Актриса - Боумен Салли (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Льюис рьяно начал вникать в киношные хитросплетения. Он рвался назад, к Элен, но ведь только ради нее торчит он в Париже. Он хотел показать, чего он стоит, явиться к ней в Лондон победителем и сложить у ее ног отвоеванные на поле брани трофеи — договоры, контракты, подписанные сметы. Он работал как одержимый, на ходу постигая премудрости кинобизнеса, он знал, что многое может, просто раньше не было случая в этом убедиться.
Поселился он в обожаемом его матушкой отеле «Плаза Атене», в номере с видом на дворик. Ступив на парижскую землю, он перво-наперво купил авторучку, пузырек черных чернил. Второй его заботой было умаслить портье огромными чаевыми, чтобы тот отдал распоряжение в любое время соединять его с Лондоном по телефону.
Потом он так круто взялся за дело, без продыху назначая одну встречу за другой, что даже Тэд разинул рот от удивления. Хваленая «Сфера», по поводу которой Тэд разливался соловьем, была неуловима, Льюис ринулся налаживать контакты с другими прокатчиками. Телефон разрывался от звонков. Льюис ловил людей на слове, не позволяя им исчезнуть из виду или отделаться от него обещаниями. Он торговался, доказывая, убеждал, льстил, запугивал, клянчил. Сгодилось все: давние связи, аристократические манеры, неотразимое его обаяние. Он облетал всю Европу, салоны самолета стали ему так же привычны, как такси, день частенько начинался у него не с завтрака, а с очередной встречи и заканчивался встречей полночной. Его подвижничество постепенно стало приносить плоды: он научился отличать полные колосья от пустых, и, когда он вплотную занялся добыванием денег для съемок, пустых оказывалось гораздо больше, чем он рассчитывал.
Пустышкой оказался милейший Анри Лебек, болтун, каких мало, воспылавший к Льюису интересом; он пригласил Льюиса отужинать в «Тур д'Аржан» и в тот момент, когда им принесли блинчики, недвусмысленно нащупал под столом Льюисову мошонку. Льюис сразу раскусил, что шалун Лебек обыкновеннейший дилетант. Он невольно заставил Льюиса вспомнить, что он и сам далеко не профессионал, ему еще учиться да учиться. После этой встречи он перестал отвечать на звонки Лебека, и тот занялся другими прожектами, обиженный не столько его невниманием, сколько тем, что Льюис не педераст.
А потом еще был стальной магнат из Германии, жаждущий укрыться от налогов. И кинофабрика в Риме, опекаемая неким макаронным бароном, он готов был им помочь, но снимать они должны только на «Чинечита» и взять на главную роль баронову подружку. Потом Тэд охмурил каких-то югославов, у тех размах был просто эпический: они обещали правительственную поддержку и три тысячи дешевеньких югославов в придачу — но съемки, само собой, в Югославии. Возникли было эмиссары некоего голливудского деятеля, который все закидывал удочку и даже вел переговоры с юристами, телефонная линия Париж — Голливуд просто дымилась: тридцать семь звонков за три дня. И вдруг тишина. Льюис позвонил сам и обнаружил, что деятеля вышибли с работы.
Льюис вошел во вкус, ему нравилась вся эту кутерьма. С азартом новичка он кидался в драку и не собирался сразу сдаваться. Тэд, обожающий подраматизировать, время от времени мрачно изрекал: «Это же джунгли, Льюис. Эти мудаки готовы друг дружку разорвать в клочья».
Льюис и сам видел, что готовы, но ему все это скорее напоминало базар, где шныряет жулье.
А коли так, самому нужно уметь вешать на уши лапшу и обводить вокруг пальца любого жулика. И с ходу чуять, как удобней схватить жертву, где ее слабое место — это ой как потом пригодится.
Бог с ними, с неудачами, вечером он непременно возвращался в гостиницу. Он звонил Элен: вот она, его настоящая жизнь. Повесив трубку, Льюис, который терпеть не мог писать письма, вытаскивал свой «Монблан» и принимался исписывать полудетским почерком кипы листков с гостиничной маркой. Письма к Элен: любовные письма. «Дорогая моя, милая, единственная… моя жизнь, моя любовь…» Элен получила все до одного, и ответила на каждое. Ее письма были незамысловаты. Льюис перечитывал их по нескольку раз. Таскал их с собой в кармане и снова перечитывал в такси, в ресторане, в самолете, укладываясь спать и проснувшись утром. Они стирались на сгибах и мялись, талисманы его любви.
Элен и Льюис поженились в январе. Брачная церемония состоялась в челсийской ратуше. На Элен было белое шерстяное платье и шерстяное белое пальто; снова шел снег. Церемониймейстер очень торжественно напутствовал их; Льюис почти не слышал его слов. Зал был украшен белыми искусственными хризантемами. Льюис старался не смотреть на Элен, и только когда он дрожащими пальцами стал надевать ей кольцо, он почувствовал, как холодны ее тоже дрожащие пальчики.
Когда все кончилось, они постояли на крыльце, глядя на заснеженную улицу. Элен перевела взгляд на свой букет. Прелестные белые розы, белые фиалки и белые фрезии. Она осторожно коснулась листьев; чтобы букет не терял формы, чашечки цветов были насажены на проволоку.
Они провели вместе четыре дня, а потом Тэд снова настиг их своими звонками и нытьем. Льюис вернулся к нему в Париж, и началась прежняя круговерть: встречи, встречи и письма к Элен. «Моя милая славная женушка»; он был страшно горд, что имеет право так ее называть, он старался повторять это как можно чаще.
С Саймоном Шером, представителем пресловутой «Сферы», Льюис встретился через неделю после свадьбы. До этого Шер был загадочно неуловим, Льюис уже подумывал, что все Тэдовы планы их сотрудничества со «Сферой» — чистый блеф.
Первое, что услышал Льюис от Шера, было поздравление с недавней женитьбой, наверное, успел натрепать Тэд; второй была фраза о том, что он тоже учился в Гарварде, правда, в Школе бизнеса. После сего краткого вступления Саймон Шер соизволил открыть свой портфель. Он достал оттуда несколько аккуратных папок и разложил их на столе. Льюис тайком изучал его: невысокий, подтянутый, в чуть старомодном костюме — на жулика явно не похож.
На протяжении февраля они встречались еще несколько раз. Осторожный Льюис продолжал искать другие денежные источники, ему не хотелось становиться заложником недавно неуловимой «Сферы».
«Сфера» закупила права на прокат «Ночной игры», и сразу забрезжила надежда на какую-то прибыль, по крайней мере от показа фильма в Европе. Тогда он буквально силой заставил Тэда накропать сценарий очередного фильма и даже вытянул из него съемочный его вариант, хотя Тэд ворчал, что сценарий ему не указ. Они прикинули бюджет. Расписали все до последней детали. Выбрали натуру, получили разрешение на съемки, распределили роли — пока предварительно, за исключением Элен и Ллойда Бей-кера, который рвался снова поработать у Тэда. Они подобрали слаженную и оснащенную хорошей техникой съемочную группу. Льюис все держал в своих руках, собирал информацию, давал команду, что кому делать, и был страшно доволен собой.
Уже в начале февраля Льюис мог вручить Шеру увесистую папку с материалами по задуманному фильму — тот взял папку, пояснив, что ему необходимо проконсультироваться. А Льюис тем временем выкроил пару деньков для Лондона. Элен очень просила его встретиться с ее врачом.
Мистер Фоксворт вежливо поздравил Льюиса с грядущим отцовством; Элен в разговоре не участвовала, демонстративно вперившись в знакомые пейзажики над докторским столом. Мгновенно оценив его элегантное, сшитое на Савил-роуд пальто, не менее дорогие часы и ботинки, доктор стал вдруг очень любезен. Потом он оценил его университетский выговор и привитое ему с детства тонкое высокомерие — и сделался еще более любезным. Надо полагать, мистер Синклер поместит супругу в частную клинику, с милой заботливостью сказал он Льюису, у нас замечательная муниципальная медицина, и все же он рекомендовал бы свою клинику в Сент-Джонс-Вуд… При этих словах голос доктора зазвучал тихо и вкрадчиво.
Льюис, лечившийся всю жизнь исключительно у частных врачей, почувствовал облегчение. Конечно, они воспользуются предложением доктора. Элен украдкой метнула на мистера Фоксворта торжествующий взгляд.
