Никогда не отпущу тебя (ЛП) - Регнери Кэти (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Сколько можно ждать, Сет, — сказал мужчина. — И Рут. Если ты снова заставишь меня столько ждать, я сдеру с тебя шкуру.
Глава 4
Гризельда
— Вот это жизнь! — воскликнул Джона, рухнув на кровать в их комнате и положив руки под голову. — Иди, ляг рядом со мной.
Он поднял руку. Сделав глубокий вдох, Гризельда посмотрела на Джону и легла рядом с ним. Это было довольно неплохое место — в гостиной новая деревянная мебель, роскошный диван и камин из природного камня, на кровати — плисовое одеяло. Плюс, их с Джоной комната была оборудована отдельной ванной, и там, как в отличном мотеле, стояли маленькие бутылочки с шампунем и кондиционером.
Забросив их сумки с вещами на верхнюю полку шкафа, Джона открыл одно из двух небольших окон.
— Здесь слышно шум реки, детка. Классно, да? Эти сто пятьдесят баксов нашли хорошее применение, верно?
— Да.
Теперь она лежала на его согнутой в локте руке, прислушиваясь к Шенандоа. Воспоминания стали такими сильными и мучительными, что она не знала, как ей выдержать следующие два дня. Девушка прикусила щеку, пока не почувствовала во рту вкус крови, и ее крепко стиснутые пальцы медленно разжались.
— О, и вот еще что! На той бензоколонке, где мы заправлялись. Шон случайно услышал разговор двух парней о каком-то бойцовском клубе сегодня вечером неподалеку от Чарльзтауна. В захолустье, у черта на рогах.
— Бойцовский клуб?
— Да, какое-то реальное деревенское дерьмо в поле. Двое парней становятся в ринг, окруженный связками сена на кукурузном поле, и в течение часа выбивают друг другу мозги. Когда один из них не встает, все кончено. Никаких правил. Довольно омерзительная хрень.
Гризельда поморщилась. После полного побоев детства — от ее матери, различных приемных родителей и Калеба Фостера — она совсем не горела желанием идти и смотреть, как двое взрослых людей тупо избивают друг друга.
— Я туда не пойду, — тихо сказала она.
— Ты пойдешь, черт возьми. Это местная достопримечательность, детка.
Гризельда повернулась на бок, лицом к нему.
— Джона, я не хочу на это смотреть. Ты знаешь, я выношу вида крови.
— Вы с Тиной можете встать подальше от ринга и говорить о своем девчачьем дерьме. Мы с Шоном хотим немного повеселиться. Я не собираюсь возвращаться сюда после обеда, только чтобы привезти домой твою жалкую задницу. Господи, именно поэтому мы и здесь! Чтобы повеселиться!
Джона повернулся на бок, оперся на локоть и уставился на нее. Он провел пальцем по ее шраму, который тянулся от основания подбородка до нижней губы. Его голос стал низким, а глаза злыми, когда он добавил:
— Ты пойдешь, Зельда.
Она сделала глубокий вдох и кивнула, раскрывая губы под давлением его пальца, проникающего ей в рот. Глядя как она его сосет, Джона наклонился вперед и прижался лбом к ее лбу.
— Вот это моя девочка, — сказал он, потянувшись к ее бедру, и в его голосе зазвучали резкие нотки, — И, кстати… Ты же моя девушка, не так ли?
Ее руки были зажаты между ними, но ей все же удалось скрестить пальцы.
— Мм-хм.
— Хорошо. Так, я давно хотел спросить… Кто, бл*дь, такой Холден?
Имя пронзило ее, словно пуля из дробовика, разорвав мягкие ткани и пробив безобразную дыру, отозвавшись адской болью. Она распахнула глаза. И стиснула зубы.
— Твою мать, Зельда! — сказал он, вырвав палец у нее изо рта.
— Извиняюсь, — сказала она, с трудом втягивая воздух, чтобы наполнить ее внезапно опустевшие легкие.
— Еще бы. Прошлой ночью ты произнесла во сне его имя, — сказал Джона, прищурив глаза и впиваясь в нее пальцами. — Кто, бл*дь, он такой?
Никогда, ни разу за весь год, что она была с Джоной, такого не случалось. Она не произносила вслух имя Холдена с того самого дня, как семь лет назад разрыдалась на крыльце заброшенной фермы Калеба Фостера. Она запрятала это дорогое ей имя так глубоко, что ее губы привыкли к тому, что его запрещено произносить, даже в бессознательном состоянии. Должно быть, из-за предстоящей поездки, прошлой ночью оно всплыло на поверхность, когда она, засыпая, вспоминала обнимавшую ее тонкую руку, его губы, припавшие к ее волосам, его пальцы, касающиеся их инициалов на стене. Холден. Его имя являлось для нее священным, и слышать его из уст Джона было кощунственно, нечестиво и гадко для ее ушей.
У нее бешено забилось сердце, совершенно не так как обычно, и она сразу узнала это чувство, которое уже почти забыла: ярость. Оно поднялось в ней, кипя и выплескиваясь, как лава, готовая в любой момент извергнуться из вулкана. И она поняла еще кое-что: прямо сейчас, в эту минуту, она ни капли не боялась Джоны.
«Кто, бл*дь, он такой?»
— Никто, — сказала она, в голосе читалось предостережение, и она откинулась назад от лица Джоны.
— Кем-то он должен быть. Ты во сне никогда не шепчешь «Джона», — пальцы Джоны скользнули по ее бедру, чтобы ущипнуть ее, а голос приобрел насмешливую интонацию. — Скажи мне, кто он, этот… Холден.
Гнев Гризельды кипел и нарастал, потому в ответ она уставилась на Джону, кипя от смелой, бесстрашной ярости, которую никогда раньше не проявляла.
«Ус-с-спокойся, Гри. Ус-с-спокойся».
— Перестань повторять его имя, — выдавила она из себя, протягивая руку к его запястью и с удивительной силой срывая его пальцы со своего бедра. Она отодвинулась, чтобы не касаться его, перевернулась на спину и уставилась в потолок.
От удивления Джона тихо заржал, а потом резко остановился.
— Да вы только посмотрите. У милой маленькой подлизы Зельды подо всей этой мягкой шерсткой на самом деле есть коготки, — он оседлал ее бедра, грубо схватил за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Думаешь, ты вправе указывать мне, что делать? Я, мать твою, перестану, когда буду готов, когда подобрею и захочу, сука. Холден… Холден… Холден… Кто он? Ты с ним трахалась?
Все застил белый цвет. В глазах белым-бело. Перед ним белым-бело. Там, где мгновением раньше над ней нависало лицо Джоны — белым-бело. Слепая, жгучая, дикая, неистовая ярость. Ей было плевать, когда он издевался над ней, бил, трахал, использовал ее. Но Гризельда провела единственную черту. Единственную. И Джона только что ее пересек.
«Перестань повторять его имя!»
Ухватившись руками за одеяло, откинув голову назад и уперев ее до отказа в мягкую подушку, она сделала рывок шеей, стремительно взметнувшись вверх, и со всей силы ударила Джону в нос своим лбом. Когда он закричал от боли, она извернулась и соскочила с кровати. Девушка стояла рядом с ним, уперев руки в бока, и глядела на то, как Джона, зажимает обеими руками истекающий кровью нос.
— Какого хрена, Зельда?! — он склонился лицом к коленям, и капли крови забрызгали его белые нейлоновые шорты. — Дубина. Дерьмо. Чокнутая!
— Я попросила тебя по-хорошему, — тихо огрызнулась она сквозь стиснутые зубы, потом открыла дверь и вышла из спальни в большую комнату коттеджа. Она стояла посреди комнаты, переводя дух.
— Эй, Зел, — позвала Тина слева из открытой кухни, — Я делаю мохито… Не хочешь?
Гризельда свернула на кухню, взяла открытую бутылку рома и запрокинула ее себе в рот. Несколько секунд она с жадностью глотала ее содержимое, потом с грохотом поставила бутылку на столешницу. Вытерев губы тыльной стороной руки, она покачала Тине головой.
— Нет, спасибо.
Затем направилась прямиком к выходу, вышла из дома и захлопнула за собой дверь.
***
Наверху захлопнулась дверь, и она услышала, как щелкнул замок. Гризельда с облегчением опустила плечи, потому что звук закрывающегося замка предвещал безопасность… по крайней мере, на некоторое время. Это означало, что теперь они с Холденом будут в подвале одни, наверное, — хотелось бы надеяться — до утра.
Сдвинув панель в сторону, она проползла по полу. Благодаря тусклому свету сумерек, проникающему сквозь щель подвальной двери, ей было видно только его фигуру, скорчившуюся под верстаком в углу комнаты.
