Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ложитесь!
Пока Ольга собиралась с духом, пытаясь придумать, что бы все-таки возразить нагоняющему на нее страх мужчине, который рассматривал ее уже откровенно, не скрываясь, и делал это с явственным вожделением, она внезапно почувствовала, что крепкая рука стиснула ее талию теперь уже до боли, грубо развернула, и через секунду она уже возлежала грудью на операционном столе. Извиваясь всем телом, пытаясь выскользнуть и заранее зная, что это, как и в прежних случаях, не удастся, Ольга ощутила, как одна рука, оторвавшись от ее спины, уже по-хозяйски раздвигает ей ягодицы, нащупывает анальное отверстие, делая больно… В последний момент она еще нашла в себе силы негромко вскрикнуть:
— Не хочу!.. Нет… — И в очередной раз ощутила, что ее задний проход терзает упрямо прорывающаяся в самую глубину горячая мужская плоть. — Не надо… — Через какое-то время она потеряла сознание…
Лежа в полубреду в просторной кровати своей одноместной палаты, Оля безуспешно пыталась припомнить, какой по счету день продолжается весь этот кошмар. Освободиться, убежать отсюда, как-либо избежать столь страшной, выпавшей на ее долю участи она уже не надеялась. Ведь здесь уже не было доброго старика Филипыча. Не было? Но ведь он же недавно ее навещал… И вытворял с ней не менее омерзительные вещи, чем другие. Так значит, он все-таки не погиб? Оля не знала — она уже ничего не знала… В один из недолгих моментов просветления, которые случались с ней все реже, женщина поняла, что обречена. Она не знала, кем и как подстроено все с ней происходящее, может даже теми самыми зелеными человечками, о которых когда-то упоминал Дмитрий Иванович, но то что она подобно жалкой букашке попала в какой-то грубый, жестокий механизм, который непременно перемелет ее своими безжалостными жерновами, сомневаться не приходилось. Есть она давно не то что бы отказалась — она просто не в состоянии была принимать какую-либо пищу. В итоге Дмитрию Ивановичу приходилось через трубку вводить ей в желудок питательный раствор, чтобы сохранить ее в должной кондиции — это поняла она во время очередного насильственного кормления… «Не-е-ет.
Это не дело, красавица! — решительно заявил тогда врач, внимательно оглядев ее изможденное тело. — Ты уже сбросила килограмма два-три, не меньше, это безобразие пора прекращать!
Иначе совсем скоро ты перестанешь мне нравиться…» И просто-напросто увеличил дозу концентрированного питательного раствора. Зародившаяся было надежда похудеть, чтобы потерять притягательность для насилующего ее мужчины, растаяла подобно дыму в небе, перечеркнутая зловещим резиновым шлангом, насильно вводимым ей внутрь…
Так какой же сегодня все-таки день? Пятый? Седьмой?.. — безуспешно пыталась догадаться Оля, но сама же себе отвечала:
— Какая разница, ведь все равно, ее мучения будут продолжаться до бесконечности. Доктора сменит кто-нибудь еще, а того кто-то еще и еще. А она… В какой-то момент она почти решилась на попытку уйти из этого кошмара, но не нашла в комнате ничего подходящего для этой страшной цели — предусмотрительный Дмитрий Иванович заранее изъял из палаты все колющие и режущие предметы. Веревки она не нашла также, а каким еще способом можно осуществить пришедшее в голову, девушка себе совершенно не представляла. Ведь до этих страшных событий у нее и мыслей о подобном никогда не возникало, как бы тяжело в жизни ей не приходилось. Ну зачем было молодой цветущей женщине интересоваться подобными вещами?
Не зная как совершить задуманное, она впала было в отчаяние, но тут неожиданно вспомнила о своем мужчине — своем любимом Чиже. Где-то он сейчас? Где ее милый Чижик? И вспоминает ли он свою Оленьку добрым словом? Ведь она уехала, даже с ним не попрощавшись… Дура, она, дура… Ей так хотелось бы увидеть его всего только один раз. И после этого можно со спокойной душой… Один только раз, и больше ей ничего-ничего не надо… Но именно в этот момент она и поняла окончательно, что хочет жить и еще надеется, что когда-нибудь Саша будет держать ее в своих крепких, но таких нежных объятиях, что все равно, даже если б и нашлась веревка или бритва, она не решилась бы ими воспользоваться. Нет, ей не хотелось совершать над собой насилие, ведь она еще так молода и так хочет жить… Разве это противоестественно — просто хотеть жить? Ведь она никого никогда не обижала, и за всю свою короткую жизнь никому не причинила зла. Ей и нужна-то была самая малость — чтобы ее оставили в покое и просто дали жить… И еще увидеть своего любимого парня. Ведь ей так хотелось выйти за него замуж и нарожать детей — об этом она, увы, окончательно поняла только теперь, здесь, когда неведомые, тешащиеся с ней негодяи перечеркнули все, не оставив ей ни малейшего шанса на спасение… Где же ты, Сашенька? Где же ты, мой любимый, любимый Чижик?..
Когда девушка услышала звук открывающейся двери, она даже привскочила в несбыточной надежде — а вдруг это… Оля села на край кровати, опустила ноги на теплый пол и вгляделась в неясный, неспешно приближающийся к ней мужской силуэт. Она не стеснялась сейчас своей наготы — ведь кому, как не любимому мужчине, еще полагается на нее смотреть? Ему и одному только ему…
— Сейчас, Оленька, сейчас мы с тобой займемся тем же, что и вчера… — проворковал гость, приблизившись вплотную и остановившись напротив сидящей на кровати женщины.
— Я не хочу. Не хочу… с вами, — слабо запротестовала она, наконец узнав в мужчине ненавистного ей Дмитрия Ивановича. — Прошу вас, оставьте меня в покое.
— Ну что же ты, глупышка, отказываешься? Ведь все равно, тебе это только снится, — ласково произнес Желябов и, расставив ноги, властно привлек к своему паху наполнившееся выражением отчаяния женское лицо. — Давай, Оленька, давай.
Поработай… Ну, чего же ты? Не заставляй себя каждый раз упрашивать. Вспомни, как хорошо ты делала это прежде и как тебе было приятно. Ты же умеешь, очень хорошо умеешь. И потом, ведь это только сон…
«Все равно, ведь это всего лишь сон… — безразлично повторила про себя Ольга, подчиняясь прихоти стоящего перед ней мужчины. — Это лишь сон… сон… сон… Это сон…»
В какой-то момент женщине вдруг опять почудилось, что перед ней находится Саша и тогда ее охватила необычайная нежность и желание. В стремлении доставить своему любимому мужчине как можно больше удовольствия, ее губы ласково заскользили по коже его члена…
Все понявший Желябов улыбнулся, стиснул зубы, подавляя рвущийся наружу стон блаженства, и прикрыл глаза…
— Филипыч, отпусти, ты делаешь мне больно, — попросила Ольга и через мгновение вздрогнула, издав негромкий стон. — Правда, больно!
— Терпи, внученька, терпи, ведь я твой дедушка. Мы же с тобой играем, — прохрипел старик. Он слегка ослабил хватку, но не удержавшись, тут же снова впился обломками зубов в женскую грудь. — Терпи, девочка, скоро тебе станет сладенько… Очень-очень сладенько, тебе ведь это нравится.
— Как вчера? — спросила Ольга и опять не смогла удержать стона.
— Как вчера, — подтвердил Филипыч, одновременно разводя ее ноги и одним резким ударом врываясь в сводившее его с ума молодое тело. — Вот видишь…
— Не останавливайся, дедушка, — через какое-то время еле слышно выдохнула Ольга.
— Вот видишь девочка, я же тебе обещал… — промурлыкал старик, — Филипыч… — Руки Ольги уже гладили любовнику спину, а трепещущие бедра, подстраиваясь под напористые толчки сухого, но оказавшегося необычайно выносливым тела старика, с жадной нетерпеливостью ритмично устремились ему навстречу. — Милый…
— Ну что, шлюшка, побалуемся? — лениво процедил один из появившихся в комнате санитаров и первым принялся раздеваться. Ольга посмотрела на него исподлобья и безмолвно скинула халат.
— А неплохо мы выдрессировали эту потаскушку, — поразился второй. Он тоже скидывал с себя одежду. — Хорошая девка. Такая вся из себя… Никогда такой красивой не видел.
— Ну и пользуйся, пока есть возможность. Чего попусту базарить. А давай ее вдвоем одновременно?
— Давай…
— Слышь, девка, вставай, как мы тебя учили.
