Ночь, которая изменит все (ЛП) - Барнхолдт Лорен (версия книг .txt) 📗
— Совершенно верно, — изрекаю я. — Это настоящее безумие. Я очень рада, что не заканчиваю школу в этом году.
Абсолютное вранье, потому что внезапно мне очень хочется уйти из школы, подальше от всех этих людей, но что-то подсказывает мне, что Изабелла это не оценит.
— Совершенно верно, — повторяет она с широко открытыми глазами. Ее лицо становится очень серьезным. — Я просто не понимаю тех людей, кто хочет уехать. Эй! Твои одноклассники — это люди, с которыми ты вырос! Они часть твоей жизни!
— Точнее и не скажешь, — поддакиваю я, притворяясь, будто солидарна с ней.
Поезд останавливается, Изабелла выпрыгивает из вагона, а я делаю вид, будто ищу что-то в сумочке в надежде, что она, возможно, затеряется в толпе на платформе. Но когда я выхожу, Изабелла с улыбкой ожидает меня.
— Готова? — спрашивает она.
— Готова, — отвечаю я и поднимаюсь за ней по лестнице на улицу.
Когда мы приходим на вечеринку, Изабелла машет мне и говорит:
— Увидимся! — и растворяется в толпе людей.
На мгновение мне становится обидно, но на что, собственно говоря, мне обижаться? Мы же не подруги. К сожалению, здесь у меня только один друг, и я его не вижу. По факту, я вижу только друзей Изабеллы.
— Ой, — восклицает Джессика Адамс, заметив меня. — Кейт здесь?
Она смотрит на дверь позади меня, как будто единственная причина, по которой я осмелюсь здесь показаться — наличие сестры под рукой.
— Эм, нет. Ее здесь нет.
— Ааа. — Джессика выглядит разочарованной — присутствие Кейт, суперпопулярной студентки колледжа, о которой до сих пор идет молва в нашей школе несмотря на то, что она закончила ее в прошлом году, сделало бы эту вечеринку предметом обсуждения номер один среди учеников в понедельник, — но быстро приходит в себя. — Лады, напитки на кухне.
Она исчезает на лестнице.
Я достаю телефон и звоню Мариссе.
— Где. Ты? — требовательно спрашиваю я, когда подруга поднимает трубку. Звуки на другом конце провода и вокруг меня совпадают — все громко болтают и вовсю играет музыка из айпода, подключенного к огромной стереосистеме, — поэтому она точно здесь.
— Стою в углу с Делией Кархарт, — отвечает Марисса.
Я осматриваюсь по сторонам и, заметив подругу, двигаюсь к ним через толпу. Никаких признаков Купера или «318».
— Ты забрала его? — спрашивает Марисса, когда замечает меня.
— Нет, — вздыхаю я. — Зато пела караоке в «Пятнистой лягушке».
Я чуть не добавляю «с Купером», но потом понимаю, что: а) не следует упоминать его, поскольку мне нет дела до того, что я с ним делала — караоке это или что-то еще, — и б) вероятно, говорить об этом в присутствии Делии не очень хорошая идея.
— Мне нравится это место, «Пятнистая Ляяягуууушка», — вставляет Делия, растягивая слова. — У них самый лучший моккачино.
— Ага, — соглашаюсь я.
Мне не очень нравится Делия. Однажды мы были партнерами на уроке истории, и из-за нее я была вынуждена делать всю работу сама.
— Там действительно прикольно, — кивает Марисса и громко смеется, запрокинув голову, что немного странно, так как это не смешно.
Я замечаю Джеремайю неподалеку и все понимаю. Марисса ведет себя так, будто мы классно проводим время, и она даже не замечает его. Этот приемчик стар как мир, и наверняка он ее раскусил. Или нет. Джеремайя Фишер не особо блещет умом. Как-то раз мне пришлось объяснять ему, что такое ирония, и он все равно ничего не понял.
— Ну да ладно. Марисса, пойдем, возьмем что-нибудь выпить.
Делия улавливает намек и напускает на себя сердито-смущенное выражение, круто разворачивается и уходит надоедать кому-то другому.
На кухне Марисса берет содовую, а я осматриваюсь в поисках чего-нибудь покрепче. Мы с алкоголем не очень дружны, а поскольку я уже выпила пару глотков «Космо», следует быть осторожной. Я пью редко, наверняка поэтому быстро пьянею. На столе стоит кувшин с какой-то розовой жидкостью рядом со стопкой пластиковых стаканчиков. И это не просто пластиковые стаканчики. Это пурпурные стаканчики с морским рисунком. Конечно же, стаканчики Изабеллы должны быть именно такими.
Я наливаю немного розовой жидкости в пурпурный стаканчик с морским рисунком в надежде, что никто не подмешал туда одурманивающего наркотика.
— Ну, — начинает Марисса, — он смотрел на меня?
— Кто? — хмуро спрашиваю я и отпиваю розовый напиток. Он крепкий, но очень вкусный, сладкий и пряный. Я делаю еще один глоток. Глоточек.
— Джеремайя! Блин!
Я замечаю, что подруга сняла свитер и теперь на ней только коротенький светло-желтый топик. Ее плечи как-то странно блестят.
Я наклоняюсь получше рассмотреть.
— А что у тебя с плечами?
— Блеск для тела, — отвечает она. — Взяла в комнате Изабеллы.
— У нее уже есть тут своя комната? — удивляюсь я.
— Разумеется. Полная косметики, одежды и всего на свете.
— Это так круто, — восхищаюсь я.
Вау. Это так здорово! Иметь свою собственную квартиру с дубликатом всех своих вещей. Подумать только. Ты можешь в любой момент приехать в город и закатить вечеринку. Интересно, а была бы Изабелла так популярна, если б у нее не было этой квартиры. Хм. Скорее всего, была. Она великолепна.
— Ну так как? — спрашивает Марисса.
— Что как?
Я делаю еще один глоток, на этот раз побольше. В груди разливается тепло, и это так приятно, но я прекрасно знаю, что между «чувствовать в груди приятное тепло» и «рвотой в кустах, когда все вокруг сочувственно качают головами и шепчутся, что ты умеешь толком пить» очень тонкая грань. Естественно, что такого со мной раньше не было, но мне знакома парочка ребят, с которыми это случалось, например — неловкое покашливание, — Джеремайя.
Марисса вырывает из моих рук стаканчик и выливает его содержимое в раковину.
— Смотрел. Ли. На. Меня. Джеремайя.
— Эй! — восклицаю я. — Зачем ты это сделала?
Я грустно наблюдаю, как розоватая жидкость стекает в водосток, кружась и исчезая навсегда.
— Потому что ты уже не можешь сосредоточиться на разговоре, — говорит подруга.
— А вот и нет, — отвечаю я, потрясенная.
Марисса смотрит на меня, вздернув бровь.
— Ладно, может и так. Дело в том, что я немного отвлеклась, — оправдываюсь я. — Не из-за алкоголя.
Это чистая правда, кстати. Я отвлеклась на свою жизнь, которой вот-вот наступит конец. Дело вовсе не в алкоголе.
— Да я сделала всего-то два глотка!
Когда Марисса протягивает мне стакан содовой, и я чувствую в сумочке вибрацию телефона.
— Боже, — бормочу я, явно занервничав.
Я достаю телефон и смотрю на экран. Новое сообщение. От Тайлера.
«ПОПЫТАЙСЯ ПОЦЕЛОВАТЬ НАЙДЖЕЛА РИКСОНА».
— ГОСПОДИ ИИСУСЕ! — восклицаю я.
— Что там? — спрашивает Марисса. — Это от Купера?
— Нет. От Тайлера.
Я показываю ей сообщение.
— ГОСПОДИ ИИСУСЕ! — повторяет она.
— Знаю!
Ладно, глубокий вдох. Не впадать в панику.
Марисса молча протягивает мне пластиковый стаканчик с розовым напитком. Я делаю глоток, хотя алкоголь потерял свою привлекательность. Теперь я боюсь, что меня может нечаянно стошнить на Найджела Риксона, когда я пьяная попытаюсь поцеловать его.
— Почему…, — начинает Марисса, нахмурившись. — Как они…
— Я это написала. В своем блокноте.
— Точно. — Марисса опускает глаза в пол.
История про Найджела Риксона: я была влюблена в него. И когда я говорю «влюблена в него», то подразумеваю, естественно, платоническую любовь. Найджел родом из Англии и перешел в нашу школу в старших классах со своим бесподобным сексуальным британским акцентом. Он увлекался этой странной хип-хоп музыкой, носил мешковатую одежду и брекеты, которые каким-то чудом ему шли и придавали крутой вид. Как те реперы с золотыми зубами.
В общем, брекеты сняты, а мешковатая одежда и одержимость хип-хопом остались. Найджел Риксон и его друзья до сих пор ходят по школьным коридорам, слушая на айподах хип-хоп андеграунд, и проводят выходные в поисках исполнителей для звукозаписывающей компании Найджела, которую он планирует однажды открыть.
