Азарт среднего возраста - Берсенева Анна (читать книги онлайн полностью txt) 📗
И что же вдруг произошло такое, отчего Аннушка заняла в его жизни какое-то особенное положение?
Ему хотелось, чтобы она его любила. Он ничего не мог поделать с этим своим желанием. И не знал, как его осуществить.
Воскресенья были для Александра нелюбимыми днями недели.
Работать по воскресеньям было невозможно: он ведь не философом был и не писателем, чтобы трудиться самостоятельно, никого к этому не привлекая. А заставлять подчиненных выходить на работу в выходные – до такого самодурства а-ля Сталин он не опускался.
Так что воскресенья приходилось проводить дома, и это загодя вызывало у него тягучую скуку.
Если бы его семейная жизнь была неустроенной, безалаберной, даже скандальной, ему было бы проще: он легко находил бы причины вообще не показываться дома в выходные. Но у него была заботливая жена, его любили дети, и он их любил, а значит, деваться было некуда.
В это воскресенье Александр проснулся от запаха оладий с яблоками. Даже и не проснулся еще, а почувствовал этот запах прямо во сне. Он был таким густым, таким домашним, так отчетливо вызывал в памяти ощущение полного, ничем не замутненного счастья, что Александр чуть не рассмеялся.
И проснулся.
Оладьями действительно пахло. Наверное, Юля уже напекла их целую горку и поставила на стол, иначе запаха не было бы: вытяжка-то над плитой работала исправно. Александр осознал все это сразу же, как только открыл глаза. И ощущение счастья тоже ушло сразу. А почему? Он не понимал.
Он встал, прошел в ванную, дверь в которую вела прямо из спальни.
Спальня у них с Юлей до сих пор была одна, хотя Александр предпочел бы спать отдельно. Но жена настаивала на общей постели – считала, что без этого и семья не семья, а скорее всего, просто повторяла тот уклад, который существовал в доме ее родителей и который она хотела в точности воспроизвести в собственном доме. Это ее желание было Александру понятно, он тоже мечтал бы о том, чтобы в его взрослом доме был тот уклад, который он помнил с детства. Но, в отличие от Юли, он точно знал, что это невозможно.
В общем, Александр вынужден был спать с женой в одной постели. Впрочем, в этом были и положительные стороны. В сорок лет Юля сохранила тот же темперамент, что и в молодости, то есть была не слишком требовательной к мужу, но и не вялой. Так что регулярный супружеский секс позволял Александру правильно вести себя с женщинами – без спешки, без явного вожделения, – а потому и добиваться у них успеха.
В кухню он пришел уже освеженный холодным душем, и настроение у него было ровное.
Оладьи действительно высились на блюде аппетитной желто-коричневой горкой. У стола стояла Дашка и поедала оладью, держа ее двумя пальцами на весу. Дашка была так похожа на маму, на его маму, что Александру на минуту почудилось, будто дочка оказалась в этом доме случайно.
– Сколько можно повторять: сядь, положи на тарелку, поешь по-человечески! – еще не видя мужа, выговаривала дочери Юля. – Повадилась куски хватать.
– Я вше равно только две штушки шъем, – с полным ртом отвечала Дашка. – У меня диета.
– Скажу отцу, он тебе покажет диету! – пригрозила Юля.
– И ничего не покажет! – засмеялась Дашка. – Доброе утро, па. Ну, я побежала.
Она на ходу чмокнула отца в щеку и исчезла из кухни прежде, чем он успел поцеловать ее в ответ.
Если бы Александр вздумал рассказать кому-нибудь, как проходит его воскресное утро, это был бы рассказ о самой настоящей идиллии. И даже дочкино торопливое исчезновение вполне в эту идиллию вписывалось: что ж, дети растут, и взрослым остается только вздыхать да умиляться их взрослению.
Но не в пересказе, а по-настоящему, в душе, Александр ничего идиллического не чувствовал. И не понимал, почему это так. Сказать, что его тяготил быт, – нет, ничего подобного. В конце концов, быт теперь был налажен так удобно, что тяготить не мог в принципе. И мама ведь так же, как теперь жена, вечно была занята чем-нибудь по дому, и это не казалось ему скучным, хотя тогда он был мальчишкой и скука по отношению к обыденности была бы для него более естественной, чем теперь.
Но от тогдашнего простого жизненного уклада скуки почему-то не было. А от нынешнего – была.
– Заспался ты сегодня, – сказала Юля. – Садись, пока оладьи горячие.
Она всегда готовила какую-нибудь простую еду: гречневую кашу, мясо с картошкой, борщ или вот оладьи. Это было, безусловно, хорошо. Когда-то, в период его короткого жениховства, в числе лучших качеств невесты числилось именно это: умение вкусно, по-домашнему готовить. Это и теперь можно было считать лучшим Юлиным качеством.
И почему оладьи, которые Александр нехотя жевал, поливая свежим малиновым вареньем, казались ему безвкусными?
– Может, съездим сегодня в агентство? – спросила Юля, садясь напротив мужа за стол.
– В какое агентство? – удивился он.
– Ну я же тебе говорила. Которое недвижимость в Турции продает.
Юля всегда сообщала о своих желаниях сразу, без обиняков, без той ласковой вкрадчивости, с которой неработающие жены обычно выманивают у мужей дорогостоящие блага, в которых сами мужья необходимости не испытывают. Она хотела дом в Турции и говорила об этом прямо.
– Ну, а я зачем там нужен, в этом агентстве? – вздохнул Александр.
– А вдруг меня обманут? Дом все-таки немаленьких денег стоит. Хоть я и подешевле высмотрела.
Александр не был ни расточителен, ни чрезмерно бережлив, но при мысли о том, что придется тащиться в агентство и обсуждать покупку какого-то совершенно ему ненужного дома, у него даже зубы заныли.
– Я сегодня к Вере обещал зайти, – быстро сказал он. – У нее какие-то проблемы, лестница из эркера проваливается, что ли. Надо посмотреть, что там и как.
С лестницей из эркера никаких проблем не было. Когда-то папа сам сделал эту лесенку в сад, а он понимал толк в инженерных расчетах, и с тех пор даже ремонтировать ничего не пришлось.
– Вечно у нее какие-то проблемы, – поморщилась Юля. – А ты беги, решай!
Это было несправедливо. Вера была не из тех женщин, которые склонны перекладывать свои проблемы на кого бы то ни было, хотя бы и на самых близких людей. Александр даже хотел бы, чтобы сестра почаще обращалась к нему хоть за какой-нибудь помощью. Он любил ее, и это было бы ему приятно. Но Вера решала свои проблемы сама, притом с такой ранней юности, когда другие девчонки даже не догадывались о существовании в жизни проблем.
Так что Юля морщилась лишь потому, что не любила его сестру и, по своему обыкновению, не считала нужным это скрывать. Вообще-то Александра не слишком это угнетало. Сестра и жена были так несхожи, что их трудно было представить слившимися в сентиментальном родственном объятии.
– Я пообещал, – твердо сказал он.
Теперь ему казалось, что он действительно пообещал сестре зайти. Почему бы и нет, кстати? В самом деле, давно ведь не был.
Подумав так, он сразу повеселел. Выходной день, представлявшийся вязким и расплывчатым, как тесто для оладий, приобретал живые очертания.
– А ты сходи туда сама, – примирительным тоном сказал он Юле. – Ну, в агентство это. – И, смягчая свой отказ улыбкой, добавил: – Ты же толковая, кто тебя обманет? Если что не так, позвони, я подъеду.
Он знал, что Юля вряд ли станет ему звонить. Она действительно была толкова в любых практических делах, и дом этот она хотела, и решение его купить вызрело у нее давно. Все это было гарантией того, что вмешательство мужа не понадобится.
А что ему этот дом совершенно не нужен – что ж, мало ли в его жизни ненужных, но зачем-то приобретенных вещей. Дом у моря еще не самое худшее. Может, дети когда-нибудь поедут, подышат морским воздухом.
Когда-то Александр хотел, чтобы Динька ездил с ним на Баренцево море. Ему казалось, нигде нет воздуха лучше, чем там, – соленого, свежего до ломоты в костях, до восторга, распирающего грудь… Но Денису неинтересно было ездить на море, в котором нельзя купаться, а таких отвлеченных вещей, как соленый восторг, он не понимал.
