Лучший вариант расставания (ЛП) - Файн Челси (библиотека книг txt) 📗
Я прочистил горло и указал на лестницу:
— Так я пойду...
Она взглянула наверх и поняла, что заблокировала мне путь.
— О, конечно. Прости, — и отступила, избегая моего взгляда.
Я прошел мимо нее, не касаясь, и двинулся вверх по лестнице, чувствуя, как зашкаливает пульс, а в голове будто стучит молот.
Торт? Есть.
Глазурь? Есть.
Неожиданная вишенка сверху? Тоже есть.
Глава 11
Пикси
Неужели птицам на самом деле необходимо по утрам так громко чирикать?
Или они надо мной смеются? Могу поспорить, второе.
И я их отлично понимаю. После той ужасной ночной встречи с Леви я бы тоже над собой ухахатывалась. Презервативы? Серьезно?
И какого дьявола на моем телефоне включился громкоговоритель? Леви слышал каждое слово, сказанное Дженной. А когда она произнесла «парень», у него было такое лицо, что... бр-р. Очевидно, он даже не предполагал, что я могу с кем-то встречаться, и, кажется, это открытие выбило его из колеи.
Я закрыла лицо подушкой и приглушенно застонала, и птицы зачирикали еще сильнее, вторя моим звукам отчаяния.
Почему я так переживаю? Леви с кем-то встречался. Я с кем-то встречалась. Так было всегда. Но по каким-то неведомым причинам внутри меня пульсировала боль, словно я должна была написать письмо с объяснениями или напечатать разрешение на право иметь парня, за подписью Леви.
«Я, Леви Эндрюс, даю свое разрешение на то, чтобы Пикси Маршалл встречалась с кем-либо по своему усмотрению, не испытывая чувств вроде вины, предательства, неловкости или замешательства.
Подпись, Леви Эндрюс, платоническая третья сторона в отношениях Пикси Маршалл, он же — целеустремленный вор горячей воды из восточного крыла».
Мой телефон зазвонил, но я не стала обращать на него внимания. Однако он не унимался.
Дзинь. Дзинь. Дзинь. Дзинь... Боже!
Не вылезая из-под подушки, я схватила аппарат и поднесла к уху, выдав мрачное:
— Что надо?
— Пьяный Джек предложил мне заделать ребенка, — произнесла трубка голосом Дженны.
Я сдвинула подушку в сторону и несколько раз моргнула, щурясь от ярких солнечных лучей, бьющих в окно.
— Что-что?
— Прикинь? — в ее голосе слышалось замешательство. — Он был весь такой: «Я люблю тебя, Дженна. Давай заведем ребенка и назовем его Тейлор».
— Тейлор?
— Ты можешь в это поверить?
Я села и зевнула:
— Чистое безумие. Ну кто называет ребенка Тейлор?
— Рада, что ты находишь это смешным.
— Это действительно смешно.
— Ничуть. Джек. Он просто... так сбивает с толку, понимаешь? Иногда он заставляет меня хотеть закричать, ударить его и просто... р-р-р, — она драматично вздохнула. — Но хватит обо мне. У нас есть более важные вещи. Выкладывай.
— Ты о чем? — спросила я неуверенно.
— Хм... о твоей ночи. Что у вас с Мэттом стряслось?
— Ах, это. — Я быстро рассказала ей о своем недосексе с Мэттом. — Так что, да. У меня какой-то изъян. Я сексуально дефектна или что-то вроде этого.
— Нет у тебя никаких изъянов. Ты просто...
— Ханжа? Фригидная? Мне суждено умереть старой девой?
— Тебе надо подождать, — сказала она. — Просто подождать. В этом нет ничего ненормального.
— Точно, — мой живот сжался, и я взглянула на время. Может быть, если я потороплюсь, то успею спуститься к концу завтрака. — Давай я перезвоню тебе после того, как перехвачу кофе. Я чувствую себя полуживой.
— Угу, у тебя какой-то стремный голос.
— Ну, спасибо тебе.
Завершив разговор, я скатилась с кровати и надела лифчик под пижаму. И в таком виде спустилась вниз. На кухне за маленьким столиком в углу сидела Эллен и читала газету. Да, она все еще выписывала газету.
— Пикси, доброе утро, — поприветствовала она, жуя кусок бекона.
Вокруг больше никого не было, видимо, завтрак уже закончился. Облом.
Я налила себе чашку кофе.
— Доброе утро.
— Я думала, ты останешься у Дженны на весь уик-энд.
— Я собиралась, — я села и обхватила руками теплую чашку. — Но планы поменялись. Мэтт привез меня обратно.
Она посмотрела на меня:
— Все в порядке?
— Да. Все хорошо, — сказала я, утаскивая кусочек бекона с тарелки Эллен. — Мэтт подал апелляцию на мое прошение о переводе в Нью-Йоркский университет.
Я буквально ощущала ее пристальный взгляд.
— Я и не знала, что у них есть такая возможность.
— Как и я. Хорошо, что Мэтт меня прикрыл.
Почему это прозвучало так горько?
Она взяла еще кусочек бекона:
— Когда ты узнаешь, приняли тебя или нет?
— Возможно, к концу лета. Точно не знаю.
Эллен провела пальцем по ручке кофейной кружки.
— Так значит, ты все еще хочешь в Нью-Йорк?
— Может быть, — я потеребила край скатерти. — У них замечательная художественная программа. Я могла бы переехать в Нью-Йорк, стать известным художником и наконец зажить счастливо... Это даже звучит прекрасно.
Она кивнула:
— О, хорошо, что напомнила. Полотна, которые ты заказывала, уже у меня в офисе. Я принесу их к тебе в комнату чуть позже, — она посмотрела мне за спину. — Ты тоже здесь?
Я повернулась и увидела входящего на кухню Леви.
— И тебе доброе утро, — сказал он Эллен, подошел к холодильнику и вытащил из него бутылку воды.
Даже не взглянул на меня, отлично. Лучше, чем просто хорошо.
— Я просто слегка в недоумении, вот и все, — сказала Эллен, глядя на нас. — Вы единственные сотрудники, которые могут позволить себе уехать на выходные, но, оказывается, вы не воспользовались этой возможностью. В воскресенье.
Леви пожал плечами.
Я пожала плечами.
— Чудаки, — пробормотала Эллен, делая глоток кофе. — Эй. Не хотите съездить в город вместе со мной? Хочу кое-что себе прикупить.
— Нет, — произнесли мы одновременно и в панике переглянулись.
— Вау, — протянула она. — Полагаю, это однозначное «нет».
Леви вышел через заднюю дверь, а я вернулась к скатерти.
— Что ж, это, конечно, не так очевидно, — сказала Эллен, глядя на меня поверх чашки. — Но ты должна с ним поговорить.
— О чем? — я почувствовала тошноту, потому что знала ответ.
— Ты знаешь о чем, — произнесла она многозначительно, словно не затрагивала главную из всех запретных тем.
— И как, по-твоему, я должна это сделать? — я постучала ногтем по чашке.
Эллен перевернула страницу газеты:
— Слово за слово...
Я покачала головой, немного рассерженная ее вмешательством, и даже слегка огорченная.
— Если бы Леви хотел об этом поговорить, мы бы уже давно это сделали, — я допила кофе и встала. — Спасибо, что позволила перехватить твой бекон.
— Обращайся, — сказала она, следя глазами за тем, как я ухожу из кухни.
Я направилась к себе в комнату. Как только я вошла и посмотрела на стоявший в углу мольберт, узел внутри меня чуть ослаб. Я натянула на дерево новый холст и достала кисть.
Мои черно-белые краски остались еще с прошлого раза. Я даже не уверена, где были цветные. Может быть, в одной из не распакованных коробок, привезенных из общежития. Не знаю. Да это и не важно, я не в настроении для красно-зелено-желтых рисунков. И уже очень давно.
Несколько волнистых прядей волос упали на лицо, и я отбросила их назад. Я снова забыла выпрямить их после ночного теплого душа (мне было необходимо смыть со своей кожи маслянистый след от слюны Мэтта), поэтому сейчас они в ужасном беспорядке. Как же я ненавижу принимать душ ночью!
Зажав кисть в зубах, я быстро собрала волосы в неряшливый пучок, лишая свои кудри возможности рассыпаться по плечам.
в окна моей спальни бил яркий солнечный свет, нагревая пол под моими ногами. Я пошевелила пальцами ног и посмотрела на чистый холст.
И застыла.
Около двадцати минут спустя я, наконец, коснулась его кистью, и на нем появилось огромное черное пятно. А затем другое. Я закрашивала холст до тех пор, пока он не стал равномерно черным. Потом добавила белой краски, превращая фон в серый. Но передумала и снова добавила черную.
