История любви - Сигал Эрик (первая книга .TXT) 📗

— Нет, спасибо, сэр.

Теперь я уже не бежал. И вправду, зачем бежать в пустой дом? Было очень поздно, и во мне все застыло скорее от ужаса, чем от холода (хотя было не жарко, можете мне поверить). Когда я был в нескольких ярдах от дома, мне показалось, что на верхней ступеньке лестницы кто-то сидит. Наверное, это галлюцинации, подумал я, ведь фигура не двигается.

Но это была Дженни.

Это она сидела на верхней ступеньке.

Я слишком устал, чтобы паниковать, и чувствовал слишком большое облегчение, чтобы радоваться…

— Джен?

— Олли?

Мы оба говорили так тихо и спокойно, что было невозможно понять, какие чувства скрываются за нашими словами.

— Я забыла ключ, — сказала Дженни. Я стоял у подножия лестницы, боясь спросить, сколько времени она уже здесь сидит. Я только знал, что я поступил с ней ужасно.

— Дженни, прости меня…

— Замолчи. — Она прервала мои извинения, а потом произнесла очень тихо: — Любовь — это когда не нужно говорить «прости».

Я помчался вверх по ступенькам — туда, где она сидела.

— Я хочу лечь спать. О'кэй? — сказала она.

— О'кэй.

Мы пошли к себе в квартиру. Когда мы раздевались, она подняла глаза и сказала, успокаивая меня:

— Я говорила правду, Оливер.

Глава 14

Письмо пришло в июле. Оно было отправлено из Кембриджа в Деннис Порт, и поэтому я узнал обо всем с опозданием приблизительно на один день. Я бросился туда, где Дженни присматривала за детьми, игравшими в футбол (или еще во что-то), и сказал в своей обычной манере, подражая Богарту [14]:

— А ну пошли.

— Что?

— А ну пошли, — повторил я приказным тоном и направился к воде. Дженни последовала за мной.

— Что происходит, Оливер? Объясни, пожалуйста. Ну, ради Бога!

— В лодку, Дженнифер! — повелел я, простирая вперед руку. В кулаке было зажато письмо, но Дженни его не заметила.

— Оливер, я же не могу оставить детей без присмотра, — протестовала Дженни, послушно ступая на борт. — Черт возьми, Оливер, да объясни, в конце концов, в чем дело!

Мы были уже в нескольких сотнях ярдов от берега.

— Мне надо тебе кое-что сказать, — сообщил я.

— А что, ты не мог сказать мне об этом на берегу? — завопила она.

— Нет, черт побери! — проорал я в ответ. Никто из нас не сердился, но было ветрено, и приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга. — Я хотел остаться с тобой наедине. Посмотри, что у меня есть. — Я взмахнул конвертом, и она тут же узнала фирменный знак.

— О, Гарвардская Школа Права! Тебе что, дали пинка под зад?

— Думай еще, жизнерадостная сучка! — рявкнул я.

— Тебя признали первым среди выпускников! — осенило ее.

Мне стало неловко.

— Почти. Третьим.

— О-о, — протянула она. — Всего лишь третьим?

— Послушай, но это значит, что моя фамилия все равно попадает в этот недоделанный «Юридический Вестник»! — прокричал я.

Она сидела с абсолютно ничего не выражающим лицом.

— Господи Иисусе, Дженни, — захныкал я, — ну скажи хоть что-нибудь!

— Не раньше, чем я узнаю, кто стал первым и вторым, — процедила она.

Я надеялся обнаружить на ее лице хоть тень улыбки, которую пока еще ей удавалось сдержать.

— Ну, Дженни… — молил я.

— Мне пора. До свидания, — сказала она и тут же прыгнула в воду.

Я нырнул за ней, и в следующий миг мы оба хихикали, уцепившись за борт лодки.

— Эй! — Мне захотелось поделиться с ней одним остроумным наблюдением. — Из-за меня ты бросилась за борт.

— Не выпендривайся, — ответила она. — Третий — это всего лишь третий.

— Знаешь что, стерва?

— Что, недоносок?

— Я чертовски многим обязан тебе, — серьезно закончил я.

— А вот и неправда, ублюдок, неправда, — отозвалась она.

— Неправда? — переспросил я, несколько озадаченный.

— Ты обязан мне всем, — сказала она.

В ту ночь мы просадили двадцать три доллара, объевшись омарами в одном модном ресторане в Ярмуте. Однако Дженни отложила вынесение окончательного приговора до тех пор, пока не выяснится, кто те два джентльмена, которые, как она выразилась, «положили меня на лопатки».

Как это ни глупо звучит, но я был настолько в нее влюблен, что, едва мы вернулись в Кембридж, я тут же кинулся выяснять, кто они — те два парня, обошедшие меня. Я почувствовал облегчение, когда обнаружил, что первым в списке шел Эрвин Блэсбенд, выпускник Сити Колледж 1964 года, дохлый очкастый книгоед, совершенно не в ее вкусе, а парнем номер два оказалась Белла Ландау, выпускница Брин Мор 1964 года. Все складывалось к лучшему. Особенно то, что Белла Ландау была довольно-таки фактурна (насколько вообще может быть фактурна правоведка). Теперь я мог немножко подразнить Дженни подробностями того, что творится вечерами в Гэннетт Хаус — здании, где размещался «Юридический Вестник». А ведь и в самом деле мы нередко засиживались допоздна. Сколько раз я приходил домой в два или три часа ночи! Подумайте только: шесть лекций плюс редактирование в «Юридическом Вестнике», да плюс еще тот факт, что я писал статью для одного из номеров «Вестника» (Оливер Бэрретт IV. «Юридическая помощь беднейшим слоям городского населения: на материале исследования района Роксбери, г. Бостон»; ГЮВ [15], март, 1966 г., стр. 861-908).

— Хорошая статья. Действительно, хорошая статья, — несколько раз повторил старший редактор Джоэл Флейшман.

По совести говоря, я ожидал более членораздельного комплимента от парня, собирающегося в следующем году стать помощником судьи Дугласа, но это единственное, что он смог выдавить из себя, просматривая окончательный вариант моей статьи. Господи, а Дженни уверяла меня, что вещь «острая, умная и действительно хорошо написана». Неужели Флейшман не мог сказать мне что-нибудь в этом роде?

— Флейшман считает, что это хорошая статья, Джен.

— Боже, неужели я прождала тебя почти до утра, чтобы услышать ЭТО? — возмутилась она. — Разве он не стал комментировать твою методику, стиль — или еще что-нибудь?

— Нет, Джен. Он просто назвал статью хорошей.

— В таком случае, почему тебя так долго не было? Я подмигнул ей.

— Никак не мог закончить одно дельце с Беллой Ландау.

— Да ну?

Тона я не уловил.

— Ты что, ревнуешь? — спросил я с надеждой.

— Нет, ноги у меня гораздо лучше, — ответила она.

— А ты умеешь составлять исковые заявления?

— А она умеет готовить спагетти?

— Да. Между прочим, именно спагетти она и принесла сегодня вечером в Гэннетт Хаус. Все сказали, что ее спагетти так же хороши, как твои ноги.

Дженни кивнула:

— Еще бы!

— Ну, и что ты на это скажешь? — поинтересовался я.

— Скажу: «А кто платит за квартиру — Белла Ландау?»

— Вот черт! — воскликнул я. — Ну почему я никогда не могу остановиться именно в тот момент, когда я впереди?

— Потому что ты никогда не бываешь впереди, Преппи, — ответила моя любящая жена.

Глава 15

Так мы закончили Школу Права.

Эрвин, Белла и я были названы лучшими выпускниками Школы. Пришло время нашего триумфа. Тесты, серьезные деловые предложения. Встречные иски. Надувание щек. Куча работы. Повсюду мне мерещились призывные надписи: «Поработай у нас, Бэрретт!»

Но я твердо следовал вдоль линии, отмеченной «зелененькими». Не такой уж я болван, чтобы согласиться на престижное место клерка при каком-нибудь судье или пойти в государственное учреждение типа Министерства юстиции. Я искал денежную работу, которая раз и навсегда исключила бы из нашего чертова лексикона эту подлую фразу: «Где бы перехватить?»

…Особо интригующее предложение поступило от одной фирмы из Лос-Анджелеса. Посредник, назовем его некто Мистер Х (так спокойнее!), твердил мне:

— Слушай, Бэрретт, мой мальчик, с ЭТИМ у нас все в порядке. В любое время суток. Если захочешь, доставят прямо в контору.