Обманы - Майкл Джудит (онлайн книга без TXT) 📗
— Расскажи мне о Бруксе, — попросила она. Габриэль поделила между ними порцию рыбного ассорти и намазала маслом второй рогалик.
— Я невероятно голодная. Я несколько недель не ела и теперь ем все время. Он хочет на мне жениться. Я ему сказала, что хочу сначала поговорить с вами.
— Почему?
— Потому что вы для меня как Сабрина. Она, должно быть, вам рассказывала обо мне, а никого другого я не знаю. Есть еще Александра, но она в Рио, да и она все равно никогда меня не любила. Я собиралась позвонить вам в Америку, и вот вы здесь. Вы скучаете по детям?
— Да.
— А по мужу?
— Ты собиралась рассказать мне о Бруксе.
— Да, правильно, собиралась. Ну, он нашел своих шпионов. Один в Лондонском отделении продавал торговые названия и стратегию торговли «Раймер косметике», а другой на бернской фабрике продавал им же химические рецептуры. Поэтому Бруксу и понадобилось столько времени, чтобы их обнаружить: он знал, что ни один человек, кроме меня, не мог знать то и другое.
— Но почему он решил, что ты это делала?
— Тот шпион в Берне сказал кому-то, что я продала информацию Раймеру. Когда этот слух распространился, кто-то написал об этом Бруксу. А тут Раймер выпустил в продажу новейшую косметику Брукса, и он потерял миллионы и винил в этом меня, потому что у меня был доступ к его личным папкам. Он все это сопоставил и вышвырнул меня вон. Не знаю, что бы я делала без Сабрины. У меня никогда не было такой уверенности в себе, как у нее, или вашей душевной силы. Вы обе всегда умели преодолеть все трудности, по-моему, оттого, что вы были друг у друга. А у меня никого не было… А, черт, простите меня, Стефания, я снова не то ляпнула. Вам, наверное, ее ужасно не хватает.
Сабрина молчала, ожидая, когда схлынет волна боли и одиночества. Подошел метрдотель и склонился к ней:
— Миссис Андерсен, мы хотим принести вам свои соболезнования. Мы все восхищались леди Лонгворт, она всегда была такой любезной, такой доброй ко всем. Сабрина признательно наклонила голову. Боль стихла, перешла в ноющую сердечную тяжесть, которая теперь была с ней всегда — Стефания, Гарт, Пенни, Клифф и тысячи этих «могло бы быть».
— Ты хотела бы свадьбу на Кэдоган-сквер? — спросила она Габриэль.
— О, Стефания, неужели можно? Как замечательно! Я, было, подумала об этом, но, конечно, без вас это было невозможно, а теперь, когда вы здесь, все можно устроить идеально.
— Приходите с Бруксом в пятницу обедать, и мы спланируем вашу свадьбу. Миссис Тиркелл надо будет знать число гостей.
— А вы будете стоять около меня во время церемонии? Я всегда хотела, чтобы Сабрина стояла рядом со мной… Стефания, вас не раздражает, что я думаю о вас как о Сабрине? Но вы двое… все, знаете ли, так путается…
— Я знаю.
После ленча Сабрине надо было выполнить еще одно обещание. На Пэлл-Мэлл у Питера Дэйна она рассматривала старинные доспехи.
— Неполный комплект, — объяснила она владельцу, — какой-нибудь маленький…
— Минуточку, у меня есть такой. — Он знал Сабрину, и после того как выразил ей свое сочувствие голосом, скрежещущим, как доспехи, которые продавал, он исчез где-то в глубине своей лавчонки и вынес маленький щит, нарядно украшенный грифоном, охраняющим замок. — Им пользовался один из детей Сесилов, когда в десятилетнем возрасте практиковался на турнирах.
«Это идеально», — решила Сабрина и, выписывая чек, представила, как Клифф будет им хвастаться, а потом повесит в спальне на стенку, чтобы он напоминал ему о матери, которая так любила его.
У Фолкнера она подобрала целую коллекцию художественной бумаги для Пенни: японский пергамент, акварельную, листы мраморной бумаги с фантастическими разводами и веленевую с неровными краями. Потом она купила одну из самых больших коробок с масляными красками, а затем, представив себе, восторженное лицо Пенни, зашла к Коллет за набором восточных кисточек и фломастеров.
— Брайан, — спросила она, вернувшись в «Амбассадор», — как отправить эту громоздкую кучу в Америку?
— Так же, как мы отправляем туда громоздкие предметы искусства. Предоставьте это мне, миссис Андерсен.
— Подождите. Еще одна вещь. — Она исчезла в кабинете и вернулась через минуту с запечатанным конвертом. — Все это должно быть отправлено по этому адресу. Щит, художественные пособия и письмо: «Мои дорогие Пенни и Клифф! Я думаю, о вас и скучаю, и каждый раз, когда я закрываю глаза, я вас ясно себе представляю. Я не могу дотянуться через океан и обнять вас, вместо этого я посылаю вам подарки, которые обещала. Я вас люблю обоих».
И записка для Гарта:
«Что бы ты ни решил рассказать Пенни и Клиффу, пожалуйста, разреши им принять подарки. Я больше не буду им писать и посылать, что бы то ни было еще, если только ты мне не позволишь. Но я обещала послать им подарки сразу, как приеду в Лондон. Пожалуйста, разреши мне выполнить свое обещание. Это последняя моя просьба».
Больше она ничего не могла сделать для своей семьи, только томиться по ним и ждать, когда боль разлуки притупится. Но она забыла о своей матери.
Лаура позвонила в субботу днем, когда Сабрина и Габриэль собрались идти покупать свадебное платье.
— Стефания, что, во имя неба, происходит? Гарт говорит, что ты остаешься в Лондоне на неопределенное время. Что все это значит?
— То, что сказано, то и значит, мама. Я теперь живу здесь.
— А Гарт и твои дети?
— Мама, ты же знаешь ответ. Они в Эванстоне.
— Ты оставила своих детей?
— Я оставила… Да. Они с Гартом.
— Ты от него ушла?
— Да.
— На какое время?
— На какое… сколько понадобится.
— Понадобится! Чтобы что сделать? Уничтожить чудесный брак, прекрасный дом и жизни двух…
— Пожалуйста, мама, не надо…
— Почему не надо? Ты понимаешь, что ты бросаешь? Лучшего…
— Мама, перестань. Пожалуйста! Гарт и я, мы оба решили, что мне надо уехать. Нам и так хватило боли, не надо, чтобы еще ты добавляла. Может быть, когда-нибудь я смогу рассказать тебе всю историю, но сейчас не могу. Тебе просто надо мне поверить в то, что я делаю все правильно.
— Стефания, — сказал Гордон по параллельной трубке. Его голос был еле слышен. — Ты больше не любишь Гарта?
«Я люблю его всем сердцем. Я люблю его все больше с каждой минутой, каждым воспоминанием, которые преследуют меня длинными бессонными ночами».
— Существуют такие проблемы, о которых я не могу говорить, — ответила она. — Вам необходимо поверить. Жаль, что я доставила вам столько огорчений…
— И еще так скоро после Сабрины! — воскликнула Лаура. — Ты могла бы подождать и не наносить нам сразу второй удар.
— Да, мама. Я об этом не подумала. Я прошу прощения.
— Мне не надо твоего сарказма…
— Что ты будешь делать, — прервал ее Гордон, — одна в Лондоне?
— Я вошла в партнерство с Николсом Блакфордом, чтобы управлять «Амбассадором», Я оставляю себе дом Сабрины, заведу друзей, создам новую жизнь.
— Ужасно, — простонала Лаура, — ужасно. Последнее, чего мы могли ожидать. Мы были так в тебе уверены.
— Да, знаю. Мне очень жаль. Я вас подвела.
— Но ты ведь, конечно, вернешься. Ты все обдумаешь и потом вернешься к своей семье. Женщины сейчас так поступают, об этом все время читаешь где-нибудь: кто-то, кто была, казалось, совершенно счастлива, вдруг поднимается и решает, что ей нужно жизненное пространство, неизвестно только, что это такое. Большинство из них имеет в виду, что хотят любовника. Ты этого хочешь?
— Нет.
— Что ж, если тебе это надо, заведи его, переболей, потом выбрось из головы и вернись к семье. Если ты не ищешь любовника, чего ты ищешь? Карьеру? У тебя была карьера, это маленькое заведеньице, как оно там называлось, «Коллекция»? Ты что, ищешь новую карьеру?
— Нет.
— Тогда чего добиваешься? Чего ты хочешь достичь, живя в доме Сабрины и занимаясь ее магазином? — Сабрина не отвечала. — Стефания? Стефания? Ты пытаешься притвориться, что ты Сабрина? Я помню, как ты все говорила о ее блестящей жизни в Лондоне, ее успехах… И я, помнится, поощряла тебя… Ты это хочешь сделать? В конце концов, после всех этих лет превратить себя в Сабрину?