал для чего-то помешать ей! Весь остаток каникул Багрянцева лелеяла в своей душе образ почти забытого Сережи. Вот, будет знать этот противный Сашка!
Но после предательского выкрика влюбляться в Щипачева сразу расхотелось. Очень мило будет, если когда-нибудь, поссорившись с Любой, он тоже станет во весь голос говорить всякие гадости о бывшей подруге!
– Вот цирк с этими модницами, – отдувалась Аня. – Клянусь Аматэрасу! А ты почему не смеешься?
– Да вот, предчувствие какое-то плохое, – отвечала Люба.
И, увы, не обманулась.
Третий урок начался как обычно. Шла литература. Учительница читала вслух чей-то рассказ. Минут пять Люба слушала, потом заскучала: там не было ни слова ни о царских временах, ни о тайных социалистических организациях. От нечего делать они с Аней вновь завели переписку. Выяснилось, что эльфее не понравились книги Толкина, и она опять пересмотрела свои взгляды на мир. Теперь Пархоменко вступила в ряды поклонников анимэ – японских мультиков. Вместе с соратниками она занималась в кружке рисования, располагавшемся неподалеку от школы в старом здании, известном Багрянцевой, с недавних пор изрядной специалистке по краеведению, как дом владельца шерстяных фабрик Левкоева. Теперь и на уроках Анька рисовала раскосых девочек, без конца бубня что-то про сегунов, самураев, камикадзе и свой грядущий переезд в Японию. Потом она шепнула:
– Ты в кружок к нам тоже приходи.
– Из меня художник, как из Женьки профессор университета, – улыбнулась Люба.
– Ну, вот и научишься.
Багрянцева сказала, что подумает.
А через пять минут Любе пришла записка…
– Эй! Эй! – ткнула сзади Лепетюхина.
По ее довольному лицу Багрянцева мгновенно поняла, что записка в руках Лены с надписью «Любе Б.» уже прочитана великой сплетницей.
Развернув клочок бумаги в клеточку, Люба с недоумением прочла:
«Макар – мой! Прекрати приставать к нему! Он тебе не достанется! Ира С.».
«Что за бред?» – возмущенно подумала Люба. Противный, жадный, толстый Макар, у которого на уме только игрушки, – приставать к такому может только сумасшедшая!
Она обернулась назад, туда, откуда передали послание. И пришла в ужас. Перед спящей на задней парте Ириной обитала Диана. Перед Дианой – Катя. Перед Катей – Лена. Это значило, что обе сплетницы наверняка успели сунуть нос в чужую переписку!..
…И через двадцать минут весь класс будет говорить про то, что Любка с Иркой втюрились в Макара!!!
Так и случилось.
– Ой, девчонки, а вы знаете, какие у нас страсти в классе?
– Сухих с Багрянцевой – отличные соперницы! Обе зануды!
– Хи-хи. Ты не переживай, Любка, может, Макар тебя и полюбит.
– Ой, я не могу, вот это новость!
– А я как бы и раньше это знала!
– Да, Багрянцева, любовь – это тебе не книжечки почитывать!
Люба отбивалась как могла.
Она подошла к Ирине и сунула ей под нос записку:
– Это что такое?
– Н-н-не зна-а-а-аю… – промямлила та.
– Твоя работа?
– Н-н-н… М-м-м…
– Твоя?!
– Н-н-нет…
– А откуда?
От Ирины ничего нельзя было добиться. Если в самом деле это написала не она, то злоумышленник хорошо выбрал свою жертву – безответную, вечно дрожащую девочку.
Сличили почерк. Вроде похож, а вроде и нет. Каракули и там, и там. Но большинство класса предпочло стоять на мнении, что записка подлинная. Уж очень развлекала всех мысль о том, что мышь Ира и книжный червяк Люба сцепились из-за самого некрасивого парня в классе.
– Ты, Ира, мне сама это передала! И не отказывайся, – твердила Диана.
– Все точно, – подтверждала Катя.
Травля продолжалась до тех пор, пока не появился Паша с лупой. Он внимательно рассмотрел спорную записку, Ирины тетради и важно заявил: подделка!
– Думаю, Ирине кто-то передал ее с другого ряда, – решил он.
– А что, вполне возможно! – сказала Диана.
Все тут же уставились на Алину и ее подруг. Модницы сидели так, что каждая из них сама или через подруг могла передать Ире злополучную записку.
– Это они! Они за свои шмотки мстят Иринке! – зашумел народ.
Те принялись оправдываться, говорить, что они ни при чем. Но класс уже избрал бедных модниц виновными. Хотя, как ни странно, мысль об Ириной и Любиной влюбленности в Макара продолжала пользоваться популярностью.
Домой Багрянцева ушла в полном расстройстве, даже злая.
«Ну понятно, что три „А“ хотели отыграться за обиду. Только я-то тут при чем?! И что это вообще за класс такой?! Все будто сговорились против меня!» – думала она.
А потом взяла и сказала сама себе: «Вот залезу в этот люк одна! Узнают, какова Люба Багрянцева!»
