Остановись, мгновенье - Робертс Нора (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— Ты пригласила его в дом, и у вас был секс, — подсказала Эмма.
— Придумай свою сексуальную историю и рассказывай. Я была немного смущена и очень благодарна и чмокнула его легонько так, типа «спасибо, приятель». И в следующее мгновение я оказалась в центре поджаривающего мозг, разгоняющего кровь, оглушающего и ослепляющего поцелуя.
— О… — Эмма восторженно задрожала. — Обожаю такие поцелуи.
— Ты обожаешь любые поцелуи, — напомнила Лорел.
— Да, ну и что? Правда, в сексуальном плане Картер казался мне более медлительным и застенчивым.
— Может, обычно он и такой. В общем, пока я думала, что моя голова вот-вот взорвется, он отступил, извинился — пару раз, — поскользнулся и свалил к своей машине. Когда я наконец обрела дар речи, его уже и след простыл.
Паркер оттолкнула свою тарелку, взяла кофе.
— Ну, ты должна вернуть парня. Это очевидно.
— Очевидно, — согласилась Эмма и взглянула на Лорел, от которой требовалось подвести итог голосования.
Лорел пожала плечами.
— Могут возникнуть проблемы. Он не в ее вкусе и совершает поступки, не вписывающиеся в его обычное поведение. Я чувствую сложности.
— Из-за того, что он милый, немного неловкий парень, целующийся, как воин? — Эмма легко лягнула Лорел под столом. — Лично я чувствую роман.
— Ты чувствуешь роман в дорожной пробке на девяносто пятом шоссе.
— Возможно. Только не ври, что не хочешь увидеть продолжение. Нельзя оставлять такой поцелуй в подвешенном состоянии, — добавила Эмма, поворачиваясь к Мак.
— Ну, не знаю. Во всяком случае, отличная сексуальная история к завтраку, и никто не пострадал. А теперь я должна позвонить в банк и вышвырнуть на ветер три штуки баксов. Увидимся на дорожках с лопатами. — Мак выскользнула из-за стола и покинула кухню.
— Она это так не оставит. Иначе сойдет с ума, — прокомментировала Паркер, вылавливая из миски малину.
— Второй контакт не позже чем через сорок восемь часов. — Лорел нахмурилась. — И, черт побери, она опять не вымыла за собой посуду.
Картер сидел за письменным столом в своей классной комнате и просматривал основные пункты запланированной дискуссии. Для последнего урока, когда до выстраданной свободы остается всего пятьдесят коротких или бесконечных, в зависимости от угла зрения, минут, главное — возбудить интерес и поддержать энтузиазм учащихся. Правильно выбранные акценты могут отвлечь внимание от стрелок настенных часов.
Может, детки даже чему-то научатся.
Однако сегодня он никак не мог сфокусировать даже собственное внимание.
Должен ли он позвонить ей и еще раз попросить Прощения? Или следует послать ей записку? Письменно он лучше выражает свои чувства. В большинстве случаев.
Или забыть об инциденте? Прошла пара дней. Ну, если соблюдать занудную точность, один день и две ночи.
Свою занудность он сознавал прекрасно.
Он хотел забыть тот поцелуй, просто забыть, как очередной пункт в длинном списке Неловких Моментов Картера. Но он не мог забыть о поцелуе. О ней.
Он снова погружался в омут тринадцатилетней давности. В страдания безответной любви к Макензи Эллиот.
Он справится с этой любовью. Однажды уже справился. Почти справился.
Он просто на мгновение потерял голову, вот и все. И это вполне объяснимо, учитывая прошлое.
И все же… наверное, следует написать ей записку с извинениями.
Дорогая Макензи,
Я хочу принести тебе самые искренние извинения по поводу моего непозволительного поведения вечером четвертого января. Мой поступок необъясним, и я глубоко о нем сожалею.
Картер.
Возможно ли сочинить что-либо более неуклюжее и глупое?
В любом случае, Макензи, наверное, посмеялась над происшедшим с подружками, а потом благополучно все забыла. Кто стал бы ее винить?
Забыть, вот, что нужно сделать. Просто забыть и вернуться к дискуссии о Розалинде, как о женщине двадцать первого века.
Сексуальность. Самобытность. Хитрость. Ум. Преданность. Любовь.
Как Розалинда использовала свою двойственную сексуальность, чтобы расцвести из девочки в начале пьесы в женщину в конце, все это время притворяясь юношей?
Произнеси слово «секс», и внимание подростков тебе обеспечено, думал Картер.
Как…
Просматривая записи, он рассеянно откликнулся на стук в дверь:
— Войдите.
Эволюция, самосознание и отвага под маской… Он поднял глаза и заморгал. Еще думая о Розалинде, он таращился на Макензи.
— Привет, прости, что помешала.
Картер вскочил, задел бумаги, несколько листов спланировало на пол.
— А, ничего. Все в порядке. Я просто…
Они одновременно наклонились, чтобы поднять бумаги, и столкнулись лбами.
— Прости, мне жаль. — Картер взглянул ей в глаза. — Господи, что я несу.
Мак улыбнулась, продемонстрировав ямочки.
— Привет, Картер.
— Привет. — Он взял протянутые ею бумаги. — Я просто намечал главные моменты для дискуссии по Розалинде.
— Какой Розалинде?
— Шекспировской. «Как вам это понравится».
— А, которую в кино сыграла Эмма Томпсон?
— Нет, то «Много шума из ничего». Герцог Фредерик отправляет свою племянницу Розалинду в изгнание. Она переодевается в юношу Ганимеда.
— Своего брата-близнеца?
— Нет, то «Двенадцатая ночь».
— Я их все время путаю.
— Ну, хотя между «Как вам это понравится» и «Двенадцатой ночью» существуют параллели и в замысле, и в сюжете, они заметно расходятся… Прости, я увлекся.
Картер положил бумаги на стол, снял очки, которыми пользовался только для чтения, и приготовился мужественно встретить последствия своих действий.
— Я хочу попросить прощения за…
— Ты уже просил. Ты просишь прощения у всех женщин, которых целуешь?
— Нет, но, учитывая обстоятельства… — Картер, забудь, приказал он себе. — Ладно. Чем могу быть полезен?
— Я заглянула, чтобы передать тебе это. Хотела оставить у секретаря, но мне сказали, что у тебя «окно», и объяснили, где тебя найти. Ну, я и решила передать лично.
Мак протянула сверток в коричневой бумаге и, увидев замешательство Картера, подсказала:
— Мажешь открыть. Это маленький подарок. За то, что Ты позволил мне выговориться и избавил от похмелья. Мне показалось, что тебе понравится.
Картер аккуратно разорвал клейкую ленту, развернул бумагу и увидел фотографию в простой черной рамке. На фоне белого снега и кружевных деревьев ярким пламенем алел маленький кардинал.
— Потрясающе.
— Да, мило. — Мак внимательно смотрела на него. — Одно из удачных мгновений. Вчерашнее раннее утро. Не птица додо, но это наша птица.
— Наша… О, верно. И ты принесла ее мне. — Его лицо вспыхнуло от удовольствия и смущения. — Я думал, ты сердишься на меня после…
— Того, как твой поцелуй отшиб мне мозги? Это было бы глупо. К тому же, если бы я разозлилась, то не стала бы ждать и отколотила тебя, не сходя с места.
— Да, наверное. И все же, я не должен был…
— Мне понравилось, — прервала Мак, лишив его дара речи, и, развернувшись, отправилась изучать помещение. — Итак, это твой класс, где все происходит.
— Да, мой. — Господи, ну почему никак не включаются мозги, и куда подевалось красноречие?
— Я не была здесь целую вечность. Похоже, за это время здесь ничего не изменилось. Обычно говорят, что, когда через много лет возвращаешься в школу, она кажется меньше. А мне она кажется больше. Большая, просторная, светлая.
— Удачный проект. Я имею в виду здание. Открытые пространства и… Но ты говорила в переносном смысле?
— Возможно. По-моему, у нас иногда проходили уроки и в этом классе. — Мак подошла к окнам в южной стене. — Кажется, я сидела здесь и смотрела в это окно вместо того, чтобы слушать учителя. Мне здесь очень нравилось.
— Правда? Мало у кого остаются приятные воспоминания о средней школе. Это эпоха политических интриг и столкновений амбиций, подпитываемых бушующими гормонами.
