Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Я тебя не предавал, — просто и коротко говорит Костик.
— Я с тобой вообще больше не разговариваю! — так реагирует Димка.
— Приехали… — выдавливает из себя Ленка.
— Тогда это Карповы, — почти плачу я. — А этого не может быть потому, что этого не может быть никогда…
Глава 50. Продавец счастья
— Ой, недаром дуб с рябиной в роще рядышком стоит,
У Гордеича с Галиной скоро свадьба предстоит.
— А чего ж они скрывают, Никаноровна?
— А они еще не знают, Христофоровна.
Художественный фильм «Кубанские казаки» (1949 г.)
В пять часов вечера Римма Викторовна обежала агентство с потрясающей новостью: Хозяин сократил рабочий день на час, всем можно идти домой. Димка подозрительно смотрит на меня и спрашивает:
— С чего бы это? Первый раз за полгода правления Климова Второго неожиданно сокращают рабочий день. Нина, ты не знаешь, что могло случиться?
— Откуда мне знать? — пожимаю я плечами в искреннем недоумении. — Он со мной не советовался.
И только произношу эти слова, как отчетливо понимаю, почему Саша так сделал, и глупейшим образом хихикаю. Он не может дождаться, когда закончится рабочий день, и форсирует события. Я ведь заявила ему, что раз мы опоздали на работу на три часа, то это время надо отработать. А он мне не только отработать не дает, он еще и законный час из рабочего графика изымает.
— Из-за тебя? Да? — глядя на меня, догадывается Димка. — Слушай, старуха, может, ты раз в неделю такой фокус будешь организовывать?
— Раз в неделю вряд ли… — сомневаюсь я и лукаво улыбаюсь. — Может, раз в месяц…
Ровно в пять часов Димку как ветром сдуло: у него очередное увлечение и первое свидание с новым объектом — Люсенькой из бухгалтерии. Стараюсь допечатать сценарий вечера для Тарасовых, чтобы завтра заниматься только правкой и редактурой.
В пять часов пять минут в дверях моего кабинета сердито-обиженный Саша с нежным букетом белых и сиреневых тюльпанов, завернутых в лиловый фетр.
— Уже пять минут шестого! — обвиняюще говорит он мне, причем так строго, словно я опоздала на Ноев ковчег, и теперь нашей пары там не будет, чтобы оставить спасенному миру после себя так нуждающееся в нем потомство.
— Какой красивый букет! — сбиваю я Сашу с курса и темы. — Очень мило! У нас букетно-конфетный период? Тогда где конфеты?
— Ха! — отвечает довольный Саша, доставая из-за спины коробку конфет «Петербургская коллекция. Малина и Шоколад».
— Евгений? — понимающе спрашиваю я.
Саша согласно кивает. Евгений оказался внимательным и педантичным: всё замечал и всё запоминал. И прекрасно изучил привычки, пристрастия и вкусы объекта охраны, то есть меня.
— Стилист назвал букет «Великолепная весна», — радостно сообщает мне Саша, положив коробку конфет на стол и вытаскивая меня саму из-за стола, как дед репку. С первого раза, как и в сказке, не получается — репка сопротивляется.
— Подожди! Допечатаю последнее слово! — прошу я, вцепившись в клавиатуру. — Терпеть не могу недоделанное!
— Это я не могу терпеть. Совсем, — рычит Саша, всё-таки выдергивая меня и прижимая к себе.
Аромат его парфюма тут же парализует меня: мускус, бергамот, красный апельсин, лаванда, базилик. Я всё чувствую. За последние сутки у меня обострились слух, обоняние и тактильность. Прижатый к моей спине букет расточает свой аромат, аромат весны и счастья.
— Из чего же складывается великолепие весны? — спрашиваю я, шевеля ждущими поцелуя губами возле его губ.
— Проверяешь ботаника? — улыбается он. — Тюльпан, гипсофила, рускус. Всего три пункта.
— Красиво, хоть и из трех! — шепчу я и, наконец, получаю свой поцелуй.
Когда мы отрываемся друг от друга, Саша почти стонет:
— Поехали ко мне, пожалуйста!
— Мне надо собраться, — спорю я. — Взять свои вещи, хотя бы некоторые.
— Мы можем заехать во все магазины по дороге до моего дома и купить тебе с десяток гардеробов на все случаи жизни, — насмешливо предлагает он.
— Ты фанат фильма «Красотка»? — иронизирую я. — Никогда бы не подумала. По тебе не скажешь…
— Какого фильма? — не понимает меня Саша, растерявшись.
— Слава богу! — радуюсь я и теперь уже сама тащу его в свою квартиру за руку.
Усадив Сашу, отказавшегося и от кофе, и от чая, на диван в гостиной, я иду в спальню за главным секретом: Ленкиным комплектом черно-серого белья «Черный журавль».
— Если ты его не опробуешь в действии, — угрожала мне моя подруга, — то я обижусь на тебя сильнее, чем за подозрение в предательстве!
Это короткий кружевной топик и маленькие изящные трусики. Кладу комплект в сумку первым. С сомнением гляжу на ярко-желтую атласную пижаму: короткие широкие штанишки, кофту с отложным воротничком и четырьмя огромными пластмассовыми пуговицами размером с кофейное блюдце. Придется брать и ее, это самая новая моя пижама, остальные старые и ношеные. Захватив из гардеробной спортивный костюм, банный халат и строгое черное платье на завтра, с большой сумкой выхожу в гостиную.
— Я не переезжаю к тебе, — предвосхищаю я Сашин вопрос. — Просто у меня сумок поменьше размером нет. Только огромный чемодан.
— Жаль, что не чемодан, — улыбается Саша, забирая у меня сумку. — Может, чемодан соберешь?
— Не торопи меня, — откровенно нервничаю я. — Я еще ни с кем никогда не жила.
— Эта мысль заставляет меня летать от счастья, — шепчет Саша, поставив сумку на пол, обняв меня и прижавшись ко мне в глубоком и долгом поцелуе.
— Господин Климов! — шучу я, когда мне позволяют набрать в легкие воздуха. — Половина шестого. Вы куда-то торопились?
— Да! — соглашается Саша, снова берет сумку, меня за руку, и мы почти бежим вниз на парковку.
Дорога. Сашин дом. Подъем в лифте, которого я не помню, потому что опять задыхаюсь от сумасшедшего поцелуя. Сашина квартира. Сашина спальня. Сашина кровать. И я не успеваю разобрать свою большую сумку.
Физическую любовь между мужчиной и женщиной часто сравнивают с искусством. Имея суточный опыт плотских отношений, я бы сравнила то, что происходит между мной и Сашей, с джазом, музыкой для знатоков, для избранных. Музыканты, играющие джазовые композиции, никогда не повторяются. Каждый раз это что-то новое, даже если ноты те же самые. Кажется, что могло измениться в нас за сутки? Но мы совершенно другие, не такие, как вчера…
Это другие руки, другие губы, другие глаза… Всё, как в первый раз, всё удивительно и совершенно непредсказуемо. То весело и быстро, то печально и тягуче медленно, то торжественно и пафосно. И еще это… томительно предвкушающе… Томление это сродни сладкой боли, которую так боишься и так ждешь…
— Я так и не разобрала сумку с одеждой, — жалуюсь я крепкой Сашиной груди, к которой он меня нежно прижимает.
— А зачем тебе одежда? — серьезно спрашивает меня Саша, лукаво заглядывая мне в глаза. — Мне так больше нравится.
И получает подушкой. Тут же прилетает ответ в виде шлепка по…, в общем — по. Начинается новая джазовая композиция, которую мы играем вдохновенно и на бис.
— Я не покормил тебя ужином, — виновато шепчет мне Саша, целуя мои руки.
— А я не разобрала сумку, — вздыхаю я, целуя его руки.
— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — Саша выбирается из постели.
— Полночь уже, — смеясь, напоминаю я.
— А я что-нибудь легкое, — обещает Саша и уходит на кухню.
Достаю Ленкино белье и смело его надеваю. Зеркало обнаруживается после тщательных поисков только на внутренней стороне огромного шкафа. Какой красивый "черный журавль"! Нет. Не так. Мы с ним, с этим шикарным бельем, на пару очень красивые. И что теперь делать? Идти в таком виде на кухню? На этого моей храбрости не хватит. Выручает спортивный костюм, серый с розовыми лампасами. Он прячет черно-серую кружевную красоту и утешает мою природную скромность.
— Клубника, моцарелла, руккола, бальзамический крем, соевый соус — всё! — церемонно объявляет Саша, усаживая меня за кухонный стол. — Вкусно и легко. Афродизиак.
