Магический код - Егорова Ольга И. (библиотека книг txt) 📗
— Глаза, говоришь, почти черные стали… — задумчиво проговорил Иван, нечаянно вспомнив почти забытую невероятную историю, случившуюся с ним во время отпуска. Да и случившуюся ли? Может, все-таки приснилась она ему, эта история… Столько времени прошло, он и думать почти забыл… — Слушай, ты мне вот еще что скажи. А еще как-нибудь вообще цвет глаз изменить можно?
— Можно, — немного удивившись такому повороту в разговоре, кивнул Юрка. — Линзы бывают. Цветные. Не знаешь, что ли, про линзы?
— Знаю про линзы. А еще… Еще как-нибудь?
— Что — еще как-нибудь?
— Ну, цвет глаз… Поменять — можно?
— Можно, — спокойно ответил Юрка. — Если у тебя есть запасные глаза. Другого цвета.
— Запасные глаза, — весело рассмеялся Иван. — Не поверишь, но я тогда тоже об этом подумал.
— Когда — тогда? И о чем ты подумал?
— Да понимаешь… Летом, на курорте… Я же тебе рассказывал, что в Турции отдыхал. И вот я там одну девчонку два раза встретил.
— Ну и что?
— Так у нее в первый раз глаза были зеленые… То есть не зеленые, а синие… Ну, в общем, синие с зеленым оттенком… А во второй раз — совсем черными мне показались. Вот я и подумал тогда, что у нее глаза запасные…
— Линзы наверняка. Это сейчас модно. А что ж ты у нее не спросил про линзы?
— У кого? — удивился Иван.
— У девчонки у этой, — удивился в ответ Юрка.
— А, у нее… Да понимаешь, я не мог у нее спросить… Я ее сначала в море встретил… Думал, дельфин плывет. А оказалось — русалка. Только она уплыла почти сразу. А потом, когда я ее снова встретил, думал, что она француженка… Вот и не спросил.
— Так ты ж французский знаешь. Вместе, чай, учились. Я ж помню, у тебя всегда пятерки были. Зоя Анатольна тебя очень любила…
— Да не в этом дело. Я-то думал, что это две разные девчонки, понимаешь? Одна русская, другая — француженка… А потом только понял, что та, другая, никакая не француженка, а…
— Это какая — другая?
— Ну, которая та же самая, что ж ты такой непонятливый?
— Это я — непонятливый? — обиделся Юрка. — Так-так, с этого места, пожалуйста, поподробнее. Значит, встретил ты на море девчонку. У которой были глаза такие синие, такие синие, что аж прям зеленые. А потом еще и черные. При этом была девчонка эта француженкой, но и русской тоже. Я правильно понимаю?
— Ну, вроде, — нахмурился Иван.
Юрка помолчал некоторое время, пристально разглядывая Ивана.
— Знаешь, что я тебе скажу, дорогой ты мой друг Иван Ламихов?
— Ну и что ты мне скажешь?
— А то скажу, что влюбился ты в эту девчонку многоликую. Дельфин, русалка… Как пить дать влюбился! Неужто Верку свою забыл наконец, а?
— Да перестань, — отмахнулся Иван. — При чем здесь Верка, и какая разница, забыл я ее или не забыл. А в эту девчонку… многоликую, как ты выражаешься, я влюбиться не могу при всем своем желании…
— Это почему же? При всем-то своем желании, а? — Трепаков хитро прищурил левый глаз.
— Потому что она… Ну, в общем, не свободна.
— Повезло какому-то мужчинке.
— Если б мужчинке, — грустно усмехнулся Иван.
— То есть?
— А то и есть, что она… В общем, того. Женщин любит. То есть одну женщину…
Юрка присвистнул.
— Да, тяжелый случай… Это ж угораздило тебя влюбиться в такую странную особу. С глазами трехцветными, не пойми какой национальности, да еще и нетрадиционной сексуальной ориентации… Ну даешь…
— Да что ты заладил, Юрка… Влюбился, влюбился… Ладно, было и было. Самое интересно не это.
— Как, это еще не все? И не самое интересное? Вот это уже и в самом деле интересно!
— Ну, хватит тебе, говорю… Так вот, самое интересное — то, что девчонка эта оказалась… Тоже из Саратова. Представляешь?
— Да ну? — с сомнением в голосе протянул Юрка. — Что-то я таких здесь у нас не встречал. С разноцветными глазами.
— Вот и я не встречал. Хотя, не знаю, может, пошутила Анечка…
— Анечка ее, значит, звали? А говоришь, не разговаривал с ней.
— Да нет, это не она — Анечка. Это другая девушка. Студентка из Новосибирска. Она там, в отеле, аниматором работала. Я ее утром встретил, когда к автобусу уже с вещами шел. Ну и спросил у нее про эту французскую девчонку. А она посмеялась и говорит, что никакая, мол, девчонка эта не французская, а обыкновенная русская девчонка из Саратова. Так и сказала, из Саратова… А выступают они как француженки, потому что так их русские мужики меньше домогаются. Раньше выступали как русский дуэт, так им соотечественники проходу не давали, а один раз чуть не изнасиловали… И оскорбляли… Ту, другую…
— Ту, другую — это опять ту же самую?
— Да нет. Другую…
— Стоп! Их вообще сколько, этих девчонок твоих? Что-то я со счета сбиваться начал… Это какую еще другую?
— Ну, мулатку. Они вдвоем с мулаткой гастролировали. Стриптиз-шоу, — почти горестно вздохнул Иван.
— Люблю мулаток, — воодушевился Юрка.
— И не надейся, — усмехнулся Иван. — Она тоже… того.
— Лесбиянка? Ой, попади она мне в руки, я б из ее черной кудрявой башки всю эту дурь выбил… У нее ведь башка черная, кудрявая, я правильно понимаю?
— Ну, правильно. Черная. Кудрявая.
— Эх, люблю мулаток! Я б ей показал… Научил бы уму-разуму. Только я в Саратове что-то ни одной местной мулатки не встречал.
— Я тоже не встречал. Но про нее я, честно говоря, не знаю. Может, она и правда из Парижа была, а может, вообще из Африки. Уж больно черная. Но тоже красивая.
— Тяжелый случай, — вздохнул Юрка. — Жаль, если она из Африки. А то я б ее замуж взял.
— Дурак ты, Трепаков, — беззлобно отмахнулся Иван.
— И ты, Ламихов, дурак тоже, — так же беззлобно ответил Юрка.
Некоторое время они помолчали.
— Как хоть ее звали, многоликую твою, а?
— Не знаю. — Иван пожал плечами. — Или Лариса, или Диана, или, может, просто Дина… А может, вообще по-другому.
— Это обнадеживает. Только я все равно ничего не понял.
— Ну что здесь понимать, — почти рассердился Иван. — У них дуэт так назывался — Диана и Лора. Значит, по-русски, Дина и Лариса. Только вот кто из них кто, я не знаю. А может, просто придумали имена, чтоб красиво звучали… Слушай, Юр, это ничего, что у тебя там за дверью пациенты?
— Ничего, что за дверью. А что, лучше их сюда позвать, чтоб приняли участие в обсуждении?
— Да нет, просто у них, наверное, зубы болят, а я тебя тут отвлекаю своими глупостями…
— Ничего ты меня не отвлекаешь. И совсем не глупостями. — Впервые за время беседы Юрка посмотрел на Ивана абсолютно серьезными глазами. — Знаешь, Ламихов, я ведь давно об этом мечтал для тебя… Да и ты, наверное, сам для себя об этом мечтал… Чтобы Верка из башки твоей вылетела… А вот тут, видишь, подходящий случай, кажется, представился…
— Да перестань чушь молоть, — зло отмахнулся Иван. — Говорю тебе, у них любовь… Я сам видел…
— Что ты видел? Как они танцевали? Дважды дурак ты, Ламихов. Ты в театре когда-нибудь был? Или на балете?
— Ну, был на балете. В прошлом году, с мамой. «Лебединое озеро» смотрели. Только я не помню уже ничего. Да какая разница?
— Танец — это искусство, — процитировал Юрка слова неведомой ему турецкой Маруси. — Актеры, которые во время пьесы умирают от любви друг к другу, совсем не обязательно любят друг друга в жизни. Они могут просто ненавидеть друг друга или, по крайней мере, испытывать друг к другу полнейшее равнодушие. И совсем не спать в одной постели.
— Ты не видел, — упрямо повторил Иван. — А я — видел. Своими глазами. Да и вообще, какая разница?
— Никакая, — помолчав, задумчиво ответил Юрка. И повторил по слогам: — Ни-ка-ка-я. А теперь, дорогой мой друг Иван Ламихов, иди. Я твой зуб вылечил, в кассе мои услуги оплатишь. А меня другие пациенты ждут. У них тоже, между прочим, зубы болят. Им помощь моя нужна, а я тут с тобой…
— Ну и ладно. Ну и спасибо тебе.
— Ну и пожалуйста. Вот, квитанцию не забудь. Будет болеть — жри анальгин. Если сильно будет болеть — приходи. Но не должно, там все чисто вроде. А так — звони, если что. И не забудь, в субботу встречаемся…
