Я. Ты. Мы. Они (СИ) - Евстигнеева Алиса (прочитать книгу TXT) 📗
— Ты совсем сдурела, сюда детей тащить?!
— Я что…?! — непонимающе уточняю я, от возмущения поворачиваясь к нему лицом, забывая о своем настрое держаться до конца.
— Саня, какого хера вы из дома ушли?
— А вот такого, видимо! — рычу я ответ и сама офигиваю. Так кто из нас тут накосячил? Чего я-то защищаюсь?
Сашка смотрит зло и раздраженно. Вот теперь его ярость точно на меня направлена. Обалдеть можно!
— Опять ты сама все за всех решила!
— Я? Можно подумать, это я тебе изменила.
— Я сейчас не про это.
— Не про это?! Зато я именно про это. Как ты вообще смеешь спустя две недели приезжать и еще меня в чем-то обвинять?!
— Потому что вас еще найти надо! Скажи спасибо своей Кудяковой, она до последнего утверждала, что вы отдыхать улетели. Я бы вас еще недели три прождал. Тебе же просто так не позвонишь. Благо, мать твоя подсказала!
Ну, мама, ну удружила! А Ленка вот молодец. Я ж ей ничего не сказала, лишь написала, что уезжаем временно, а она вон, надежно тылы прикрывает.
— Приезжаю домой — вас нет, — продолжает он свою отповедь. — В школу сунулся, а там оказывается, Александра Сергеевна уже документы забрала. Звоню вам, а вы все недоступны. Да, черт возьми, я сделал тебе больно, но вы все еще моя семья! И если ты забыла, то и дети тоже мои! Почему я должен находить вас в другом городе?!
Про школу и звонки я бы поспорила, он же не знает, при каких обстоятельствах я документы забирала. А вот последний довод оказывается неожиданно весомым, и тяжелым грузом начинает давить на совесть. Но обида все-таки перевешивает.
— А что я должна была делать?! Сидеть и ждать тебя?! Спасибо, дождалась уже, — перехожу я на крик.
— Не ори, — вдруг холодно отрезает Сашка. — Дети слышат.
И если честно, холод его бьет куда сильнее, чем все сказанные до этого обвинения.
______
Так, совершенно неожиданно для нас всех, завязалась моя дружба с Аленкой. Она умела быть вспыльчивой и беспардонной, но в отличие от Сомовой, всегда честной и прямолинейной. Да, скажем, сочетание так себе. Но к чести Алены, она знала себе цену, и ей никогда не надо было самоутверждаться за чей-либо счет.
Аленка сама по себе была достаточно яркой личностью, с ней всегда было о чем поговорить, она умела слушать, многое знала, многим интересовалась. И я долго не могла понять, почему за месяц учебы в нашей школе она так и не смогла найти здесь друзей. Но как-то она вскользь пожаловалась, как же ее достали «гребаные фанатки Саши». (Да-да, он-таки оказался ее братом). И тут все встало на свои места. В отличие от сестры, Александр Чернов моментально стал звездой школы. Не знаю, насколько ему это надо было, но судя по всему, он просто умел сходиться с людьми. Вот почти все девки нашей школы от мало до велика не смогли устоять перед его природным обаянием. Одна аристократическая бледность чего только стоила! А как подобраться к недосягаемому кумиру? Правильно, через его ближайших родственников — то есть Алену. Тут-то они всей толпой и донимали ее весь сентябрь, пока та не сдалась и… и не послала всех куда подальше.
В общем, Аленка тоже оказалась жертвой одиночества. И, видимо, немаловажным в наших отношениях оказалось то, что я никогда не интересовалась ее братом. Вернее, я-то интересовалась, но об этом никому не нужно было знать, и дружила я с ней совсем не из-за ее семейных связей.
Аленка часто бывает у нас в гостях, я знакомлю ее с бабулей, с которой жила, пока родители были в отъезде. И в целом жизнь моя протекает вполне неплохо, у меня есть подруга, у которой нет привычки втаптывать меня в грязь, я потихоньку раскидываю школьные долги и даже готовлюсь к олимпиадам по английскому языку. Да и нападки Сомовой в этот период отходят куда-то на задний фон.
А потом случается то, что случается.
Было холодно, дул пронизывающий ноябрьский ветер, и я куталась в воротник куртки в надежде хоть как-то согреться. Стояла на улице в утренней мгле и ждала Аленку, которая опаздывала уже минут на десять. У нас прочно вошло в привычку ходить в школу вместе, встречаясь на перекрестке между нашими дворами, мы шли на занятия, коротая время в пустых, но таких приятных разговорах. Привычка опаздывать до этого за Черновой не была замечена, поэтому я слегка начинаю волноваться, уже думаю, не пойти ли мне ей навстречу, когда из глубины дворов вдруг появилась Алена: — Привет, извини, утро дурацкое, — поясняет она, беря меня под руку, и мы выдвигаемся в сторону школы.
— Что-то случилось?
— Нет, ничего нового… — она еще не успела договорить свои слова, как мимо нас проносится Сашка, движения его резки и раздраженны. Вообще у Сашки с Аленой хорошие отношения, и если не считать Сомовой, то других поводов для непонимания я за ними не наблюдала. Поэтому такое явное пренебрежение с его стороны меня удивило.
— Что это с Сашей?
— Да так, — бурчит себе под нос Алена. А я не лезу с лишними вопросами, не хочет говорить — ее право. Хотя как же мне в этот момент любопытно. Какое-то время мы идем молча, потом Алена все-таки не выдерживает:
— Он с утра с родителями поругался, — в принципе объяснение понятное и вполне исчерпывающее, но подруга продолжает дальше. — Сань, понимаешь, нас раньше трое в семье было. Ну, у нас еще брат старший был — Стас. А прошлой зимой он умер — сердце на тренировке не выдержало. Мы… Короче, нам всем тяжело было, а Сашке тяжелее всех, они очень близки были. Родители тогда со страху Сашку тоже с футбола забрали, ну чтобы не дай Бог … Но это все равно тяжело было, жить в той же квартире, где мы жили все вместе, постоянно встречать его друзей, ходить теми же путями. Мы сюда и переехали-то в надежде, что легче станет. Мама до сих о нем даже говорить не может. Оно, наверное, и правильно. Только Саша воспринял это как попытку вычеркнуть Стаса из жизни, как будто мы делаем вид, что его нет. Вот они с родителями иногда из-за этого и ругаются. Он сегодня опять хотел на футбол вернуться, у меня такое чувство, что он за себя и за Стаса играть хочет, а родители ни в какую. Вот с утра и скандал.
Аленка тяжело вздыхает, а я, если честно, не знаю, что здесь можно сказать, поэтому неуверенно тяну:
— Мне очень жаль…
— Да, жаль…
Мы уже почти дошли до самой школы, не проронив больше ни слова, но на пороге школы Аленка вдруг просит меня:
— Сань, забудь об этом хорошо? О том, что я сказала. В школе об этом не знают. И не надо им об этом знать…
— Да я и не собиралась.
— Я знаю, это так, на всякий случай. Просто если Сашка узнает, что я кому-то рассказала, он меня не простит.
На этом и порешили. Но Чернова все равно сторонится меня почти весь день. Вернее, на уроках мы сидим вместе, а на переменах она улепетывает то в библиотеку, то в столовую. И я понимаю, не один Саша тяжело переживает потерю брата.
Без Аленкиной компании мне резко становится одиноко, поэтому после 4-го урока я решаю дойти до Веры Андреевны, может хоть ин инглиш поболтаем так, ради развлечения. Я заглядываю в кабинет английского, но помимо Веры Андреевны там обнаруживается Саша Чернов. Я тушуюсь и уже почти скрываюсь обратно за дверью, когда слышу, как Вера Андреевна окликает меня.
— Сань, подожди. Зайди, мы как раз о тебе разговаривали.
Что обо мне? С Черновым? Боже мой, какой кошмар. Интересно, я хоть не покраснела?
Я все-таки захожу в кабинет, несмотря на внутреннюю панику. Мне указывают на место рядом с Сашей. Осторожно сажусь на самый краешек стула.
Тот неожиданно улыбается мне и подмигивает:
— Расслабься, я не кусаюсь…
— Зато я кусаюсь, — зачем-то говорю я. И Сашка вновь в удивлении поднимает бровь, как в тот самый первый раз. А у меня наконец-то есть возможность рассмотреть его вблизи, в очередной раз отмечаю для себя его бледность и синяки под глазами. И после этого бабуля называет меня полутрупом?! Хотя, Сашу то это как раз не портит, а наоборот прибавляет некой загадочности.
— Сань, — вырывает меня из моих размышлений Вера Андреевна, и мои глаза, наконец-то, отлипают от Чернова. — Знакомься, это Саша Чернов. Саша, а это Саня, я тебе про нее рассказала.
