Воспоминания - Стил Даниэла (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Глава 39
Утром следующего дня Василий улетел в Париж. Сирина стояла в аэропорту и смотрела вслед улетающему самолету. Все произошло как во сне, ей казалось, что она все еще в трансе, когда села в «бентли». Неужели он действительно поступит как обещал? Неужели он серьезно решил жениться на ней? Как же она согласилась, да еще так поспешно? Ведь она едва знает его. Теперь, когда он улетел, Сирина чувствовала себя свободнее, не находясь под мощным давлением его очарования. К тому же Ванесса… Девочка ни разу не видела Василия. Сердце Сирины бешено колотилось при мысли о том, что она натворила. Ей хотелось снять трубку и во всем признаться Доротее, но было стыдно сознаться, что она так легко уступила чарам Василия.
В ту ночь, когда Сирина без сна сидела в своей квартире и молча смотрела в окно, зазвонил телефон. Это был Василий, он звонил из Парижа. Он уже скучал по ней и хотел узнать, как у нее дела. Голос его звучал столь нежно и искушающе, что Сирина почувствовала, как у нее подгибаются колени. На следующий день ее квартира оказалась наполненной цветами. Принесли четыре корзины с белыми розами для его Принцессы, а к полудню она получила коробку из магазина Бергдорфа Гудмана, в которой оказалась великолепная норковая шуба. – О Боже мой!
Сирина стояла посреди комнаты и смотрела в зеркало, набросив шубу поверх комбинации, раздумывая над тем, как объяснит ее появление, и вновь вся глубина содеянного невольно предстала перед ней. В два часа дня ей нужно ехать на Центральный вокзал встречать Ванессу. Сирина помнила, что Тэдди должен вернуться из Ньюпорта поздно вечером этого же дня. Она хотела поговорить с ним, но не знала, как рассказать о Василии. Все произошло так быстро… Она мучительно размышляла и немного нервничала, но вновь зазвонил телефон – опять Василий. Он хотел, чтобы на следующей неделе она приехала к нему в Лондон на несколько дней. Сирине показалось, что если она так сделает, то по крайней мере, получит возможность проверить свои чувства. Она быстро согласилась, сердечно поблагодарив его за шубу, сказала, что не может принять такой подарок, но он настоял. После разговора с ним она положила шубу обратно в коробку и убрала в шкаф.
Когда Сирина встретила Ванессу на Центральном вокзале, девочку переполняли летние впечатления. Она познакомила мать со всеми своими друзьями, затем распрощалась с ними со слезами на глазах. По дороге домой Ванесса безостановочно, на одном дыхании, рассказывала о своей жизни в лагере. Сирина была довольна, что от нее ничего не требовалось только охать, ахать и в нужных местах рассказа делать соответствующие жесты. В то же время Сирину настолько переполняли собственные проблемы, что ни о чем другом думать она не могла, даже о Ванессе.
Лишь вечером, когда после одиннадцати часов прозвучал звонок в дверь, Сирина поняла, насколько она встревожена и растеряна. Она открыла дверь. На пороге стоял высокий, белокурый, загорелый Тэдди. Он радостно протянул к ней руки, но Сирина не проявила обычной радости, она выглядела рассеянной и взволнованной.
– Что-то ты не очень рада меня видеть, – чуть насмешливо проговорил он, широко улыбаясь.
Она нервно засмеялась, целуя его в щеку.
– Извини, дорогой. Просто чертовски устала.
Он задумчиво посмотрел на нее:
– А я полагал, что ты возьмешь отпуск.
– Да… собиралась… то есть я хочу сказать… не знаю. Просто в данный момент в агентстве чертовски много работы.
– Это же глупо. – Тэдди встревожился. – Ты ведь обещала, что отдохнешь.
– Я отдохнула в общем-то.
Но как сообщить ему? Сирина чувствовала, что не сможет. По крайней мере, пока. Тем не менее, она решила сделать это как можно скорее, в противном случае – она отлично это понимала – у нее вообще не хватит смелости признаться.
– На следующей неделе я еду в Лондон, между прочим.
– Ты? – Тэдди удивился. – В Лондон? Здорово они взяли тебя в оборот, верно?
Сирина кивнула.
– Ты не мог бы побыть здесь с Ванессой?
Ей было крайне неудобно просить его об этом одолжении, но, кроме Тэдди, не было ни одного человека, которому она могла бы со спокойной душой оставить Ванессу.
Тэдди согласно кивнул:
– Разумеется. Что за съемки там будут?
Сирина отвернулась, перекладывая с места на место старые газеты.
– Сама пока не знаю.
Когда подошло время отъезда, Сирина отчаянно разволновалась. Прощаясь с Ванессой, она разревелась. Чувство собственной вины вселяло в нее опасения, что самолет может разбиться, ей казалось, что поездка обернется полной катастрофой, и действительно не хотелось улетать. Тем не менее, что-то неумолимо подталкивало ее к этому шагу. Когда до аэропорта оставалось меньше половины пути, все ее мысли устремились к Василию.
Когда Сирина наконец увидела его, их встреча стала триумфом восторженного воссоединения. Он сразу же отвез ее в свой загородный дом в Челси, где они, не теряя времени, предались радостям любви в небольшой спальне, расположенной на втором этаже, стены которой были окрашены в сине-белые тона.
Съемки, как выяснилось позже, отменили. Вместо этого Василий водил Сирину по великосветским приемам. Лондонский сезон еще только начинался и не успел набрать полных оборотов. Было начало сентября. Сирина никогда не бывала на таком количестве приемов за короткий срок. Василий знакомил ее со всеми, с кем только мог, водил на романтические прогулки по паркам, делал для нее покупки в Челси, в «Хэрродсе», приглашал в уютные заведения на ленч и на обеды. Он с гордостью представлял Сирину каждому своему знакомому, попадавшемуся на глаза. На второй день ее пребывания в Англии в газете появилась заметка, посвященная им: «Кто она, новая прекрасная подруга Василия Арбаса? Говорят, что очаровательная итальянка-принцесса. Нет сомнения, она достойна этого титула. Чем не прекрасная пара!»
На третий день кто-то сравнил фотографии Сирины с ее фотографиями в журнале мод, и газеты тут же бесцеремонно задали вопрос: «Принцесса Сирина – номер пять Василия Арбаса?» Подобные заголовки в прессе взволновали Сирину. Она вспомнила, что публикации в английских газетах, как правило, получали отклик в Нью-Йорке. Однако к концу недели она привыкла к этим слухам, и ей казалось, будто она всегда составляла часть жизни Василия.
