Жарче, чем тропики - Лэнгтон Джоанна (книги онлайн полностью .txt) 📗
У Мари голова шла кругом. Он обвиняет ее в нежелании знать правду, тыча носом в промашки. Он будто держал перед ней зеркало, а она не желала видеть собственное отражение. Как и большинство ее знакомых, она с готовностью поверила тому пасквилю. Почему? Это давало прекрасную возможность поразглагольствовать о лицемерии общества, которое требовало, чтобы молодые девушки жили до брака в соответствии с монашескими идеалами чистоты, и в то же время позволяло избранным держать наложниц.
Но у Мари была особая причина поверить в эту историю — она принимала все, что могло укрепить барьер, отделяющий ее от Джамала. Статья добавила ей решимости сопротивляться африканскому принцу, доказывая абсолютную чуждость его образа жизни.
Внезапно Мари, всегда гордившаяся своим пытливым и открытым умом, испугалась собственных предрассудков, в которых она погрязла лишь потому, что они ее устраивали. Как много предвзятостей она инстинктивно впитала в юности, когда младшая сестра ее матери Женевьева обреченно мучилась в несчастливом браке со своим суданским негром!
— Не знаю, что и сказать тебе, — отрешенно пробормотала Мари.
Так вот что выяснилось: он не женат! И никогда не имел жены. В его жизни нет другой женщины. Ее пронизывали короткие импульсы, сокрушая преграды, за которыми она укрывалась. Без их защиты она почувствовала себя слабой и уязвимой. И уже ощущала, как в ней растет облегчение. Джамал свободен… Последние линии ее обороны оказались разрушены. И это напугало ее до чертиков!
— Как ты поранилась?
Ее ресницы затрепетали, когда Джамал взял ее руку в свои. Глубокие царапины от ногтей Баньяни ярко выделялись на нежной коже.
Ее пальцы задрожали в его теплой руке. Она заметила, как черные полумесяцы его шелковистых ресниц опустились, как дрогнули ноздри, и у нее ком встал в горле. При желании Джамал может быть пленительно нежным.
Мучительная боль пронзила сердце Мари, она едва сдержала рыдание. Ты действительно поверила, что он тебя ударит? — спросила она себя. А он понял, что ты так подумала…
Мари с трепетом попыталась обуздать обуревавшие ее чувства.
— Это сделала Баньяни? — шепотом спросил Джамал.
— Не обращай внимания, — тихо ответила Мари, совершенно равнодушная к тому, как он узнал, что ее выманили из дворца и кто ее так исцарапал.
— Баньяни пригрозила Макане, той хватило ума все сообщить мне, но она сделала это слишком поздно, поскольку я был во дворце у отца, — объяснил принц. — Царапинами следует заняться врачу — как бы не проникла инфекция. Об этом нужно было позаботиться еще прошлой ночью.
Мари не хотелось отпускать его от себя, но она почувствовала в нем холодную отчужденность, словно он решил держать ее на расстоянии. И она не винила его за такое поведение. Зеленый свет — красный стоп-сигнал… Лихорадочный румянец сменил ее бледность. Она вспомнила его слова о том, что, отпусти он ее сейчас во Францию, она будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Вспомнила, в какое бешенство привели ее слова Джамала о том, что он дает ей второй шанс…
Некоторые истины ущемляют твою гордость, с болью признала она. Какой же трусихой я была пять лет назад, когда укрылась за своими предрассудками, отказывалась прислушиваться к голосу сердца. А ведь Джамал тогда говорил ей то, что она хотела услышать. Все дело в том, что ей было просто легче отказать ему, чем набраться храбрости и преодолеть собственные сомнения. Она испугалась тогда силы своего влечения.
Но какое, в конце концов, у них с Джамалом будущее? Говорить о браке было безумием. Конечно, он и не помышлял о супружестве, о таком, как его реально понимают у нее в стране и во всем цивилизованном мире. Она не сомневалась, что он вел речь о временном брачном контракте. Естественно, его отец, чье недоверие к чужестранкам было общеизвестно, и не мыслил ничего другого.
Чего Мари абсолютно не понимала, так это как справиться с собственными чувствами. Какого черта я не вступила с ним в связь в Париже? Тогда бы я избавилась от этого безумия, излечилась бы от него, с сожалением размышляла она. В скором времени я бы поняла, что у нас нет ничего общего, и моя страстная влюбленность умерла бы естественной смертью. И не было бы никаких осложнений, никакой агонии, того прошлого, которое возвращается сейчас и преследует меня, вызывая сожаление и горечь.
— Пожалуй, нам надо поговорить, — неуверенно пробормотала Мари.
— Я всегда готов к разговору с тобой. — В глазах Джамала промелькнула улыбка, приведя ее в смущение.
Пораженная конфликтом своих чувств, Мари все еще сомневалась, стоит ли ей откровенничать.
— У меня есть… предложение.
— Оно касается твоего отлета? — пожелал уточнить Джамал.
— Да. Ну, очевидно, мне лучше вернуться домой. Но это… ну, это не значит, что я… ну, что я… — Мари разрумянилась и беспомощно запуталась в словах. — Что я исключаю возможность… ну… э… Конечно, не здесь, не в Нботу. Но ты же не должен все время торчать здесь!
Джамал зачарованно смотрел на нее.
— Ничего не понимаю.
Да и она не могла до конца разобраться во всем. Мари струсила. Как это она посмела намекнуть ему, что у них может быть роман? Да так хладнокровно, даже бесстыже. С другой стороны, это все же более реалистичное предложение, нежели мысль о браке в какой бы то ни было форме, думала она.
— Да, меня влечет к тебе, — снова заговорила Мари ровным голосом, скрывая смущение, — и я готова признать, что не очень-то разумно отреагировала на… ситуацию. Если бы мы вступили в связь два года назад, — я снова признаю, что это не случилось по моей вине, — так вот, если бы… это было бы гораздо разумнее…
— К вопросу об этом влечении… извини… об этой ситуации, — ловко вставил Джамал.
Обнадеженная тем, с какой легкостью он вник в ее бессвязные рассуждения, Мари неосторожно заглянула в его сверкающие золотистыми искрами глаза и судорожно вздохнула.
— Из этого, естественно, следует, что просто смешно прибегать к браку для решения этой… ситуации. Мы же живем не в девятнадцатом веке, и…
— Именно такой я и представляю тебя выступающей перед аудиторией, — заметил Джамал.
Воцарилась напряженная тишина. Мари все же решила игнорировать подковырку, хотя ее выдали покрасневшие от гнева щеки.
— …и люди мы взрослые… — продолжила она.
— Ну, это еще как посмотреть.
— Перестань прерывать меня! — возмутилась Мари. — Я всего лишь хочу сказать, что пока не готова выйти за тебя замуж, но не исключаю… возможности…
— Произвести разведку в моей постели? — помог ей Джамал.
Опять кровь бросилась ей в лицо.
— Ну, можно и так сказать. Я-то думала о…
— О рассудочной связи? — процедил он сквозь зубы.
— Ну… — Она опустила голову, испытывая смятение от собственной откровенности. Джамал словно специально изводил ее. — А что там получится… У меня же нет хрустального шара, чтобы разглядеть в нем свое будущее.
— Если бы он у тебя был, ты бы замолчала уже пять минут назад и держала бы рот закрытым, но я благодарен тебе за искренность! — Джамал так сжал зубы, что у него заходили желваки на скулах. — Надеюсь, что это взаимно. Мое условие — брак. Иначе ты просто умрешь для меня! И я никогда даже не погляжу на тебя.
— Ты это серьезно?
— Никогда еще не говорил более серьезно.
Его ультиматум рассердил Мари. Ведь она поставила на карту женскую гордость и самоуважение. Предложила ему такие отношения, которые не предлагала еще ни одному мужчине. Это потребовало от нее немалой отваги. Ее безумно беспокоила собственная импульсивная, слишком сильная реакция на свои запутанные чувства.
— Ну, я-то прекрасно проживу и без тебя! — запальчиво заявила она.
Глаза Джамала опалили ее гневом. Он развел руками и уронил их в отчаянии.
— Нет, видимо, мои африканские боги не хотят мне помочь. Ну что ж, тогда я предоставляю тебе свободу, которой ты так жаждешь. Можешь уехать. Вертолет ждет. Самолет вылетает в Париж через два часа.
Мари уставилась на него, понимая, что все ее надежды рушатся.
