Вести приходят издалека - Ярославская Татьяна Владимировна (бесплатные полные книги txt) 📗
17
Виктор, или, как он сам представился Маше, Витюнчик Горошко, был, по его словам, близким другом Ани Григорьевой. Очень близким. Он любил ее. Она его — нет. Объяснение между ними давным-давно состоялось, и Витюнчик смиренно занял при Ане положение задушевной подружки и мастера по дому на все руки. И вот теперь он добровольно снял с Маши почти все заботы о погребении.
— В принципе, вы можете настаивать на вскрытии, — сказал он. — Раньше всех вскрывали, а теперь морги переполнены, поэтому в таких случаях только по требованию близких.
— А какой смысл? У нее в крови нашли этот «Дигоксин». Вскрытие покажет поражение органов в результате отравления, только и всего.
— Ну и хорошо, — облегченно вздохнул Горошко. — Бедная Анюта, не хватало еще, чтобы ее кромсали.
Он взял у Маши двадцать тысяч и уехал в морг, а она отправилась на вокзал встречать Тимура с деньгами.
До прихода поезда оставалось сорок минут, и Маша не удержалась, забежала в Московский универмаг. Она очень любила этот магазин, но не за то, что делала в нем удачные покупки, цены Машу большей частью ужасали. Но зато магазин был большой, по нему можно было бродить очень долго, ровно столько, сколько осталось от командировки времени до отхода Ярославской электрички. И можно было не бояться на нее опоздать: перебежишь улицу по подземному переходу, и уже на вокзале. Кроме того, в командировке Рокотова всегда боялась отравиться некачественной едой и не покупала пирожки и шаурму на улице, терпела до универмага и там обедала в сумрачном уютном кафе «Робин Бобин», где кормили вкусно, много, а главное — быстро.
Сорока минут ей с лихвой хватило, чтобы съесть нежную свинину с овощами и выпить чашку отличного китайского чая.
Уже покидая магазин, Маша не удержалась и купила для Кузьки компьютерный диск с кулинарной энциклопедией.
Поезд подошел, и Тимур первым выпрыгнул из вагона.
— Ты на обратную дорогу билет уже купил? — спросила Маша сына, убирая в свою сумку пухлый конверт.
— Да, все в порядке, поезд через три часа. Мам, давай-ка я тебя провожу.
— Зачем? Может, лучше по магазинам походим, хочешь есть? Я тебя покормлю где-нибудь, сама не удержалась, уже перекусила.
— Да я не голодный, мне Кузька с собой гамбургеров напек. Ну, пожалуйста, ты много рассказывала про тети Анину квартиру, хочется посмотреть. Да и с деньгами болтаться по городу как-то не очень.
— Невелики деньги для Москвы, — улыбнулась Маша. — Но ты прав, поехали. Тем более что квартира-то, похоже, нам осталась.
— Как это нам? — Тимка остановился посреди дороги.
— Вот так. Почему-то все завещано на мое имя. Странно как-то. Мы столько времени не общались с Аней, вот только эта последняя встреча, да и та случайная. Но ведь не после нее Аня завещание писала.
— Значит, после. Ты завещание уже видела? — спросил сын.
— Мне следователь Анин экземпляр отдал, второй у нотариуса.
— И какая там дата? — дотошный Тимка иногда просто поражал Машу зрелостью рассуждений.
Она полезла в сумку, где в прозрачной папке так и лежала со вчерашнего дня бумага.
Завещание было составлено почти за месяц до того, как Аня и Маша встретились.
Тимка проводил мать до квартиры, пробежал по комнатам, выпил чашку чаю и вскоре снова отправился на вокзал.
— Ты извини, что на похороны не остаюсь. Завтра контрольная по алгебре, послезавтра — по истории. Но если я тебе нужен…
— Тимур, я справлюсь, ты не волнуйся. Ты там за Кузькой присмотри, — попросила Маша.
— Да он весь в своей новой работе. Все в студии пропадает. Знаешь, мам, ты, когда назад поедешь, позвони нам, мы тебя с поезда встретим.
— Зачем? — удивилась она. — Я, как обычно, на маршрутке доберусь.
— Позвони, тебе ведь не трудно?
— Ладно, позвоню. Все, Тимочка, езжай, а то опоздаешь.
Тимур поцеловал мать в щеку и убежал.
18
Маша мыла на кухне чашки, когда зазвонил телефон. С Анной Григорьевой хотела поговорить сотрудница туристического агентства «Эл-Лада».
— Простите, это уже невозможно. Григорьева умерла восьмого апреля, — ответила Маша.
Девушка из агентства извинилась и очень профессионально выразила соболезнования по поводу смерти клиентки. Маша даже отметила про себя, что такие простые и удачные фразы надо будет потом записать в ежедневник, вдруг пригодятся для работы.
Тем временем девушка осведомилась, с кем она разговаривает, и сообщила:
— Госпожа Григорьева девятого апреля должна была отправиться в туристическую поездку по путевке нашего агентства. В аэропорт она не приехала, телефон не отвечал. Мы, естественно, задержали ее документы. Билеты и путевка, конечно, пропали, но у нас находится ее загранпаспорт, она оформляла его через наше агентство. Кроме того, она оплатила страховку на случай невыезда по независящим от нее причинам и страхование жизни и здоровья. Теперь эту страховку может получить наследник. Я так понимаю, это вы?
— Откуда вы знаете, что я? — поразилась Маша.
— Все очень просто, — ответила собеседница. — Наше агентство, кроме туристической деятельности, оказывает широкий спектр страховых услуг. Те страховки, которые оформила госпожа Григорьева, очень недешевые, поэтому мы просим клиента составить завещание. Копия его прилагается к договору страхования и хранится у нас. Некоторые клиенты приносят копию в запечатанном конверте, а другие, как госпожа Григорьева, просто открытую бумагу.
— О какой же сумме идет речь?
— Полная стоимость тура, две тысячи долларов, это за невыезд, а по страхованию жизни — еще три тысячи. Итого — пять. Вы подъезжайте к нам в агентство, мы объясним вам, как действовать, чтобы получить деньги.
— Спасибо, я подъеду к вам сразу после похорон. Только попрошу вас, если возможно, ответить еще на два вопроса.
Маше не очень хотелось обсуждать это по телефону, но информация была нужна ей как можно скорее.
— Конечно, если я смогу помочь.
— Скажите, куда Григорьева должна была поехать?
— У нее был запланирован тур по Греции на две недели.
— И еще. Любая смерть клиента является для вас страховым случаем?
— Конечно. Естественная смерть, гибель в результате несчастного случая и даже стихийного бедствия, убийство, наконец. Вот только самоубийство не является таковым. Но, полагаю, к госпоже Григорьевой это не относится.
— Почему вы в этом так уверены?
— Она приезжала в агентство за день до отъезда, расспрашивала о погоде, о подробностях перелета, о правилах прохождения таможни и проживания в отелях, — ответила девушка.
— Да, пожалуй, склонные к суициду люди так себя не ведут.
В восемь вечера приехал Витя Горошко.
Похороны были назначены на завтра на час дня. Институтских коллег Витя уже оповестил. По телефонной книге звонили вместе. Горошко выбирал тех, с кем был знаком, таких было немало. Остальным звонила Маша. Реакция была самой разной: от искреннего сочувствия и удивления до безразличия и даже откровенной радости.
— М-да… Надо написать завещание: если я помру, похороните меня тайно, ночью. И лучше в лесу под елкой. Чтоб ни одна зараза не сказала так, как эта Курочкина.
— А как она сказала? — спросил Горошко, набирая очередной номер.
— Йес, сдохла старая сука!
— Бывает… Алло, здравствуйте, я могу поговорить со Светланой Ивановной?
Маша пошла заваривать чай.
С Горошко ей было легко и просто, словно они были знакомы уже много лет. После чашки чая они перешли на ты.
— Ты всех прошел? — спросила Маша.
— Всех, кого застал, с твоими отметками получается человек тридцать. На поминки, думаю, не придет и двадцати.
— Витя, не забыть бы завтра: ты мне покажи Екатерину Ставрову.
— Едва ли, она совсем на другом кладбище похоронена. Завтра не успеем.
— Подожди, как это похоронена? — Маша побежала за Аниным ежедневником.
— Вот же, написано «Ставрова Екатерина, година…» Ах, черт, понятно. Когда она умерла?
