Крылья - Стил Даниэла (лучшие книги TXT) 📗

В первую же неделю после Нового года Кэсси начала помогать отцу в аэропорту. Однако до этого Пэт повез ее в Чикаго к адвокату, славившемуся своей репутацией и высокими ценами. Пэт сказал, что ей нужен именно такой, если она собирается обороняться от Десмонда Уильямса.

Кэсси объяснила юристу сложившуюся ситуацию, и тот заверил, что ей не о чем беспокоиться. Никто в мире: ни судья, ни присяжные — не сможет сказать, что она не выполнила условия контракта, причем в высшей степени добросовестно и с риском для жизни.

— Никто не станет вынуждать вас платить ему деньги, никто не посадит вас в тюрьму и не заставит работать на этого человека. Он настоящее чудовище.

— Здесь есть еще одна проблема, — вмешался отец, Он имел в виду развод. Адвокат сказал, что и в этом нет ничего невозможного, однако бракоразводный процесс займет некоторое время. Публике можно будет сказать, что их брак не выдержал тех потрясений, которые пришлось пережить Кэсси. Никто не станет подвергать эту версию сомнению. Еще проще будет обвинить Десмонда в обмане и нарушении супружеской верности. Адвокат собирался пригрозить ему этим и не сомневался, что под угрозой таких обвинений Десмонд пойдет им навстречу. Юрист уверил Кэсси, что она может спокойно возвращаться домой и ни о чем не беспокоиться.

Через три недели она получила по почте бумаги, которые следовало подписать, чтобы начать бракоразводный процесс.

Вскоре после этого позвонил Десмонд:

— Как ты себя чувствуешь, Кэсс?

— А в чем дело?

— Ну как, это же вполне резонный вопрос.

Голос его звучал очень тепло и дружелюбно, но Кэсси теперь хорошо его знала. Ему что-то от нее нужно. Может быть, собирается возражать против развода? Но зачем? С какой стати? Кэсси прекрасно понимала, что он совершенно не заинтересован в том, чтобы она оставалась его женой. Так же как и она не хочет, чтобы он был ее мужем. И денег она у него не просит.

К ее удивлению, Десмонд уже выплатил ей полную сумму за перелет, несмотря на то что она его не завершила. Сделал он это после того, как ее адвокат связался с ним по телефону и подчеркнул, что если он попытается урезать ее гонорар, это будет выглядеть чудовищно в глазах американской публики.

Разъяренному Десмонду ничего не оставалось, как переслать Кэсси чек на сто пятьдесят тысяч долларов, которые теперь благополучно лежали на ее банковском счете, к немалому удовольствию отца. Она заслужила эти деньги, и это еще слишком мягко сказано.

— Я просто подумал.., может быть, ты захочешь устроить небольшую пресс-конференцию.., когда-нибудь, когда тебе будет удобно.., знаешь.., рассказать им, что там на самом деле произошло.

Вначале Кэсси и сама намеревалась это сделать. Дать последнюю пресс-конференцию. Но теперь передумала. С карьерой кинозвезды покончено навсегда.

— Они все это уже слышали от представителей министерства военно-морского флота, сразу после того как меня спасли. Больше мне нечего сказать. Думаешь, кого-то заинтересует, как Билли умирал на моих руках или как я мучилась от дизентерии?

— Ты можешь об этом не говорить.

— Нет, не могу. И мне действительно больше нечего сказать. Мы на это пошли. Мы потерпели катастрофу. Я оказалась удачливее Билли, удачливее Нунэна, Амелии Эрхарт и многих других идиотов вроде нас. Я вернулась к жизни и больше не хочу об этом говорить. С этим покончено. Для меня это уже история. А ты найди себе кого-нибудь другого на роль кинозвезды. Может быть, Нэнси Фэйрстоун подойдет.

— У тебя это очень хорошо получалось. Лучше всех.

— Да, потому что я к тебе привязалась. Я любила тебя. — «А любить-то было некого», — в тот же момент подумала она.

— Мне очень жаль, если я тебя разочаровал. — Они снова стали посторонними людьми. Круг замкнулся. Десмонд, по-видимому понял, что не сможет заставить ее. — Дай мне знать, если передумаешь. Перед тобой открывается грандиозная карьера, если только ты отнесешься к этому серьезно.

Кэсси молча улыбнулась. Серьезнее того, что ей пришлось пережить, уже ничего не придумаешь. Это просто чудо, что она осталась жива.

— Не рассчитывай на это, Десмонд.

Кэсси знала, что он ненавидит таких, как она. С его точки зрения, она бросила дело, не закончив. Но ее больше не интересует, что он о ней думает.

— Ну что же, прощай, Кэсси.

Все. Конец карьеры, конец замужества. Конец кошмара.

Больше он ей не звонил. Ее адвокат сообщил, что мистер Уильямс согласился на развод и даже предложил небольшое содержание при условии, что она приедет в Рино. От денег Кэсси отказалась. Она достаточно у него заработала. Однако в марте она все же поехала в Рино, провела там полтора месяца и вернулась свободной. Как и следовало ожидать, Десмонд сделал заявление для прессы, в котором говорилось, что после перенесенного Кэсси потрясения продолжение их брака стало невозможным и что она теперь живет в уединении у родителей.

— В уединении у родителей… Звучит так, будто я лишилась рассудка.

— Ну и что из этого? — сказал отец. — Ты освободилась от него — вот что главное.

Представители прессы несколько раз пытались до нее дозвониться, но Кэсси отказывалась встречаться с ними и даже говорить по телефону. Журналисты писали о Кэсси с большой симпатией, но вскоре потеряли к ней интерес. Как ни любили ее все американцы, теперь для них нашлись новости поважнее.

Кэсси не скучала ни по репортерам, ни по Десмонду. А вот друзей ей очень не хватало. Без Билли аэропорт как будто замер. Она так привыкла летать каждый день вместе с ним. В апреле, вернувшись из Рино, она обнаружила, что в округе совсем не осталось молодых мужчин. Кого призвали в армию, кто сам записался добровольцем. Ушли даже два ее зятя. Остался только муж Колин, которого не взяли из-за плоскостопия и плохого зрения. Теперь старшие сестры с детьми почти все время проводили в доме родителей. Весной пришло известие о том, что родители Аннабел и Хамфри погибли в Лондоне при бомбежке. Колин с мужем решили усыновить и удочерить детей. Кэсси сожалела о том, что сама не может этого сделать.

Изредка приходили известия от Ника. Он все еще сражался в Англии. Вылетал на боевые задания на истребителях. Теперь им двигало чувство мести, он старался уничтожить как можно больше немцев, «как в старые времена». В сорок один год он, наверное, уже стар для таких игр, думала Кэсси. Однако теперь, когда Америка находилась в состоянии войны, он официально считался офицером американской армии. Отпуска ему больше не давали. Кэсси знала, что он все еще в Хорнчерче. Ей он ни разу не написал, только отцу. Она тоже ни слова не написала ни о предательстве Десмонда, ни о своем разводе. Она никак не могла решить, что именно написать. И кроме того, не знала, будет ли ему это интересно. Может быть, отец ему уже рассказал? Нет, вряд ли. Пэт — не слишком большой любитель писать письма. Еще меньше он любит вмешиваться в чужие дела. Как и большинство мужчин, они обсуждали состояние военных действий и политику. Тем не менее Кэсси чувствовала, что должна сама написать Нику обо всем, что с ней произошло. Вот только когда и как? Они не виделись уже почти год. Бог знает, что у него сейчас в голове. Если бы она его все еще интересовала, наверное, он бы что-нибудь ей написал.