Шёпот ветра (СИ) - Заушицына Ольга (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Давай, возись уже, — оборвала я «занимательную» историю, распуская высокий хвост.
— Они у меня сегодня слюной на тебя будут капать, — довольно протянула шатенка, припечатав: — Все!
— Ага, эти-то будут.
«Клетка» считалась элитным клубом для «избранных». Может, «Ад» и перещеголяет её по масштабности, но с уровнем достатка посетителей вряд ли сравниться. Контингент клиентуры «Клетки» состоял в основном из золотой молодежи. Таких же, как ненавистный мною Серебров. Деток богатых родителей, которые думают, что за деньги можно купить всё и всех. И эта вседозволенность порой ужасно бесила, а иногда имела более плачевные последствия…
— Кать, ты прямо настоящая куколка! — восторженно заключила Ксюшка, когда мы уже при полном параде ждали выхода.
Я безразлично взглянула в зеркало: на меня смотрела девушка с волосами цвета горького шоколада, которые локонами струились по спине и плечам. Светло-карие глаза из-за накладных ресниц выглядели по-детски наивно, а пухлые яркие губы приковывали взгляд. Сегодня мой наряд состоял из черных кружевных шортиков, топа и лаковых стрипов та огромной шпильке.
Незнакомка в зеркале скривилась, будто съела лимон: «Это не я. Это всего лишь роль».
— Девочки, надеваем маски и по местам, — в комнату зашел Денис Анатольевич — менеджер клуба. — Расклад прежний, но для особо одаренных напоминаю: Маша — возле входа, Ксюша — бар, Соня — сцена, Кира — лестница, Инга и Катя — центровые. И, пожалуйста, девочки, улыбаемся!
— Ну что, Катька, сыграем любовь? — подмигивает Инга, стоит менеджеру скрыться.
— Сыграем, — повязываю черную кружевную маску на глаза.
Последние черты Катерины Сватовой исчезли. Пора идти играть свою роль.
Глава 5
В понедельник на пары я шла злая, сонная и хромая. Опять какой-то мажор решил, что ему всё можно и отчаянно пытался стащить меня за ногу с тумбы. Через решетку. Ага…
Когда до желанной аудитории оставалось преодолеть всего ничего для обычного человека и бесконечную пропасть для больной меня, случилось страшное: я упала. Не сама, конечно. Мне помогли, здорово так толкнув в бок и умчавшись в неизвестном направлении. Покалеченную и без того ногу обдало жгучей болью и стены родного журфака могли в полной мере оценить яркие примеры обсценной лексики в моем исполнении.
Но самое страшное случилось минутой позднее:
— Сватова, ты в порядке? — послышался где-то над головой голос Николая Сергеевича — нашего физрука.
— Ну… — оглянулась на звук и обомлела: физрук стоял не один, а в компании моего кошмара прошлой недели, а может, и всей жизни — Стаса Сереброва.
Закончились видать его соревнования.
— Вижу, что не в порядке, — констатировал Николай Сергеевич, поняв, что вставать я не собираюсь. Он ведь не знал, что у меня от ясного лика царька ноги отняло. — Что болит? Голеностоп? — мужчина указал на увеченную конечность, на которой лежала моя рука.
«Что он вообще здесь забыл? Он ведь на юридическом учится!» — язык похоже тоже отняло, я тупо продолжала разлеживаться на полу в ногах Сереброва. И мажоришке, по ходу, это нравилось. Иначе как объяснить его ехидную улыбочку?
— Понятно, — продолжал разговаривать сам с собой физрук. — Так, сейчас мы… — мужчина заозирался, как бы прикидывая, куда меня такую неподъемную деть и неожиданно нашел решение: — О, Серебров! Я не понял, ты чего тут стоишь, ворон считаешь? Быстро взял девушку на руки и в медпункт! Тоже мне «парень»! — последнее было сказано с подтекстом на наши «отношения», о которых мажоришка, судя по насмешливому взгляду, даже не подозревал.
Далее мы с физруком могли наблюдать удивительное событие: снисхождение царька к народу.
— Давай руку, — склонился надо мной его монаршество, проделав такой же жест со своей стороны.
Вместо ухмылки, которая так бесила, губы Сереброва сжались в тонкую полоску, а зеленые глаза из насмешливых сделались серьезными и невозмутимыми. Прямо терминатор, честное слово!
Руку стало жалко.
Поэтому я продолжала отыгрывать роль безропотной амебы, валяясь на полу.
— Походу она и головой ударилась, — сделал вполне логичное предположение мажоришка, но я все равно обиделась.
— Может, и ударилась, — пожал плечами Николай Сергеевич, поглядывая на часы. В этот момент прозвенел звонок с пары. — Так, Серебров, я уже опаздываю. Команде передашь, что тренировка завтра, как обычно. Я на замене пока Юрий Михайлович не оклемается. Девушку, — кивнули на меня, — в медпункт. И что ты мнешься, как школьник? Взял на руки и понес!
И всё. Ушел.
А мы остались. Мы и толпы любопытных студентов, которые постепенно наполняли коридор, покидая аудитории.
«Надо бежать», — мелькнула в голове гениальная мысль, но было поздно: я взлетела.
— Уф, — скривился мажоришка, лапая меня своими ручонками. Впрочем, он не растерялся и тут же предложил полапать его в ответ: — Чего смотришь? За плечи возьмись! Неудобно.
«Тоже мне, ценитель комфорта», — я демонстративно сложила руки на груди. Идти куда-либо с Серебровым я не собиралась, поэтому тактично потребовала:
— Поставь меня на место, пожалуйста. Сама дойду.
— Оп-па, контуженные заговорили, — непонятно чему обрадовался парень, прижимая меня к себе теснее. — Успокойся, девочка, и не мешай мне тебя спасать.
Я так и уставилась на царька в немом шоке. А он, как ни в чем не бывало, рассекал со мной на руках, ловко лавируя в потоке студентов. При этом еще и обольстительные улыбочки посылал направо и налево.
Тоже мне, спасатель Малибу местного разлива.
— Серьезно, отпусти. Нога почти не болит, — чуть ли не по слогам произнесла я.
— Чтобы Сергеевич меня потом задалбывал? — хмыкнул парень, попутно подмигнув стайке первокурсниц. — Нет уж, сиди смирно и не порть мне репутацию, девочка.
— И кто из нас контуженый интересно? — речи Сереброва наводили на мысль о глубокой травме головы.
— Хочешь, чтобы отпустил? — зеленые глаза опасно блеснули, и мы резко остановились, аккурат посреди лестничного пролета.
— Хочу! — нетерпеливо ответила я, ощущая на себе чужое внимание.
Казалось, наше с Серебровым шествие не заметил только слепой. Мне отчаянно хотелось провалиться сквозь землю или забиться в какой-то темный уголок, чтобы не видеть этих понимающих взглядов и не слышать восхищенные шепотки. Царек же, в своей обычной манере, никого и ничего не замечал, наслаждаясь минутой славы. В общем, неплохо ему было в неведенье, но я-то все знала. И четко понимала, чем наш марш-бросок может обернуться…
«Ну уж нет! Мне предыдущей недели по горло хватило!»
— Хорошо, расскажешь потом.
— О чем расскажу? — не совсем поняла сути просьбы мажоришки. О том, как в медпункт сходила, что ли? Неужели, так о моем здоровье печется?
Но восхищалась чуткостью Сереброва я недолго:
— Как оно, об бетонный пол ударяться, — хмыкнул этот недокоронованный, разжимая руки.
— Совсем больной?! — инстинкт самосохранения творил чудеса: я опомниться не успела, как стальной хваткой вцепилась в широкие плечи парня.
— Так-то лучше, — довольно заулыбался Серебров, продолжая свой героический поход.
— Ты меня едва не уронил! Придурок!
— Но не уронил же. Кстати, ты со словами поаккуратнее, иначе… — хватка опять ослабла, заставив с удвоенной силой цепляться за царька.
— Нет, ты реально больной!
Господи, я связалась с психом!
— А ты — дура, — сделал ответный комплимент Серебров. — Вообще-то любая из них мечтала бы оказаться на твоем месте, — парень кивнул на трех девиц у окна, среди которых я узрела довольную Булкину. Эта коза еще и на телефон снимала!
— Короче, сиди смирно и не вякай. Я тебя отнесу и на этом наши пути расходятся, — приказал мажоришка, стоило нам выйти на улицу. — Тем более ты не в моем вкусе, девочка.
- Как, однако, меняются вкусы со временем. Помнится в «Аду» ты мне совсем другое заливал, — едко отозвалась я, и только по дрогнувшим губам Сереброва поняла, что прав он насчет дуры.
