После ссоры - Тодд Анна (мир книг TXT) 📗
Лэндон встречает меня теплой улыбкой; похоже, он ничуть не удивился, увидев нас с Хардином вместе. Как и Карен. Даже наоборот, она кажется… довольной? Точно понять не могу, потому что она как раз отпивает кофе, пряча свою улыбку за кружкой.
– Сегодня я отвезу Тессу в кампус, – говорит Хардин Лэндону.
– Хорошо.
– Готова? – Хардин поворачивается ко мне, и я киваю.
– Увидимся на религиоведении.
Я едва успеваю попрощаться с Лэндоном, потому что Хардин почти тащит меня за собой к выходу.
– Куда мы так спешим? – спрашиваю я, когда мы идем к машине.
– Никуда, просто знаю я вас двоих: если вы заведете разговор, мы оттуда так и не выберемся, а добавь к вам еще и Карен, так я вообще умру от голода, пока вы наконец не замолчите. – Он открывает мне дверь, а потом обходит машину и садится за руль.
– Это точно, – улыбаюсь я.
Почти двадцать минут мы спорим, куда нам лучше поехать – в «АЙХОП» или «У Денни», – и наконец решаем, что все же в «АЙХОП». Хардин утверждает, что они готовят самые вкусные французские тосты, но я не поверю, пока сама не попробую.
– Столик освободится только через десять-пятнадцать минут, – говорит нам невысокая женщина с голубым шарфом, повязанным вокруг шеи.
– Ладно, – говорю я одновременно с Хардином, который спрашивает:
– Почему?
– Сейчас много посетителей, и все столики заняты, – с милой улыбкой объясняет она.
Хардин закатывает глаза, а я тащу его за собой, чтобы присесть на скамейку у входа.
– Рада видеть, что ты вернулся, – шучу я.
– В смысле?
– В смысле, быстро заводишься.
– А когда я не заводился?
– Ну, когда мы ходили на свидание и частично вчера вечером.
– Вчера я разгромил твою спальню и наорал на тебя.
– Знаю, я просто пыталась пошутить.
– Ну, в следующий раз пусть шутка будет смешная, – бурчит он, но я вижу, как он ухмыляется.
Наконец мы садимся за столик, и наш заказ принимает парень с чересчур длинной для официанта бородой. Когда он уходит, Хардин недовольно ворчит и говорит, что если он обнаружит в еде хоть один волосок, он за себя не отвечает.
– Просто хотел показать тебе, что все еще умею заводиться, – напоминает он, и я хихикаю в ответ.
Я рада, что он пытается вести себя вежливее, но при этом мне нравится его позиция, его равнодушное отношение к тому, что о нем думают другие люди. Вот бы некоторые эти качества передались и мне. Пока готовят наш заказ, он успевает составить целый список того, что ему не нравится в этом кафе.
– Почему ты не можешь просто прогулять весь день? – спрашивает Хардин, засовывая в рот огромный кусок тоста.
– Потому что… – начинаю я.
Ну, понимаешь, потому что в середине семестра я перевожусь в другой университет и не хочу все усложнять, теряя баллы за посещение.
– Не хочу проблем с экзаменами, – отвечаю я.
– Это же универ, никто не ходит на занятия, – уже в сотый раз с момента нашего знакомства повторяет он.
– Разве тебе не хочется на йогу? – смеюсь я.
– Нет. Совсем не хочется.
Мы доедаем завтрак, и Хардин, все еще в хорошем настроении, везет меня в кампус. Его телефон вибрирует, но он не обращает на него внимания. Я думаю, не взять ли мне трубку за него, но у нас все идет так хорошо – не стоит это портить. Когда мобильный звонит в третий раз, я наконец спрашиваю:
– Не собираешься ответить?
– Нет, пусть перейдет на голосовую почту. Это наверняка мама. – Он поднимает телефон и показывает мне экран.
– Видишь, она оставила сообщение. Послушаешь? – просит он.
Мое любопытство пересиливает, и я беру телефон у него из рук.
– На громкую связь, – напоминает он.
– У вас семь новых голосовых сообщений, – сообщает механический голос, когда Хардин паркуется.
Он недовольно пыхтит.
– Вот поэтому я их и не проверяю.
Я нажимаю цифру один, чтобы послушать.
«Хардин… Хардин, это Тесса. Я…»
Я пытаюсь нажать на кнопку отбоя, но Хардин вырывает у меня мобильный.
О господи!
«В общем, мне надо поговорить с тобой. Я сейчас сижу в машине и понимаю, что я запуталась…»
Мой голос звучит истерично, и мне хочется провалиться на месте.
– Пожалуйста, выключи, – прошу его я, но он берет телефон в другую руку, чтобы я не могла до него дотянуться.
– Что это? – спрашивает он, глядя на мобильный.
«Почему ты даже не пытался позвонить мне? Ты просто дал мне уйти, и вот теперь я устраиваю жалкую сцену и рыдаю в трубку. Мне нужно знать, что с нами случилось. Почему в этот раз все по-другому, почему мы не выяснили все до конца? Почему ты не стал бороться за меня? Я заслуживаю счастья, Хардин».
В машине звучит только мой идиотский голос, не давая мне вырваться наружу.
Я сижу молча и смотрю на свои руки. Это так унизительно – я уже почти забыла об этом сообщении. Лучше бы он вообще не слышал его и в особенности сейчас.
– Когда это было?
– Когда ты уезжал.
Он тяжело выдыхает и выключает сообщение.
– Из-за чего ты тогда сказала, что запуталась? – спрашивает он.
– Вряд ли тебе хочется об этом знать, – отвечаю я, прикусывая губу.
– Хочется. – Хардин отстегивает ремень и поворачивается ко мне лицом.
Я поднимаю на него взгляд и пытаюсь придумать, как лучше сказать об этом.
– Это было тем вечером… когда я целовалась с ним.
– Понятно. – Он отводит глаза.
Мы так хорошо провели утро, но мое идиотское сообщение, которое я оставила в порыве эмоций, все испортило. Но тогда я была в невменяемом состоянии.
– До того, как ты его поцеловала, или после?
– После.
– Сколько раз вы целовались?
– Один.
– Где?
– У меня в машине, – выдавливаю я.
– А потом? Что было после того, как ты оставила сообщение? – говорит он, держа телефон между нами.
– Я вернулась к нему в квартиру.
Как только я произношу эти слова, Хардин опускает голову, утыкаясь в руль.
– Я…
Он поднимает палец, перебивая меня.
– Что случилось у него дома? – Он закрывает глаза.
– Ничего! Я расплакалась, потом мы смотрели телевизор.
– Ты врешь.
– Нет, не вру. Я спала на диване. В его комнате я ночевала только в тот раз, когда пришел ты. Не было ничего, кроме того поцелуя и нашей встречи за ланчем несколько дней назад, когда он пытался поцеловать меня, но я его остановила.
– Он опять пытался поцеловать тебя?
Вот черт.
– Да, но он понимает, что я чувствую к тебе. Я знаю, что устроила настоящую неразбериху – извини меня за то, что я вообще проводила с ним время. У меня нет никакого оправдания, но я прошу прощения.
– Ты ведь помнишь, что сказала мне? Про то, что будешь держаться от него подальше?
Он поднимает голову от руля; его дыхание кажется ровным, даже слишком ровным.
– Да, помню.
Мне не нравится, когда мне указывают, с кем можно или нельзя общаться, но я наверняка ожидала бы того же от него, окажись в такой ситуации на его месте – а такое в последнее время случалось нередко.
– Теперь я знаю все подробности и больше не хочу об этом говорить, хорошо? Я серьезно… даже не желаю слышать, как ты произносишь его чертово имя. – Он пытается сохранять спокойствие.
– Ладно, – соглашаюсь я и тянусь к нему, чтобы взять его за руку.
Я тоже не хочу больше обсуждать это: мы оба сказали все, что нужно было сказать, и возвращение к этой теме создаст лишь очередные ненужные проблемы в наших и так испортившихся отношениях. Мне даже легче от того, что в этот раз причина во мне. Не хватает еще того, чтобы у Хардина появился повод относиться к самому себе с еще большим презрением.
– Нам лучше поспешить, – наконец говорит он.
От его холодного тона у меня сжимается сердце; он отпускает мою руку, но я молчу. Он провожает меня до корпуса факультета философии, я пытаюсь найти в толпе Лэндона, но не вижу. Наверное, он уже зашел.
– Спасибо за завтрак, – благодарю я и забираю у Хардина свою сумку.
– Да не за что.
