Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина (книги регистрация онлайн txt) 📗
Но оказалось, рано ликовать.
Когда Гладышев выволок меня из душного, прокуренного помещения на свежий воздух, меня окончательно развезло, и ноги перестали держать, не говоря уже о том, чтобы поспевать за этим придурком. Но ему было плевать на мое состояние, он не сбавлял темп, пока я не подвернула ногу.
-Что ты творишь, идиот?!- закричала я, едва ли не плача от боли. Но он даже не стал слушать, резко подхватил на руки.
-Задницу прикрой и не ори, не привлекай внимание!- рявкнул и понес к припаркованному неподалеку мерседесу, из которого сразу же выскочил водитель и без лишних слов открыл заднюю дверь. Гладышев бесцеремонно затолкал меня в салон.
-Сиди тихо и не дергайся!- процедил он дрожащим от гнева голосом, прожигая меня бешеным взглядом.
- Ага, щас! Я не собираюсь тратить свое время на то, чтобы ждать, пока ты утешишь эту белобрысую курицу! – прошипела я, не менее взбешенная его порывом объясниться со своей Мариночкой, в то время, как меня можно, словно мешок с картошкой закинуть в машину. Нет, так не пойдет!
Я оттолкнула его и попыталась вылезти, но Гладышев тут же затолкал обратно, скрутил мне руки и, придавив своим телом, закрыл дверь. Стукнул по перегородке, отделяющей нас от водителя, и машина тронулась с места.
Он сжимал меня в своих руках так сильно, что я едва ли могла вздохнуть. Но вместо того, чтобы дать этому психопату по башке, я, как съехавшая с катушек маньячка, наслаждалась его близостью. Уткнувшись в его грудь, вдыхала родной аромат и едва ли не рыдала. И ненавидела себя за это, убить хотела. Ломала себя, шепча: «Идиотка, да очнись ты уже!».
-О, ты решил не заморачиваться из-за Мариночки? Правильно, она не стоит твоего внимания,- все же насмешливо произнесла я, отталкивая его, прожигая взглядом полным бессильной злобы, сгорая от ревности. Гладышев сильнее сжал мои руки, причиняя боль, но меня это только распаляло.-Где ты вообще откопал это ископаемое? Или тебя потянуло на мясцо не первой свежести? Она же никакая: блеклая, тощая, благо, сиськи накачала, а то и вовсе взглянуть не на что. Удивляюсь, как у тебя еще встает на эту костлявую, силиконовую старуху. Даже обидно, что ты так резко снизил планку…
-Молчи! Молчи, не выводи меня! - цедит он с искаженным от ярости лицом, но я уже не в силах была остановиться. Мне хотелось выплеснуть свою боль, свое отчаянье, свою обиду. Все, через что он заставил меня пройти.
-Не смей, затыкать мне рот! Это ты притащил меня сюда, ты все это начал. Я тебя не просила! Думаешь, будешь по-прежнему вытирать об меня ноги? Думаешь, можно с ноги мою дверь вышибать? Думаешь, у тебя есть какое –то право так себя вести? Хрен ты угадал!- заорала я, давясь слезами.
-А я и не собираюсь гадать, Чайка. Ты моя, пока Я не решу иначе! И хоть истери, хоть головой бейся, этот факт не изменится, мы оба знаем, - произнес он спокойно, без тени самодовольства, вызывая у меня горечь и тупую боль. Я вдруг в момент сдулась, как воздушный шарик, броня слетела, оставляя меня беззащитной, оголенной и уставшей.
-Если бы Гладышев было так просто, и ты все решал, я бы отдала что угодно, только бы ты щелкнул пальцами и сказал: « Все, свободна!». Но соль в том, что как я тебе уже говорила, чувствами нельзя управлять, хотя правда твоя – их можно похоронить глубоко-глубоко в себе. И я похоронила. Пока ты там развлекался, я свою любовь к тебе живой закапывала, понимаешь?! А сейчас ты появляешься, как ни в чем не бывало и словно бульдозер копаешься в моей душе, будто она неживая. Что ты хочешь там отыскать? Думаешь что-то к тебе осталось, кроме ненависти? Что тебе от меня надо, Олег? Я тебе все отдала, что могла! Все! А ты швырнул мне это в лицо, а теперь ждешь, что я предложу повторно? – вопрошала я, не замечая слез.
Гладышев смотрел на меня странным взглядом, словно моя боль – это его боль. А потом протянул руку и осторожно, кончиками пальцев вытер влагу с моих щек.
- Неужели ты меня так сильно любила, малыш? – прошептал задумчиво, словно сам себе, нежно скользя пальцами по моему лицу.
-Не знаю, сильно или слабо. Мера любви – любовь без меры. Но сейчас, это не любовь, Олег! – качаю головой, сглатывая слезы, едва дыша от его прикосновений.
-Тогда почему ты плачешь, Янка? – спросил с легкой усмешкой на губах, зная, что вру.
-Потому что не хватает сил…. Но я больше так не хочу. Не хочу умирать от боли, – признаюсь, наплевав на все.
-Так больше и не будет. Я все исправлю, малыш!- обхватив ладонями мое лицо, притягивает к себе и губами собирает мои слезы, доводя до истерики. – Все будет по-другому.- шепчет он горячо прямо в губы, а после захватывает их в плен в томительном, чувственном поцелуе, сводя меня с ума, лишая воли, ломая все мои барьеры. Душу из меня высасывая, по каплям осушая. И это было так больно, так адски, невыносимо больно, и в тоже время сладко до дрожи, до сумасшедшего биения сердца. Я умирала в его объятиях и в них же воскресала. Я вновь отдавала всю себя, и в этом было мое глупое счастье. Дышать с ним в унисон, ощущать его вкус, его запах, прикосновения его рук, слышать его искушающий шепот, которому я без борьбы сдавалась, уверяя себя, что всего лишь раз, последний раз, а потом я смогу, у меня хватит сил. Наивная, слабовольная идиотка! – мой неутешительный диагноз, который с каждым Гладышевским прикосновением подтверждался, но не хватало у меня воли оттолкнуть, как не старалась воскрешать в памяти все унижения. Казалось, чем больше я вспоминаю, тем больше у меня потребность в нем таком – ласковом, нежном, заботливом.
А в это мгновение Гладышев был именно такой, несмотря на бешеную страсть, что всегда между нами вспыхивала.
Не знаю, как я оказалась верхом на нем, было уже все неважно. Я с упоением целовала любимые губы, как одержимая, свихнувшаяся, слетевшая с катушек покрывала поцелуями родное лицо. Зацеловывая каждую черту, чтобы каждой клеткой убедится, что это не очередная иллюзия. Что это именно он –мое проклятье, моя жизнь, моя душа.
Гладышев обхватывает меня за шею и отстраняет, смотрит мне в глаза несколько секунд, опаляя кожу рваным дыханием, а я уплываю куда-то от его взгляда. Дрожу, а слезы текут по щекам.
-Ненавижу, - шепчу, слизывая их с губ.
- Неправда! Но знаешь, я в этом мире слишком одинок, Чайка. Можешь ненавидеть меня, можешь любить. Только будь рядом. Не могу я без тебя,- признается он и притягивает к себе.
- Так не можешь, что нашел замену, что не успел со мной попрощаться, как кинулся к ней?– выдыхаю с горькой усмешкой, хотя понимаю, что это не главная наша проблема, но рана слишком свежа, чтобы молча терпеть боль.
-Я не искал тебе замену. Просто пытался двигаться дальше…,- тяжело сглотнув, тихо произносит он.
-Так и двигался бы дальше с ней, в ней, в ком и с кем угодно, дальше-дальше -дальше!- перебиваю, захлебываясь слезами, пытаясь вырваться, но он сжимает мою шею крепче, заставляя смотреть ему в глаза.
-Не получается без тебя, понимаешь?! А с Мариной все кончено, мы просто приехали отметить сделку.
-Какая она понимающая. Глупо такую женщину упускать.
-Ты –единственная, кого я не хочу упустить.
-Ты уже упустил, Гладышев!
-Прости меня! За все прости. Думаешь, я тебя не понимаю? Думаешь, не знаю, как тебе больно, любимая, как плохо?
-Не знаешь! Ни черта ты не знаешь!- вскричала я, ударяя его по груди, сломанная этим «любимая». Сколько я его ждала? Сколько? За что такое издевательство? Что ты творишь, скотина такая?! За что измываешься надо мной, ведь без ножа по живому режешь, насилуешь мою душу!
-Хотел бы не знать, малыш. Хотел бы не чувствовать…
-Замолчи!- цежу дрожащим от урагана эмоций голосом, закрывая Гладышеву рот ладонью. Сжимая так, чтобы свело от боли, чтобы ни один звук не вырвался. –Не смей даже! Не говори о любви. От тебя слова любви слышатся как ругань. Это твои чувства: наговорить меня дерьма, самому же поверить в него, а потом чуть ли не изнасиловать? Или может, как шлюху затолкать в машину и оттрахать на заднем сидении? Это твоя любовь, Гладышев? Так ты собираешься исправлять что-то, утопив меня в очередной канаве с грязью? Так я уже наглоталась этой грязи столько, что тебе и не снилось! Ты знаешь, сколько мне лет? Мне восемнадцать! В моем возрасте девочки не должны даже знать, что подобное уродство в мире существует. Не должны! Ты хотел бы, чтобы твою доченьку выкупали в таких помоях? Хотел бы?- ору, прожигая яростным взглядом. Гладышев отводит свой, что вызывает у меня смех.
