Не по сценарию (СИ) - Резник Юлия (книги без сокращений .txt, .fb2) 📗
– Ну почему же? Очень даже.
– Надеюсь, ты простишь Асию. Она была не в себе, когда разорвала помолвку. Мы все сейчас немного не в себе. Вот и я даже не предложила тебе выпить, – смеется. – Кофе? А может, вина, а, Влад?
Судя по голосу, мама уже где-то выпила. Ч-черт. Бреду в гостиную.
– Всем привет.
– Асия, доченька, смотри, кого я поймала! Чудесно, правда же?
Ага. Закачаешься.
Хищный взгляд Худякова ловит мой, бегающий и стыдливый. А каким еще ему быть, если в последний раз, когда наши глаза встречались, Влад с усердием отбойного молотка вбивался мне в рот, а я задыхалась, хрипела и заливала слюнями пол, давясь и им, и слезами, и спермой, которая, в конце концов, пошла носом?
Не выдерживаю первой. Утыкаюсь в пол. Все же моя стыдливость никуда за это время не делась. Даже интересно, что еще ему нужно со мною сделать, чтобы я перестала краснеть, как институтка?
– Привет.
– Здравствуй.
И все! Ни слова больше. Как будто меня здесь нет. Впрочем, пауз в разговоре не возникает. Мама вываливает на Худякова все наши беды махом. С опаской впиваюсь взглядом в ее лицо. Когда она начала прикладываться к бутылке? И с кем вообще пила?
– Но ничего. Мы как-то выкрутимся.
В этот момент наша домработница Люба приносит горячее. А ее помощница Настя помогает расставить тарелки. Худяков переводит взгляд с одной женщины на другую. Косится на фамильное серебро и императорский сервиз. С иронией глядит на меня.
– …поддержание привычной жизни требует стольких средств… – тараторит мама.
– Могу себе представить, – сухо замечает Влад.
– Ты, я надеюсь, потянешь? – включаю стерву, осознав, что лучшего момента намекнуть ему на необходимость оплаты счетов может и не случиться. Мама непонимающе хлопает глазами. Я, конечно, не стала ей рассказывать ни об унизительном предложении Влада, ни о том, что я согласилась с его условиями. Это только мое. Знать не хочу, как бы себя повела моя мать, если бы я пришла к ней посоветоваться относительно этой ситуации. Вдруг она решила бы, что это – хорошая сделка? Не уверена, что смогла бы ее простить. А так это только мое решение.
– Асия! Ты что? – пугается родительница. – Влад, не слушай ее. Нам ничего не надо. Руки-ноги есть. Заработаем. Справимся.
– Есть какие-то идеи?
С моей матерью Худяков разговаривает с уважением и теплом. Она на глазах расцветает. Словно именно этого ей и недоставало, чтобы справиться с горем.
– Да, я сегодня даже была на пробах. Немного нервно возвращаться в профессию после настолько долгого простоя, но что делать?
– М-м-м. И у кого пробовалась?
Хочется заорать: «Молчи! Не говори ему ничего, он все испортит». Но я не произношу ни слова, и мама сдает Владу все пароли и явки. В злом бессилии пялюсь в окно, чувствуя, как в горле пузырится некое муторное предчувствие.
– Благодарю за вкусный ужин. Мне нужно ехать, – сообщает Худяков некоторое время спустя.
– Асия, – тычет мама в бок, – проводи Влада.
– Это совершенно не обязательно, – зачем-то отнекивается тот. Зачем? Во мне взвивается страх, что он потерял ко мне всякий интерес, наконец, получив желаемое. Иначе как еще объяснить его абсолютное ко мне равнодушие?
– Мне нетрудно. Пойдем, – беру Влада за руку. Он отвечает мне холодной понимающей усмешкой, от которой хочется провалиться сквозь землю. «Но ничего, ничего… Мы еще посмотрим, кто кого, да?» – подбадриваю себя.
Надо спросить по поводу счетов. Договориться о содержании. Вот только как это сделать, чтобы не выглядеть дешевкой? Ни в его глазах, ни в своих. Как?! А еще ведь страх, что Влад передумал – он никуда не делся. Напротив. С каждым нашим шагом этот самый страх становится все сильнее.
– Хочешь, прогуляемся? – брякаю я, так ничего толкового и не придумав.
Худяков, презрительно поджав губы, мажет по мне полным снисхождения взглядом и отрицательно ведет головой. Это так задевает! Но в то же время я отчетливо понимаю, что все это заслужила. Что ему, наверное, точно так же было хреново, когда я раз за разом отнекивалась от наших встреч. Мамочки… Вот что я наделала?!
– Нет, у меня на сегодня другие планы.
– С кем-нибудь встречаешься?
– Правда хочешь это знать?
Замираю. Он, что же, серьезно? Душу щупальцами стискивает странное чувство, которого я не знала прежде.
– Ты это в отместку мне, да?
– Что именно? – в искреннем непонимании приподнимает брови Влад.
– Делаешь эти намеки. Чтобы я ревновала?
– Боже, детка, – смеется Худяков, откинув голову, – ну, какая ревность? Ты мне кто? Так, очередная девочка. Перестань.
Мы у двери. Сердце оглушительно грохочет в ушах. Нет, он что, правда сейчас поедет к какой-то бабе? Ага, так я и поверила.
– Это значит, что ты не собираешься быть мне верным? – наивно уточняю, разглядывая маникюр. Пусть думает, что я поверила. Пусть думает, что мне не все равно.
– Ты все понимаешь как надо.
– Отлично. А то я уж думала, и мне придется.
Да, знаю. Я дергаю тигра за усы. Но прямо сейчас мне, прежде всего, нужно убедиться в своей над ним власти, и риск, на который я иду, вполне осознан.
Худяков оправдывает даже самые смелые мои ожидания, рявкнув:
– Правильно думала, – и дергает на себя.
– Но как же? Я же шлюха, – сиплю ему в губы.
– Моя шлюха. Разницу улавливаешь? – цедит сквозь зубы, все сильнее впиваясь пальцами в предплечья. Наверняка останутся синяки. А ведь ко мне никто раньше не применял силы. Тем более чтобы так…
– Мне больно.
– Не слышу! Улавливаешь? Даже не думай, что сможешь и дальше шкериться с Басовым. Пока я тебя трахаю, у меня эксклюзивные права на твои дырки. Узнаю, что была с ним – убью. Это ясно?
Он не кричит. Напротив. Говорит вкрадчиво и негромко. Но от этого эффект от его слов только усиливается. Прокатывается волной ощетинившихся мурашек, которых я успокаиваю тем, что все-таки своего добилась, получив наглядные доказательства того, что он все еще ко мне тянется. Но и этого мало проснувшейся во мне стерве. Вызывающе задрав подбородок, гляжу будто сквозь него…
– Ах ты ж сука! – срывает Влад. Он волчком разворачивает меня к себе и толкает к лестнице. В пространстве под ней спрятана большая кладовка. Туда он меня и запихивает. От ужаса немеет в затылке. Тело сковывает страхом, руки тяжелеют. В точечной подсветке, включившейся, как только мы ввалились сюда, виднеются полки, заставленные средствами для поддержания чистоты. Гладилка, какие-то ведра и техника, используемая для уборки дома.
Худяков отпихивает меня к стене. Давит на поясницу, чтобы прогнулась. И, конечно, я понимаю – от того, что происходит, за версту несет дерьмовым абьюзом. Но я слишком честна с собой, чтобы не признать, что в данном случае сама его спровоцировала. Прямо сейчас вообще непонятно, кто жертва. А еще что-то Басову вменяла… Или это была не я? Определенно, та Асия была гораздо чище и наивнее. Как же быстро все изменилось, а!
Глядя на раскачивающуюся перед глазами ярко-желтую тряпку, что сушится на вмонтированной в стену сушилке, чувствую, как нетерпеливо Худяков стаскивает с меня джинсы. А следом и первый болезненный толчок, избавляясь от которого, я нелепо встаю на цыпочки, чтобы тут же вернуться на исходную, подгоняемая его звонким шлепком по заднице.
– Ай!
– Тише...
Истерично смеюсь. Могла ли я еще какие-то полгода назад предположить, что мной будут пользоваться то в приватной комнате клуба, а то и вовсе в кладовке? Из уголка глаза срывается мутная слеза, стекает по спинке носа на кончик и капает нам под ноги. Продолжая одной рукой давить мне на поясницу, пальцы другой Худяков заталкивает мне в рот.
– Намочи.
А потом спускается, уже скользкий от моей слюны, между ног и принимается теребить, ласкать, оглаживать медленно набухающий клитор. Наказываю его тем, что остаюсь безучастной. Это легко. Врут те, которые говорят – это было сильнее меня. Женщине проще простого откатить свое удовольствие. Я смогу выдвинуть свои условия, только если он будет чувствовать за собой вину, так что…
