Начинаем жить - Кожевникова Марианна Юрьевна (читать книги бесплатно TXT) 📗
— Да я по механической части, в последнее время в автосервисе работал.
Александр Павлович продолжал перебирать рисунки. Брови у него вдруг поползли вверх. Он поднес рисунок к глазам. Потом отстранил на вытянутую руку. Потом положил на стол и долго-долго рассматривал. До того долго, что Вера и племянник тоже заинтересовались рисунком. Наконец Александр Павлович заговорил.
— По-моему, — начал он, и голос у него странно вздрогнул, — это Матисс.
Виктор вопросительно смотрел на него, явно ожидая пояснений. Судя по реакции, имя Матисс ничего ему не сказало.
Вера тоже склонилась над рисунком — женское лицо, нарисованное словно бы одной линией, без отрыва руки, и вместо точки поставлен узкий выразительный глаз.
— Здорово нарисовано! — не удержалась она.
— Еще бы не здорово! — закивал Александр Павлович. — Художник первоклассный. Вон сколько его работ у нас в Пушкинском висит. Глаз не оторвешь. Но если это и вправду Матисс, то вы, Виктор, — миллиардер.
Виктор посмотрел на него, приоткрыв рот, потом засмеялся и махнул рукой.
— Ладно вам шутки шутить, — сказал он.
— Да нет, я не шучу, — совершенно серьезно сказал Александр Павлович. — Но я не специалист. Нужно будет обратиться к экспертам. Интересно, что там еще есть.
— Пикассо и Дали, — заявила Вера.
Александр Павлович посмотрел на нее с не меньшим изумлением, чем на рисунок, — такой осведомленности он от нее не ожидал.
— Нет, Пикассо там навряд ли найдется, — с сомнением покачал головой Виктор. — Пикассо я бы не пропустил.
Александр Павлович не удержался и прыснул — он и не знал, что оказался среди рафинированных знатоков.
Пикассо в папке действительно не оказалось. И Шагала тоже. Даже еще одного Матисса не было. Было еще несколько приятных акварелей — букет, городская улица, закат; обнаженная натура сангиной и мужской портрет тушью.
— Все работы хорошие, — заключил Александр Павлович, закрывая папку. — Завтра поедем к Всеволоду Андреевичу и будем советоваться. Верочка, может, и вы сегодня останетесь, а завтра с нами поедете на машине? Или у вас дела? Я тогда провожу.
— У меня дела, — сказала Вера. — Провожать не надо, сидите работайте. Может, наоборот, я завтра с вами обратно вернусь. Если понадобится, конечно.
Что Вера вкладывала в слово «понадобится», Александр Павлович не понял. Но ему сейчас было не до Вериных намеков. У него перед глазами стоял Матисс. Неужели? Неужели подлинник? А почему бы и нет? Вполне вероятно. Открытие мирового значения. Все работы уже в каталогах, все учтено, и на тебе! Вот он, подарочек от кольца! Оно шарахает не по мелочи! Сначала Париж! Потом Матисс!
— Да, кстати, Верочка! Прихватите с собой мой репортаж о выставке, в вагоне почитаете. Сразу представите, как мы жили в Париже. А я сейчас Севе позвоню, договорюсь с ним, — сказал Саня и взялся за мобильник.
Вера раскрыла газету на нужной странице, и глаза ее тотчас выхватили фразу: «Посетители выставки высоко оценили книжную графику художника Вадима Вешникова». И перед Верой возникли темные-темные глаза, которые пристальным, внимательным взглядом следили за каждым ее движением, и она, чуть красуясь, плавно подняла руку, чтобы заколоть покрепче непослушную, выбившуюся золотистую прядь, но ладонь коснулась белесого ежика.
«Так мне тоже очень идет!» — решительно сказала она сама себе и невольно прислушалась к вальяжному баритону Всеволода Андреевича, зарокотавшему в мобильнике. Саня тоже его услышал и улыбнулся: ох, Сева, Сева, два метра красоты, опять я тебе сюрприз припас!
— Спасибо за привет, дружище! — ответил он приятелю. — А у меня для тебя привет еще приветистей. Из самой Франции прикатил. Когда прикажешь приехать?
— Два дня я работаю, в четверг учеников учу, в четверг и приезжай после обеда, — распорядился Сева и повесил трубку.
По краткости разговора Саня понял, что Сева в самом деле работает. Когда человек работает, ему ни до кого.
— На четверг нам назначили свидание, — сообщил он. — Как у вас со временем, Виктор? Не поджимает?
— Да нет, я отпуск взял. У меня и деньги есть отпускные, так что могу спокойно гулять.
— Вот и погуляйте, Витя, спокойно по Посаду, посмотрите, каков городок. Можете Верочку на вокзал проводить, если позволит. А там, глядишь, и до Москвы догуляете.
Вера бережно спрятала газету с отчетом о выставке в сумку. Почему-то ей стало очень весело. Внутри будто подпрыгивал какой-то веселый чертик и подталкивал на озорство. Но Вера чертику строго-настрого приказала сидеть тихо и сама тоже очень строго и деловито сказала:
— Не надо меня провожать, я сама до станции дойду. А вот вас, Виктор, я кое о чем попрошу: посмотрите завтра машину Александра Павловича, у нее тормоз туговат, и дворник один заедает. Вы ведь еще не обращались к мастеру, Александр Павлович?
— Виноват, не обращался, — вздохнул Саня. — Не до того было. Но непременно обращусь. А гостя нашего загружать не след, пусть себе гуляет.
— Да он только рад будет. За два дня от безделья в чужом доме с ума сойти можно, — уверенно заявила Вера.
— Хорошо, хорошо, разберемся, — заторопился Саня, он не хотел перечить Вере, но и вмешательства в свои дела не любил.
Виктор стоял молча. Видно, был потрясен. Саня его понимал, он и сам был потрясен. Ему захотелось как-то поддержать паренька, снять груз ответственности.
— Вы не пугайтесь и радужных перспектив на будущее не стройте. Я ведь мог и ошибиться. Хотя не думаю. В общем, два дня подождем, а там многое прояснится.
Виктор кивнул, и было видно, что ему здорово не по себе. Саня ободряюще похлопал паренька по костлявому плечу.
— Недолго ждать осталось. Послезавтра уже будете знать, что вам делать.
Вере не нравилось, что Александр Павлович так обхаживает гостя, и она неодобрительно поджала губы.
— Проводите меня до калитки, — попросила она, обратившись к Александру Павловичу.
А у калитки многозначительно сказала:
— Артист он, этот бережковский племянник. Попомните мое слово, артист-аферист! А я у вас осень все-таки проживу. С вашего разрешения, конечно.
Вера подняла на Саню глаза: что он скажет?
— Живите, Верочка, живите! — обрадованно отозвался Саня. — Места всем хватит, сами знаете!..
Глава 6
Дима открыл глаза и закрыл, быстро повернувшись на бок и подобрав коленки к подбородку. Еще пять минут поспать, а потом… Он протянул руку, но Милочки рядом уже не было. Тогда он перевернулся на спину и прислушался, не открывая глаз, — Милочка что-то тихо мурлыкала в кухне и, похоже, готовила завтрак. Он потянулся и открыл глаза — спальню заливал теплый апельсиновый свет — такие они выбрали позавчера шторы, чтобы им всегда светило солнышко.
Потихоньку они обживали новую пустую Милочкину квартиру. Родители ее были на даче, им никто не мешал. Заботливая Милочка предусмотрела совместно-раздельную жизнь с родителями, у них были общая кухня и холл, остальное у каждого свое.
Сегодня они собирались поехать к ее родителям на дачу. Вот Дима и не спешил подниматься.
Мнение мамы о Милочке Диму обескуражило. Честно говоря, он такого не ждал. Был уверен на сто процентов, что тут прокола не будет. Все вокруг говорили, что Милочка — совершенство. И так оно, собственно, и было. А что еще надо? Красавица, доброжелательная, сдержанная, с безупречными манерами, всегда элегантная, всегда спокойная. Он не сомневался, что мать оценит его выбор. И выбор-то он сделал, учитывая мамин вкус. Она постоянно ему твердила о манерах, элегантности, выдержанности. Хотя сама, прямо скажем, большой выдержанностью не отличалась. Но это другая песня. Он сейчас не об этом. И на тебе!
Надо сказать, что выбирал он долго. Хотя романов у него было не так уж много. Женщины сразу дарили его вниманием, а он их побаивался и сторонился. Женщины, они только сначала ласковые, а потом, чуть что, отношения начинают выяснять, нервничают, обижаются, резкости у них, насмешки, претензии. Одним словом, тоска. Бог с ними, с женщинами. Вот друзья другое дело. У Димы со школьных лет была надежная, слаженная компания. И вообще он предпочитал заниматься спортом.
