По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" (книги регистрация онлайн .TXT) 📗

“Бедная, глупая Салли!” — горько подумалось Бену, но в тот же миг он ощутил на своей спине чей-то пронзительный взгляд и, обернувшись, встретился глазами с девушкой, после чего суждение о ее глупости само собой рассосалось, как туман на рассвете, хотя он даже не сумел описать, что именно выражало ее лицо, но уж точно не слепую покорность.

Расшифровать ее истинное отношение к главарю не представлялось возможным, точно каждый здесь не думал те мысли, что владели им на самом деле, не выражал свои настоящие эмоции, будто Ваас являлся опытным телепатом. Поэтому Бен предпочел погрузиться отрешенно в свои раздумья, пользуясь несколькими часами относительного покоя, снова в голове зазвучал несуществующий дневник: “Сложно сказать, что позволяло мне остаться человеком. Например, главарь этого сброда потерял уже практически все определяющие черты человека, отличался от них разве только какой-то редкостной изощренностью в пытках да достаточно выразительной словоохотливостью. Вернее, все его слова служили, пожалуй, дополнительной пыткой, особенно, когда люди торчали в клетках на солнцепеке, а его тянуло поговорить. О разном… Вперемешку с матом и взрывами психопатического гнева, можно было разобрать, что он твердит какую-то ересь о безумии, иногда о семье, о жизни и смерти, о надежде на возрождение… Для меня все это так и осталось ересью, а Салли, как мне показалось, слушала, и с каждым разом все внимательнее. И быть может, это разное и являлось последним следом человека в этом чудовище. Мне так не хотелось становиться похожим на него, когда от человека только слова и остаются, а ведь человек по делам судится”.

Доктор почти задремал под шуршавший звук фильма и шумные обсуждения пиратов, для многих из которых кино являлось лакомой диковинкой. Салли тоже неподвижно прильнула к главарю. Не хотелось верить, что она настолько сломлена… Но что тогда?.. Бен старался просто не думать, но мысли порой расставляют худшие ловушки, являясь даже в полусне. Да еще эти предчувствия чего-то… Он все боялся за Салли. Наверное, беспочвенно.

Впрочем, вечер оказался не таким тихим, каким обещался.

— Тревога! Ракьят напали на “Берег Хуберта”! Наши запрашивают подкрепление! — вбежал, огорошив новостью, в штаб пират, кажется, как раз тот самый любитель пари.

— Близко подобрались, *** отродья! — немедленно вскочил Ваас, свалив, не глядя, навзничь перепуганную Салли.

Аванпост “Берег Хуберта” находился в нескольких километрах прямо на запад от “Верфи Келла”, воины племени еще никогда на памяти Бена не подбирались так близко ко всецело оккупированной пиратами восточной половине острова. Вообще захватчики зажали племя клещами в центре, самом сердце исторической родины ракьят.

Ваас вместе со своим отрядом пиратов выскочил из штаба, далее слышался только гул моторов. Куда они отправились, сказать не удавалось, потому что главарь крайне редко последние несколько лет сам участвовал в перестрелках, хотя боевые отметины на его теле свидетельствовали о том, что он не всегда только командовал, отдавая приказы насчет того, кто, в каком количестве и куда должен отправиться. На этот раз, возможно, он сам присоединился к подкреплению, в конце концов, стрелял он тоже метко, а ракьят ненавидел больше всех пиратов вместе взятых. Причину Бен пока не выяснил, но догадывался, что с главарем все не так просто, как с рядовыми.

Салли же причина не интересовала, она просто боялась, забившись в угол, глаза ее остекленели, она с ужасом смотрела на сиротливо разверзшийся проем двери, за которым скрылся ее мучитель, она боялась… Неужели за него? Неужели ей сделалось жутко, что если он решил отправиться со своей элитой, чтобы перебить воинов племени, то может не вернуться? Но нет, девушка переживала все-таки за себя.

Доктор здраво решил, что ему самому становится жутко: враги не пощадили бы каких-то случайных и, в целом, безобидных прихвостней пиратов. Впрочем, Ваас весьма умело управлял своей сворой, несмотря на то, что — в отличие от небольшой частной армии мистера Хойта Волкера — пираты не могли похвастаться оснащением по последнему слову техники и вооружения. С другой стороны, у ракьят не было зачастую и того, чем располагали бандиты, но дикари, к коим их причислил Бен, каким-то образом уже лет десять отражали атаку за атакой, совершали часто ночью набеги на лагеря и аванпосты, скрываясь в джунглях. Впрочем, баланс сил все равно неумолимо склонялся на сторону “кривды”, а не “правды”… Хотя какая могла быть правда у дикарей?

“А нет правды”, — подумалось Гипу, и левый уголок его губ пренеприятно пополз наверх в кривой скептической ухмылке, что не встречала ответа в потухших безразличием глазах. За сохранность тушки главаря он не переживал, но так же, как и Салли, понимал, что лучше, если у руля будет по-прежнему Ваас, потому что без него могли произойти неблагоприятные изменения для таких вот полупленников.

Так-то Бен и решил, что особо жаловаться не на что: ему платили, он не голодал, в перестрелках участвовать не приходилось, ему только привозили раненых или его привозили к ним, когда не справлялись своими силами. Стало быть, доктору еще доводилось заниматься своими прямыми обязанностями, а это много лучше, чем в свои двадцать семь лет стать гей-проституткой в каком-нибудь публичном доме на острове или за его пределами.

Рассудив так, Бен мысленно даже пожелал удачи главарю и пиратам, хоть и яро осуждал их, с фаталистичным сожалением признавая, что дни еще одного племени сочтены и это большая потеря для мировой культуры. Может, он втайне тоже ненавидел всех этих ракьят, из-за существования которых полоумные дружки-этнографы пошли на архипелаг Рук. Наверное, цинично, но он слишком устал для напускного и бесполезного благородства, поэтому решил, что, пока есть время и никто не давал указаний, стоит поддержать Салли, которая так и сидела на помосте возле “трона”, закусив губу, покачиваясь из стороны в сторону в тяжком тягучем просеивании времени через жернова ожидания.

— Где ты обычно живешь? — давно хотел расспросить ее доктор, присев рядом и слегка дотронувшись до ее плеча, чтобы вывести из ступора, на что девушка отреагировала, встрепенувшись, словно разбуженная посреди ночи:

— Тут… На дальнем аванпосту, у восточного побережья.

Она снова потухла, уходя в себя, сцепляя руки в замок, обхватывая поджатые колени, точно с уходом Вааса она старалась сделаться как можно меньше и незаметнее.

— Он держит тебя в клетке? — сочувственно продолжал Бен, мягко расцепляя руки девушки, хотя его самого обожгла эта новость. Все-таки на острове шла война, и она была близко от них, очень близко. И если днем и на закате показалось, что ее почти нет, то новое это событие доказывало обратное.

— Нет, — пожала порывисто плечами Салли.

— В подвале?

— Нет, на аванпосту, — уже почти с угрозой резко осадила девочка, вдруг нахмурившись, будто ей не нравился тон доктора.

— И он не боится, что ты сбежишь? — удивлялся Бен, рассматривая мелькание картинок на экране. Никто не выключил проектор, в штабе остались только доктор и девочка. Если не забрали аккумулятор, значит, и один джип остался, значит, Ваас был уверен в скорой победе. И тут уже не столь важно, кто прав, кто виноват, Бену просто не хотелось, чтобы их с Салли жизнь стала еще хуже. И он уже почти начал скучать по тихому вечеру, который был так бездарно прерван вестью о нападении.

Салли же снова сцепила руки, прислонившись сиротливо к пыльной обивке кресла, безразлично она начала рассказывать:

— Если я сбегу, я либо погибну сразу, либо меня поймают и сделают… общей. Он знает, что этого боится каждая рабыня. Зато у меня есть небольшая власть… В обмен… на пытки…

Голос ее дрогнул, она отшатнулась от кресла, будто вспомнила, что тоже по идее ненавидит Вааса, но тут джунгли прорезали отдаленные звуки выстрелов, похожие на перестукивание дятлов или кваканье больших лягушек, но все-таки содержалось в них нечто чужеродное для леса, в корне неверное, дисгармоничное. Салли вытянула шею, вслушиваясь, руки ее дрожали.