Мой Блэк, Моя Рэд (ЛП) - Мичел П. Т. (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗

«Какой же наивной я была» — бормочу я.

Мои мысли мчатся к ночи моего побега, к ночи, когда погибла Амелия. Тогда, на острове Марта Виньярд, я рассказала Себастьяну, что Хейс сделал со мной, однако я кое-что утаила.

Уолт вместе с Хейсом и Джимми на несколько часов заперлись в соседней квартире, что было мне на руку. Мне была необходима тишина, чтобы подготовиться к тесту по математике, поэтому после того, как я нарисовала «Две Лии» для Амелии, я усадила ее на диван перед телевизором вместе с любимой куклой и включила одну из программ, которая, я знала точно, увлечет ее.

Спустя пятнадцать минут моих занятий, Уолт вваливается в маленькую кухню и усаживается на один из стульев, стоявших у стены в нескольких шагах от стола. Мы двигали их к столу лишь в тех случаях, когда все вместе садились есть.

— Сообрази мне какие-нибудь яйца и тост, Талия, — невнятно бубнит он с полуприкрытыми глазами.

Я заостряю на нем внимание. В первый раз я так близко вижу его под кайфом. Раньше он хотя бы прятался от меня. Через стенку я слышала, что он гиперактивен, слишком сильно смеется, слишком громко разговаривает. Я знала, что он начал принимать экстази, который упаковывает вместе в Хейсом, но на этот раз он принял больше, чем обычно. Я вижу это по его бьющей через край энергии, обильном потоотделении и последующим за всем этим периодом крайнего истощения. Я не понимаю, как он умудряется скрывать свою зависимость от моей тети. Меня бесит, что она взяла себе двойную смену, и из-за этого ее не будет дома еще несколько часов. Означает ли это, что сейчас она зарабатывает достаточно денег, чтобы мы могли уйти? Часть меня думает, что для Уолта будет огромным облегчением, если мы заберем Амелию с собой, и что он даже не заметит, что ее нет, либо просто не станет утруждаться ее поисками. Нет никаких шансов, что я брошу ее. По крайней мере, Амелия сейчас в другой комнате, и хотя бы не увидит его в таком состоянии.

— Почему бы тебе не пойти поспать? — спрашиваю я низким, саркастическим голосом.

— Я велел тебе приготовить мне что-нибудь, — орет он, размахивая рукой.

Может, если я приготовлю ему немного еды, он решит вздремнуть. Я поднимаюсь, и к тому моменту, как ставлю кастрюлю на плиту, он разваливается на стуле и храпит.

Агрх! Закатив глаза, я сажусь обратно за стол и снова пытаюсь сосредоточиться на математике.

Я настолько сфокусирована на домашней работе, что не слышу, как Хейс проходит через дверь, соединяющую наши квартиры, до тех пор, пока его горячее дыхание не опаляет мою шею.

— Что делаешь, Талия?

И, прежде чем я успеваю ответить, он выпрямляется и бьет, посмеиваясь, по вытянутой ноге Уолта, отчего тот еще больше съезжает на стуле.

Я напрягаюсь, когда он возвращается ко мне и наклоняется над моим плечом, его близость и жуткий голос посылают дрожь по позвоночнику. Я смотрю на Уолта с сильно бьющимся сердцем, а потом выплевываю:

— Пытаюсь сконцентрироваться, но ты не даешь.

Рука Хейса опускается на мою тетрадь, полностью ее закрывая, в то время как он склоняется надо мной.

— Как насчет того, что ты хоть разочек сконцентрируешься на мне?

Он воняет сигаретами и пивом. Я пытаюсь сдерживать дыхание, однако паника побеждает.

— Уолт!.. – выкрикиваю я тревожным голосом.

Хейс блокирует меня, и так как Уолт не отзывается, я сдаюсь.

— Я позанимаюсь где-нибудь еще, — зло говорю я. Раздраженно захлопнув учебник, я встаю и с силой задвигаю стул.

Прежде чем я успеваю взять книгу, Хейс хватает мою руку и заламывает ее за спину. Положив вторую руку на мою шею, он толкает меня через спинку стула, прижимая щекой к столу.

— После сегодняшнего дня, ты больше никогда не посмеешь разговаривать со мной в таком тоне, — скрипит он мне в ухо.

Отпустив мою шею, он еще сильнее выкручивает запястье. Его голос твердый и злой, его действия гораздо жестче, чем когда-либо раньше.

Когда я слышу звон пряжки ремня и звук расстегивающейся ширинки, я снова зову Уолта. Сейчас меня не заботят угрозы Хейза по отношению к Уолту. Все, о чем я думаю, это о происходящем здесь и сейчас.

— Заткнись, если не хочешь привлечь любопытное отродье, — говорит Хейз, темп его дыхания меняется по мере освобождения из штанов.

Из-за своего страха я совсем забыла про Амелию. Его фраза отрезвляет меня, и я призываю все силы, чтобы не закричать, когда он хватает мою вторую руку и тоже заводит ее за спину. Когда он оборачивает мои пальцы вокруг своей эрекции, меня пронзает отвращение. Он испускает глубокий стон и прижимается к моей заднице.

Желчь поднимается по моему горлу, и я давлюсь. Пытаюсь вырвать свою руку, но его пальцы сжаты вокруг моих, держа член в тисках.

— Даже не думай останавливаться, — предупреждает он, сильнее вдалбливаясь бедрами, и глубоко стонет.

Все, что мне остается — это лежать там, пока ублюдок использует мою руку, чтобы дрочить на мою обтянутую джинсами задницу. Когда он кончает, он шлепает меня, а потом втирает свою сперму в джинсы на ягодицах и между моих ног. Схватив меня между ног одной рукой, другой он вцепляется в пучок и с силой дергает, пока мое ухо не оказывается настолько близко, что он может с удовлетворением пропыхтеть:

— Думаю, ты идеальна для траха. Жду не дождусь.

Как ни в чем не бывало, Хейс направляется к раковине и смывает сперму с рук, а потом вальяжно идет мимо меня, говоря:

— Вернусь позже. Лучше будь паинькой, Талия.

Как только он выходит, я с силой сжимаю зубы, чтобы не дать ход словам, которые я хочу орать Уолту в уши. В теперешнем состоянии он их все равно не услышит. Тихие слезы орошают мои щеки, пока я поднимаюсь наверх и срываю с себя одежду, запихивая ее в старый магазинный пакет, валявшийся в углу комнаты. Завтра я сожгу ее до последней нитки на алее, и пусть пепел несет мои молитвы. Может кто-нибудь, да услышит. Я слишком пристыжена, чтобы рассказать кому-нибудь, особенно тете.

Я не могу перестать мыться, и вода не достаточно горяча для меня. Я выливаю на себя целую бутылку геля и до ссадин тру свое тело, пытаясь смыть отвратительные воспоминания. Мне хочется остаться в душе навсегда, но я не могу оставлять Амелию одну надолго. Ее шоу почти кончилось.

Загоняя рвущиеся рыдания подальше, я сушу волосы, заплетаю и закалываю их, потом надеваю чистую одежду и спускаюсь вниз. Я сажусь за стол так же, как и раньше, а потом со всей дури бью Уолта в ногу, отчего он падает со стула прямо на покрытый линолеумом пол.

— Че за хрень? — орет он, вскакивая, его кулаки крепко сжаты.

— Ты заснул, — скупо говорю я, указывая карандашом по направлению к стулу, с которого упал Уолт.

Поднявшись на ноги, он с трудом находит равновесие, а потом обвинительным тоном говорит мне, вымещая свое раздражение:

— Моя нога болит так, будто ее кто-то пнул.

Я пожимаю плечами и опускаю глаза в книгу, говоря меж тем язвительным голосом, который прячет рвущуюся наружу ярость.

— Наверное, заснуть на нем было ошибкой. Ты вырубился на стуле, чего еще ты ожидал?

— Следи за своим языком, — огрызается он. Затем Уолт осматривается, и его взгляд останавливается на плите.

— Че случилось с моим тостом и яйцами?

— Ты заснул. Ты подвел меня.

— Папочка! — Амелия с визгом врывается на кухню, зажимая в кулачке рисунок, что мы чуть ранее нарисовали с ней вместе. — Посмотри, что нарисовала Талия. Две Лии! А у тебя в имени есть такие буквы?

Уолт вздрагивает и зажимает руками голову. Я сужаю глаза, искренне надеясь, что ему чертовски больно, однако я совсем не ожидаю, что он с силой толкнет Амелию назад, рыча:

— Заткнись!