Все впереди - Брэдфорд Барбара Тейлор (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Анне мастерская понравилась, и она с удовольствием переехала в нее вместе с Блейки, своим Лабрадором, и персидской кошкой кофейного цвета по кличке Мисс Петигрю. Мы познакомились с ней очень кстати, и, по-видимому, для нее это тоже была счастливая встреча. Она только что рассталась со своим приятелем, уехала из его дома в Шероне и жила у друзей на ферме около озера Вононпейкук, подыскивая себе жилье. Наш перестроенный сарай и зарплата, которую мы ей предложили, сразу решили ее насущные проблемы, так же как и наши.
По мере нашего приближения, я заметила, что окна коттеджа светятся, но она не вышла, чтобы поговорить с нами, и поскольку мы никогда не приходили к ней по вечерам без достаточно веской причины, мы прошли мимо в направлении самого большого из наших амбаров.
Зайдя внутрь, Эндрю включил освещение и зашагал между стойлами. Он погладил и приласкал Блу Боя и Хайланд Лесси, постоял некоторое время рядом с ними, а потом прошел к пони, Пайпе и Панчинелле. Но визит к нашим лошадям не занял много времени, и вскоре мы уже направлялись обратно к дому.
По дороге домой Эндрю говорил мало и был столь же спокоен, как и когда мы шли в сторону холмов. Казалось, он весь ушел в свои мысли, был озабочен, и я решила не советь нос в его дела. Если у него есть что-то на уме, о чем бы он хотел мне рассказать, он сделает это, когда найдет нужным. С самого начала нашей супружеской жизни он всем делился со мной и продолжал это делать, так же как и я с ним.
Как-то Диана заметила, что мы с ним лучшие друзья, кроме того, что мы являемся мужем и женой и любовниками, и это верно. Наша любовь друг к другу имела множество различных оттенков, и хотя Сэра была моей самой любимой подругой, а Джек Андервуд был другом Эндрю, мы с ним были неразлучны и проводили почти все свободное время вместе. Он не принадлежал к разряду мужчин, которые сбегают развлекаться на стороне, выпивая и предаваясь разгулу со своими дружками или в одиночку; во многом он был домашним человеком и, безусловно, замечательным отцом, очень близким со своими детьми.
В какой-то момент Эндрю положил мне руку на плечи и привлек к себе. Глядя вверх, на невероятное ночное небо, он несколько раз глубоко вздохнул. Я поняла, что это был вздох удовлетворения, и я была довольна, что он испытывает такое спокойствие и расслабленность, точно так же, как и я, когда он находился рядом со мной.
Мы лежали вдвоем с мужем в нашей кровати. В комнате было прохладно от кондиционера, по обе стороны постели тускло светили две ночные лампы. Но поскольку я оставила шторы незадернутыми, все кругом было залито лунным светом, наполнившим комнату нежным сиянием.
Эндрю придвинулся ко мне ближе, приподнялся на одном локте и смотрел вниз на мое лицо, убрав с лица прядь волос привычным жестом.
— Я скучал по тебе эту неделю, — прошептал он.
— Я тоже скучала, и я ненавижу, когда мы ссоримся.
— Я тоже. Но это была просто небольшая буря в маленьком стакане воды. Забудем это и поговорим о другом. О более важных вещах.
Он немного помолчал, и, посмотрев на него снизу вверх, я увидела, что его лицо приняло задумчивое выражение. Казалось, он глубоко размышляет над чем-то. Наконец он произнес:
— Я что-то хочу тебе сказать… сказать тебе… о некоторых своих ощущениях.
— О чем ты? — спросила я быстро, поняв, что это что-то важное.
Наклонившись надо мной еще ниже, он сказал тихо:
— Я хочу еще ребенка. А ты хотела бы, Мэл?
— Да, да, я хотела бы, — ответила я, ни минуты не колеблясь, думая о том, как похоже на него произнести вслух то, о чем я в последнее время часто задумывалась.
Я почувствовала его улыбающиеся губы на моей щеке и поняла, что он доволен моим ответом.
— Позволь мне любить тебя, — произнес он, зарывшись лицом в мои волосы и лаская мою щеку. Затем он немного нетерпеливо дотронулся до бретельки ночной рубашки. — Сними это, любимая, пожалуйста.
Пока я снимала через голову короткую шелковую ночную рубашку, бросив ее около кровати, он встал с постели, скинул пижаму и через мгновение снова был рядом со мной, взяв меня в свои руки, склонившись надо мной и ища мои губы своими.
Он целовал меня снова и снова, губы его скользили от моих губ к глазам, носу и лбу, потом вниз, к ямочке на шее. Он гладил мои плечи и грудь с бесконечной нежностью в каждом движении, затем принялся целовать соски, а его руки скользнули к моим бедрам. Мгновение спустя его палец добрался до самой сокровенной моей сердцевины, и он стал меня умело и осторожно ласкать, и я внезапно почувствовала, как тепло стало распространяться во мне.
Вздохнув, я пошевелилась в его руках, выгнула тело, прижавшись к нему потеснее; страстное стремление быть с ним заслонило все в моей душе. Я обвила его шею руками, и в это время он снова начал целовать меня в губы с возрастающей страстью. И я поняла, что он хочет меня так же сильно, как я его. У нас так всегда было; за годы нашей супружеской жизни наша страсть друг к другу не слабела.
Теперь мы были готовы друг к другу, и я встретила его страсть с огромным пылом, выгнувшись, тесно прижавшись к нему, когда он входил в меня. В то же мгновение мы нашли наш собственный ритм, двигаясь вместе со все возрастающим возбуждением.
Внезапно Эндрю резко остановился.
Я открыла глаза и взглянула в лицо мужа, которое было совсем рядом. Его руки охватывали меня с обеих сторон, и он неподвижно держал свое тело надо мной. Он долго вглядывался в мое лицо.
Глаза Эндрю были ярко-голубыми, такими голубыми, что они почти ослепили меня, и так мы смотрели друг на друга, погрузив свой взгляд в глубину глаз другого; никто из нас не мог первым отвести своего взгляда. Было такое ощущение, будто мы глубоко проникли друг к другу в душу и слились, став одним целым.
Тишина казалась ощутимой. Он нарушил ее, сказав тихим и дрожащим от волнения голосом:
— Моя жена, моя любимая жена. Я люблю тебя, я всегда тебя любил и всегда буду любить.
— Ох, Эндрю, я тоже тебя люблю, — выдохнула я. — Навсегда.
Дотянувшись, я дотронулась до его лица, и моя любовь к нему выплеснулась наружу.
Слабая улыбка заиграла на его губах и сразу же пропала. Он придвинул свое лицо к моему, легко и нежно меня целуя. Его язык скользнул ко мне в рот, мой язык прижался к его, и мы испытали мгновение глубочайшей близости.
Меня словно внезапно наполнило жаром, пламя овладело мной.
— Я хочу тебя, — прошептала я.
— И я хочу тебя, — ответил он, и в слабом свете я увидела его взволнованное лицо и настойчивое желание в глазах.
Медленно, вначале очень нежно, Эндрю снова начал двигаться, потом все быстрее и быстрее. Наши движения стали почти яростными и неосознанными.
Я закрыла глаза, подхваченная волнами экстаза, возбужденная тем, что Эндрю мне нашептывал. Мы держали друг друга в объятиях, и я почувствовала первую резкую волну крайнего наслаждения, потом, задохнувшись, произнесла его имя.
Подобно вернувшемуся ко мне эху, я услышала произнесенное им мое имя, и мы безудержно устремились к восторженному оргазму, достигнув его одновременно.
Мы погасили лампы и лежали, потрясенные, в темноте, обняв друг друга. Я почувствовала себя усталой, удовлетворенной нашим потрясающим высвобождением сексуальной энергии, переполненной любовью к Эндрю. Он был всей моей жизнью, всем моим существованием. Я была так счастлива. Не было женщины счастливее меня.
Я прижалась к нему сильнее, повторяя изгибы его тела, слушая его ровное дыхание, думая с облегчением, что оно снова нормально. Во время нашей лихорадочной любви он так часто и тяжело дышал, потом словно начал задыхаться, и даже когда он уже в изнеможении лежал рядом со мной, его дыхание было крайне затрудненным.
Теперь же я спокойно сказала:
— У тебя было такое странное дыхание, мне стало даже тревожно.
— Почему, любимая?
— На одно мгновение мне показалось, что у тебя начинается сердечный приступ.
Он засмеялся:
— Не будь глупой. Я был просто слишком возбужден. Я думал, что могу взорваться. Говоря по правде, Мэл, мне кажется, сегодня ночью я не смогу тобой насытиться.